Последние часы. Книга II. Железная цепь - Кассандра Клэр

– Мэйфэр! Вот уж не ожидала, что ты выберешь такой дорогой район!

– Ну… как тебе, наверное, известно, неподалеку отсюда находится дом Консула, в котором живут ее непутевые сыновья, – медленно произнес Джеймс. – Мне не хотелось, чтобы они смотрели на нас свысока, как на бедняков и неудачников.

Он спрыгнул на землю и подал Корделии руку.

– Это означает, что тебе хотелось жить рядом с Мэтью. – Корделия рассмеялась и подняла голову, чтобы разглядеть свое новое жилище. Дом был четырехэтажным, из окон первого этажа лился теплый свет. – Тебе следовало так сразу и сказать, без обиняков! Я бы тебя поняла.

Парадная дверь распахнулась, и на крыльце появилась Райза. На свадьбе она присутствовала в парадном наряде, но сейчас на ней было простое платье служанки и фартук; пытаясь защититься от зимнего ветра, она придерживала рукой хлопчатобумажный головной платок.

– Заходите же, что вы стоите там, в снегу, глупые дети. Я приготовила вам горячий ужин и чай.

Она говорила на персидском языке, но Джеймс как будто понял ее. Он взбежал по ступеням и принялся руководить кучером, который заносил в дом чемоданы.

Корделия вошла вслед за ним. Райза помогла ей снять широкое бархатное пальто и, пока Корделия изумленно оглядывалась, осторожно взяла Кортану. Вестибюль был освещен множеством изящных бронзовых настенных светильников и оклеен изумрудно-зелеными обоями с узорами в виде птиц и плетей страстоцвета.

– Как красиво, – пробормотала Корделия, проводя пальцем по золотому павлиньему перу. – Кто это выбирал?

– Я, – ответил Джеймс. И в ответ на ее удивленный взгляд произнес: – Может быть, показать тебе дом? Райза, прикажи Эффи подать легкий ужин. По-моему, ты что-то говорила насчет чая.

– А кто это Эффи? – прошептала Корделия, когда Райза с Кортаной в руках повела наверх кучера, тащившего баулы.

– Новая горничная. Ее наняла Райза. Насколько я понимаю, раньше она работала на Паунсби, – объяснил Джеймс.

Они вошли в просторную столовую с мраморным камином и высокими окнами, выходившими на Керзон-стрит. Толстый ковер приглушал шаги. Внимание Корделии сразу же привлекли четыре яркие картины, висевшие в ряд на стене, и она подошла, чтобы рассмотреть их поближе. Джеймс наблюдал за ней, сцепив пальцы, стараясь не выдавать волнения.

Это были персидские миниатюры, раскрашенные чистыми, насыщенными цветами – алым, синим, золотым. Корделия обернулась и, широко раскрыв глаза, уставилась на Джеймса.

– Где ты нашел эти картины?

– В одной антикварной лавке в Сохо, – ответил Джеймс, по-прежнему с непроницаемым лицом. – Там распродавали имущество какого-то персидского купца.

Корделия наклонилась ближе, чтобы рассмотреть великолепные каллиграфические надписи, выполненные в технике насталик[16]. Сами миниатюры изображали пророков и их последователей, музыкантов, птиц, табуны лошадей, реки.

– Это афоризм Руми, – прошептала она, увидев знакомую фразу: «Рана – это место, через которое в вас входит свет». Это всегда было одним из ее любимых высказываний поэта.

Так неожиданно было увидеть в новом доме частичку своего детства. С сильно бьющимся сердцем Корделия осматривала заново отделанную комнату, стены, обтянутые шелком, филигранную люстру искусной работы, стол из розового дерева, резные стулья.

– Стол можно раздвигать, тогда за ним уместится шестнадцать человек, – рассказывал Джеймс. – Хотя у меня нет такого количества знакомых, с которыми мне хотелось бы обедать. Пойдем, я покажу тебе остальные комнаты.

Корделия последовала за ним в коридор, придерживая пышные юбки, которые с трудом прошли в дверной проем. Они осмотрели чудесную гостиную, отделанную синим и белым, где стояло массивное пианино; затем, не заходя в кабинет, спустились на цокольный этаж, в кухню. Здесь было светло и тепло. Небольшая дверь вела из кухни в крошечный заснеженный сад. Корделия увидела шпалеры, увитые какими-то колючими растениями – скорее всего, плетистыми розами, – и подумала, что летом там, наверное, очень красиво.

В кухню вошла горничная в черном платье с пустым подносом в руках – наверное, это и есть Эффи, подумала Корделия. Женщина задумчиво посмотрела на Джеймса и Корделию, словно оценивала товары, выставленные на продажу. Ее седые волосы были собраны в высокую прическу, а глаза походили на два буравчика.

– Я накрыла для вас стол в кабинете, – заговорила она, не утруждая себя приветствиями и представлениями. – Когда еда остынет, она станет невкусной.

Джеймс насмешливо прищурился.

– Тогда, думаю, следует пойти и поесть прямо сейчас, – торжественным тоном обратился он к Корделии и повел ее наверх.

Она думала, что кабинет окажется небольшой комнатой с парой книжных шкафов и письменным столом, но, как и все прочее в этом доме, он оказался совсем не таким, каким она его себе представляла. Это было просторное, элегантно обставленное помещение с удобной современной мебелью; среди прочего здесь имелось несколько кресел и ноульский диван с высокими подлокотниками, обитый штофом. Материал обивки сочетался с тканью штор. Книг было великое множество, полки занимали почти все стены. Окна кабинета выходили на улицу. В углу стоял письменный стол – Корделия вспомнила, что видела его в Институте. Однако внимание ее привлек чудесный столик с инкрустацией в виде шахматной доски, выполненной из блестящего черного дерева и перламутра. На столе были расставлены черные и ярко-красные фигуры, искусно вырезанные из слоновой кости.

– Ты как-то сказала мне, что любишь шахматы, – заговорил Джеймс. – На приеме у Таунсендов, помнишь?

Да, она помнила. Это был один из множества тоскливых балов, на которые Джеймс был вынужден ее сопровождать в качестве жениха. За окном угасал дождливый октябрьский день. Они танцевали, разговаривали о всяких пустяках, но Корделия даже в самых смелых мечтах не могла вообразить, что он запомнил ее слова.

Корделия бесцельно бродила по комнате, словно в тумане, читала надписи на корешках книг, потрогала бронзовые часы на камине. Над камином висела великолепная картина, изображавшая волшебницу Шалот в лодке; огненно-рыжие волосы скрывали фигуру женщины, подобно шелковому плащу. На деревянной конторке у окна лежал какой-то огромный том в кожаном переплете.

– Неужели это «Новый словарь английского языка»? – воскликнула Корделия.

– Боюсь, только до буквы «К», – улыбнулся Джеймс. – Я заказал последний том сразу, как только он вышел. Остается лишь надеяться, что следующего тома не придется дожидаться еще двадцать лет. Ну а пока придется обойтись без слов, начинающихся на буквы «Л» или «М».

– Это же чудесно, Джеймс! Люси будет мне отчаянно завидовать.

– Люси может приходить к нам и читать словарь сколько душе угодно, – ответил Джеймс. – Но не позволяй ей таскать сюда свои книги, иначе она мгновенно займет полки, предназначенные для тебя.