Первый и последний. Немецкие истребители на западном фронте. 1941-1945 - Адольф Галланд

Рейды истребителей-бомбардировщиков проводились следующим образом: каждая авиагруппа предоставляла сопровождение для своих собственных бомбардировщиков. Высота подхода к цели составляла 5400 метров. После взлета истребителям-бомбардировщикам позволялось лететь как соединению бомбардировщиков, однако скоро стало очевидным, что неприятельские истребители свое внимание концентрировали исключительно на бомбардировщиках, поэтому последние стали распределяться малыми группами среди всего строя самолетов в воздухе, и, благодаря этому, они в безопасности достигали своих намеченных целей. Такой способ налетов был в высшей степени неудобным. Пассивное поведение перед лицом неприятельских истребителей, возникавшее чувство подавленности, когда нас атаковали вследствие низкой скорости, малой маневренности и скороподъемности, так сказать, служили дополнением к не слишком убедительному эффекту сброшенных бомб над обширными территориями, и все это объединялось в одно целое для того, чтобы окончательно похоронить моральный дух немецких летчиков истребителей, который к так был невысок вследствие навязанного нам типа сопровождения.

Нет слов, чтобы выразить наше неудовольствие от данного приказа действовать как истребители-бомбардировщики. Верховное командование люфтваффе в резкой форме противостояло нашему негативному отношению.

Геринг со злостью объявил: раз истребительная авиация не смогла обеспечить соответствующей зашиты эскадрильям бомбардировщиков и сейчас вынуждена действовать в качестве истребителей-бомбардировщиков, то эта работа является целиком результатом ее же собственных неудач. Если можно будет доказать ее непригодность и при выполнении этой задачи, то лучше уж целиком расформировать всю истребительную авиацию. Это был предел всему! Летчики-истребители, принимавшие участие в битве за Англию, были искренне убеждены, что они все-таки выполняли свои обязанности во все время последних недель тяжелых боев. Они несли тяжелые потери в ходе неослабевающих военных действий, им сопутствовал большой и заметный успех, но они никогда не спрашивали о конечной цели или о том, как долго будет продолжаться это убийственное сражение. Их моральное состояние и так уже было тяжелым и чрезмерно напряженным, и к тому же их несправедливо обвиняли на пике этих испытаний, все это подвергало военную дисциплину суровой, жесткой проверке. Поведение нашего руководства горячо и резко осуждалось среди молодых офицеров-летчиков. По сути, это был первый серьезный кризис в отношениях между летным составом истребительной авиации и командованием люфтваффе.

С приближением осени у нас появилось еще одно неблагоприятное условие — погода. Когда-то мы питали большие надежды в связи с появлением знаменитого лондонского тумана. Вид города и его пригородов, покрытых молочной пеленой, которая мешала бы взлетать английским истребителям, картина фабричных труб, подобно отметкам целей для наших бомбардировщиков, были столь искушающими, что однажды я упомянул об этом как об утешительном соображении в разговоре с Гитлером. Фюрер отмахнулся от этого довода довольно безразличным жестом, сказав, чтобы мы не слишком-то полагались на него. Как же он был прав! Вопросы погоды были просто специальностью Гитлера. В этом отношении он проявлял удивительную интуицию, но, кроме того, у него работали очень способные метеорологи, для которых отнюдь не являлось секретом, что погода над Ла-Маншем, особенно осенью, в основном является "западной", то есть развивается с запада на восток, что, конечно, заключает серьезное неудобство для нападающих с востока. Поэтому оборонявшаяся сторона раньше узнавала действительную погоду и то, что от нее следует ожидать над областью сражений, чем наступавшая. Англичане почти всегда могли предсказать погоду чуть раньше нас для того, чтобы принять меры предосторожности. Нас всегда удивляло это обстоятельство. Все чаще и чаще возникали ситуации, в которых общий сбор бомбардировщиков и истребителей мог быть проведен только частично или не полностью, и, в связи с этим бомбардировщики несли большие потерн. С наступлением сезонного ухудшения погоды становилось все труднее выполнять более масштабные рейды в соответствии с планом.

Погодные условия над Ла-Маншем явились последней из целого ряда причин, из-за которых немецкое командование в конце концов приостановило с 20 октября 1940 года дневные налеты на Лондон. Тем не менее они продолжались в течение шести недель. В итоге за время этих боев бомбардировщики потеряли 30–35 процентов своего состава, а истребители 20–25 процентов. Общая боевая мощь военно-воздушных сил сократилась на одну четверть по сравнению с началом битвы за Англию, так что неправильно было бы говорить об уничтожении или о решительном поражении немецкого люфтваффе в ходе этого сражения. Те же, кто высказывает мнение, что хребет наших военно-воздушных сил был сломан и что они никогда так и не смогли оправиться от этого удара и восстановить свое прежнее состояние, неправильно оценивают реальную ситуацию или пытаются ее извратить для каких-то иных целей. Будет справедливым признать, что прекращение дневных рейдов немецкой авиации па Лондон по своей важности было выдающимся и блестящим успехом англичан как в военном, так и в политическом отношениях. Да, последний этап битвы за Англию должен был доставить очень много тревоги английскому народу, а также его военным руководителям. Тем не менее неизбежную и смертельную опасность удалось преодолеть. Англия победоносно прошла сквозь одно из самых серьезных и суровых испытаний в ее истории. Она никогда не теряла своего мужества или чувства самоуверенности. Потрясенная, истекающая кровью, она, стиснув зубы, сумела выстоять в этот критический момент.

С началом немецких ночных налетов ближе к концу октября 1940 года начался последний, пятый по счету этап битвы за Англию. Однако немецкая истребительная авиация не участвовала в нем. Кроме налетов на Лондон, также проводились рейды на Ливерпуль, Бирмингем, Манчестер, Саутгемптон, то есть почти на все крупные города к северу, вплоть до самой линии, соединяющей Эдинбург и Глазго, насколько позволял предел дальности действии бомбардировщиков.

Переход с дневного времени бомбардировок на ночное происходил без каких-либо дополнительных затрат времени. Это стало возможным только потому, что экипажи самолетов, летная подготовка которых велась еще в мирное время, прошли полный теоретический курс и практические занятия, освоив полеты по приборам и в ночное время. К тому же изменений в самих самолетах, их оборудовании почти не было заметно. В ходе ночных бомбардировок нам явно не хватало только эффективного прицела для бомбометания, впрочем, как и радарного устройства.

Уже гораздо позже союзные воздушные силы действовали таким образом: британские ВВС сосредоточили усилия на ночных рейдах, тогда как американцы совершали в основном дневные налеты. С другой стороны, Германия как бы обнаружила себя в роли бедняги, носившего одну и ту же рубашку днем и ночью, оттого что одни и те же экипажи летали на тех же самых самолетах, на которых они принимали участие в военных действиях днем, а теперь устраивали до трех вылетов на Англию за ночь. При таком способе наступления наши силы примерно состояли из 600–800 бомбардировщиков. Наша максимальная бомбовая нагрузка равнялась 2200 кг, что было немного больше, чем во время дневных вылетов, поскольку в ночное время за счет потери в скорости и в высоте подхода к цели можно было нести большее количество бомб. Общее количество бомб, сбрасываемых за ночь над целью, достигало не слишком значительного показателя в 1000 тонн.