Бывшая жена - Дана Алексеева

– Вы ужасная женщина, – срывается мой голос.

– Сначала посмотри в зеркало, – фыркает она и лезет в карман, откуда достает пятитысячную купюру и бросает мне в ноги. – Это последнее, что получишь от меня в этой жизни. И послушай совета, потрать их на билеты в один конец до своей матери. Исчезни из этого города, чтобы жить дальше спокойно …

– Не дождетесь.

Я наступаю на розовую бумажку и, оттолкнув локтем свекровь, иду в комнату к дочери.

– У вас пять минут, чтобы убраться из квартиры, – слышу раздраженное рявканье в спину.

Игнорирую замечание и, максимально отпустив гнев, тихонько приоткрываю дверь в комнату.

Катюша сидит за столом и старательно работает ручкой в тетради. Увидев меня, она спрыгивает со стула и бежит навстречу.

– Мамочка, наконец-то… Я уже устала.

– Что делаешь?

– Бабушка посадила меня заниматься, рука уже устала… – дочка трясёт пальчиками, потом отводит глазки и добавляет. – И она сказала, что нужно много заниматься, чтобы не быть такой глупой, как мать.

– Бабушка сегодня не в духе, – вздыхаю и приглаживаю пряди волос дочери. – В гости к тёте Юле пойдешь?

– Да!

– Отлично, тогда собирайся, – выдавливаю улыбку.

Пока одеваемся, свекровь сидит на кухне и через открытую дверь наблюдает за нами. Катю не отпускают вопросы о странном поведении бабушки, но я свожу это всё к её нехорошему самочувствию.

– Бабушка, пока! – громко кричит Катя, надеясь на прощальный поцелуй.

– Пошли, Катя… – легонько подталкиваю дочку к выходу. – Тетя Юля ждёт.

Мы закрываем за собой двери, и я выдыхаю, опираясь спиной на стену.

Вот и всё.

Вокруг меня чемоданы, озадаченный взгляд дочери, а впереди – неизвестность.

– Мама, а зачем мы собрали все вещи? Больше не будем здесь жить? А папа?

– Это долгая история, дочь, – вздыхаю я. – Вырастешь – расскажу.

Беременность – это то состояние, при котором женщина превращается в беспомощную королеву.

Именно такой статус имеет сейчас Лиза. Требует внимания в два раза больше, каждый день капризы и прихоти, которые порой сводят с ума, но я как будущий отец терпеливо их выполняю.

Но иногда всё-таки намекаю жене, что порой она перебарщивает. Не стоит ходить при мне подобно утке и кряхтеть от каждого наклона. Я хоть и не гинеколог, но уверен, что в шесть недель беременности – рановато для всего такого.

– Ох, чего-то захотелось… – причмокивает Лиза, лежа на кровати с белой тканевой маской на лице. – Грейпфрут … И гранатовый сок.

– Хочешь съезжу и куплю? – сразу откликаюсь, ища повод вырваться из четырех стен.

Выполнить её желание – вот моё желание. Именно так должно всё выглядеть.

Лиза резко реагирует на любой момент, что не по ней – сразу в слёзы. Она нашла моё слабое место и кажется умело воздействует на него. Главное желание жены, чтобы я как можно больше был рядом с ней и отдавал ей всё своё внимание… Поэтому во избежание беременных истерик действовать надо тонко, без резких движений.

– Хочу… – довольно улыбается Лиза и поглаживает плоский живот. – Ты быстро?

– Постараюсь.

Накидываю куртку и целую живот жены (точнее ребенка) – теперь это обязательный ритуал, когда ухожу куда-то.

Я ясно для себя понимаю одно: когда Лиза спокойна, ребёнок в безопасности. Значит, моя задача обеспечить ей все условия, чтобы она чувствовала себя именно так.

Нет, любви к жене не появилось. Я не могу выжать её из себя так же, как внимательное отношение, например.

Люблю я совершенно другую женщину. Ту, которую бросил в пользу жены и ребёнка. Я уверен, именно так считает Аня… И она отчасти права. Но только лишь отчасти. Когда я принимал такое решение, то в первую очередь подумал о ней. Нужен ли ей ещё женатый мужчина с ребенком? Безусловно я бы развёлся, но Лиза, как мать, навсегда бы осталась в моей жизни так или иначе. Аня ведь заслуживает гораздо большего. И я не хотел, чтобы всё так вышло…

Я отпустил Аню, чтобы не ввязывать её в то, о чём она может пожалеть. Мы с ней не об этом мечтали. Казалось, будто нам выпал второй шанс, чтобы всё исправить, но он пролетел мимо нас, как падающая звезда, к которой не успели прикоснуться.

Бреду по торговому центру, который кишит людьми, по направлению к фруктово-овощной лавке.

Знакомый женский плащ мелькает впереди и словно маяком сигналит мне. Я ускоряю шаг и нагоняю девушку, в которой узнал Аню:

– Аня? – касаюсь её плеча, чтобы привлечь внимание.

– Простите… – оборачивается незнакомая девушка и странно смотрит на меня.

– Я обознался, прошу прощения.

– Ничего.

Она уходит, а я продолжаю стоять на месте – препятствием для других спешащих людей и таращусь вдаль. Меня выбивает из колеи, и я жёстко торможу, когда начинаю думать об Ане.

Для чего я остановил эту девушку? А если бы ей и вправду оказалась Аня. Что дальше? Сказать неловкое: «Привет», – и заглянуть в её глаза, полные презрения ко мне? Она наверняка ненавидит меня, ведь я не смог дать ей того, что обещал.

– Мужчина, что-нибудь брать будете?

Усатый дядька вопрошающе смотрит на меня, а я понимаю, что завис около прилавка, копаясь в своих мыслях.

– Да, конечно… – встряхиваю головой. – Грейпфруты есть?

Купив всё необходимое, я еду обратно домой.

Захожу в квартиру я весьма вовремя: Лизе кто-то звонит, отчего та мечется в поисках телефона.

– Он у тебя в сумке в прихожей, – сразу нахожу объект, откуда исходит звук.

– Да? Принеси, пожалуйста…

Я достаю из маленькой сумки телефон и вижу, что ей звонит подружка. Что ж, бессмысленная болтовня минимум на полчаса.

Передаю Лизе телефон и хочу закрыть сумку, чтобы положить её на место. Взгляд падает на яркую маленькую коробочку, аккуратно устроившуюся на дне сумки.

Приоткрыв её, понимаю, что это наполовину использованная упаковка тампонов. Я не любитель рыться в женских штучках, но мне кажется это странным, ведь моя жена беременна и месячных у неё нет, по крайней мере, не должно быть.

Вопрос возникает в голове, и мне следует его решить для собственного же спокойствия. Может, я просто чего-то не знаю?

– Лиза, когда ты ходила к гинекологу? – интересуюсь я, когда та заканчивает общение с подругой.

– Эм, на прошлой неделе… А что? – удивленно округляет глаза.

– Тебя ничего не беспокоит? Живот не тянет? Я заметил, что ты часто держишься за него…