Вставная челюсть Щелкунчика - Дарья Донцова

Дверь туалета открылась, появилась Королева.

– Отлично, – обрадовалась я, – главные действующие лица в сборе. Может, пройдем в комнату? Хотя мне и здесь удобно, я сижу на банкетке, а вам-то придется стоять, разговор у нас долгий.

Женщины переглянулись, Вера молча кивнула в сторону коридора.

– Туда.

Я расплылась в самой очаровательной улыбке, на которую только была способна.

– Ступайте первой.

Хозяйка двинулась вперед, и мы очутились в гостиной.

– Уютно у вас, – одобрила я, усаживаясь в одно из кресел. – Ну, не станем тратить время на светские беседы, я перейду сразу к сути дела. Вера, вы шантажировали Анюту ее уголовным прошлым?

На секунду в комнате воцарилась гнетущая тишина, первой опомнилась хозяйка дома.

– Она сидела за убийство? Впервые об этом слышу!

Несмотря на неприятный разговор, я рассмеялась:

– Разве из моих уст прозвучало слово «убийство»? Я выразилась иначе: «уголовное прошлое». На зоне содержатся воры, мошенники, нечистоплотные финансовые работники, там можно очутиться за неплатеж алиментов, проституцию. А вы сразу: убийство!

Яковлева прикусила губу, а Анюта заплакала.

– Я не хотела никого жизни лишать, это случайно получилось. Я была несовершеннолетней, давно исправилась, больше так никогда не поступлю.

– Вы столкнули подругу с лестницы, – напомнила я, – а мне сейчас на почту пришло сообщение, что эксперт, работавший с телом Татьяны, совершенно уверен: ее сбросили, она не сама с высоты рухнула. Криминалистика – точная наука, очень трудно обмануть специалиста. Григорьева погибла от чужой руки, как и девушка, за убийство которой вы отмотали срок.

– Нет, нет, – застучала ногами Анюта, – ну нет же! Простите… Вера… она… господи! Так трудно это объяснить! Цепь событий… Одно за другое цепляется… и не отпускает меня…

– У грехов детства и юности длинные руки, – продолжала я. – Думаешь, все давно забыто, а потом, раз! И встречаешься с кем-то из прошлой жизни, а он про тебя много неприглядного знает. Мне тут прислали еще одно письмо – с биографией Яковлевой. У Веры прекрасное образование, она училась на юридическом факультете, потом работала в суде. Интересное совпадение: когда Королева оказалась на скамье подсудимых, секретарем суда была Вера Яковлева. Она вас на конкурсе увидела и вспомнила. Однако это удивительно, не один год прошел.

Анюта вытерла лицо ладонью.

– Это я ее запомнила и до трясучки перепугалась. В суде меня в клетку посадили, представляете? На возвышении сидел судья, сбоку стол стоял, за ним девушка, такая серьезная, в костюме, белой блузе, красиво причесанная. Я на нее все время смотрела и думала: «Молодая, ну чуть старше меня, а уже секретарь суда. На большой должности. Вот она умная, а я дура, свою жизнь под откос пустила!» Мне с детства не везет. Права бабушка, когда говорит: «На тебе печать дьявола, сатана руку приложил». Видите, да?

Анюта показала на свою шею.

– Глупости, – не выдержала я, – это просто родимое пятно, незачем его стесняться. Если не будете акцентировать на нем внимание, посторонние люди не заметят его.

– У невуса форма отпечатка кошачьей лапы, – прошептала Анюта, – неспроста это. Удалить пятно нельзя, я обращалась в разные клиники, везде отказали, потому что оно в таком месте… Можно прикрыть родинку платком, шарфом, но у меня синдром нервного раздражения. Едва что-то обхватывает горло, я начинаю задыхаться, открывается тошнота, поэтому я всегда с расстегнутым воротником хожу. Не повезло со всех сторон.

Королева замолчала.

– Значит, на очередном конкурсе «Красавица года» вы увидели Веру Яковлеву и узнали ее, – резюмировала я.

Анюта вздрогнула.

– Не один год прошел, но она мало изменилась, ни на грамм не поправилась, морщинами не обзавелась… Мне в колонии было очень тяжело, каждый вечер ложилась спать и думала: «Сейчас гнию тут, а жизнь уходит. Та девушка из суда небось уже вверх шагает, а я вниз качусь». Первые месяцы я плакала, себя жалела, секретарь суда постоянно перед глазами стояла. Сижу за швейной машинкой, строчу тупые распашонки, а в голове штопором крутится: вот ты дура, зэчка, а та, из суда, сейчас с любимым человеком в кино… А потом вдруг я так разозлилась! Решила лучше ее стать, записалась на заочное обучение в вуз, старалась невероятно, цель поставила: вылезти из дерьма, стать круче той, из суда. Вера большую роль в моей судьбе сыграла, но она об этом не знала. Я многого в жизни добилась, когда снова с ней встретилась.

– Наверное, вы испугались? – вздохнула я. – Ведь не сообщили в анкете при приеме в холдинг «Красавица» о судимости.

Королева взмахнула рукой:

– Нет! Ни о чем таком я не думала, просто удивилась, что она так хорошо выглядит. А еще… мне очень захотелось показать ей, какая я нынче значимая особа. Я не могла ей напомнить, что находилась под судом, думала, Вера обо мне не помнит, сколько нас таких перед ней в клетке сидело. Но мне было необходимо продемонстрировать свое могущество.

Анюта опустила голову.

– Я обрадовалась, когда Соня на самом первом туре выступила неудачно, ей по жребию выпало очень нелепое платье, фасона «русалка», длинное, сильно зауженное книзу. У щиколоток оно напоминало бутылочное горло, а подол широкой оборкой спускался на пол. Даже опытные профессиональные манекенщицы в таком с трудом ходят, чего уж ждать от девочки-подростка. Соня упала на сцене, расплакалась, не смогла встать. Полный провал. По идее, ее надо было оставить за бортом, но я побежала к Алле Константиновне, сказала: «Яковлева перспективна, виновата одежда, такую нельзя использовать на конкурсах». Миронова согласилась, Соню допустили на второй тур. Ну и…

Анюта поникла.

– Сама я во всем виновата.

– Точно! – зло подхватила Вера. – Когда Сонечка шлепнулась, все мигом поняли: бедной девочке досталось отвратительное платье. Вопиющая несправедливость! Одни шагали в мини, другие в юбках с разрезами до задницы, а Соня в чем?! Я хотела прорваться к Алле Константиновне, устроить скандал, но не успела.

Яковлева бесцеремонно показала пальцем на съежившуюся Анюту:

– Она ко мне подлетела, давай трендеть: «Соню допускают на второй тур исключительно благодаря моему покровительству», мол, она тут самая главная. Миронова ничего не решает, она просто оплачивает счета, заправляет всем Анюта, как она захочет, так и будет, причем не только на конкурсе, но и во всем холдинге, с ней надо дружить, ее следует уважать, она всемогущая особа. Слушаю я ее карканье и думаю: чего ты хочешь? Денег? Говори уж сразу: сколько! И тут Анюта голову повернула, пятно видно стало. Я чуть не подпрыгнула. Лапа дьявола! Это же та самая убийца! Вон при каких обстоятельствах встретится снова довелось.

– Вы узнали подсудимую? – усомнилась я. – Наверное, будучи секретарем на заседаниях суда, каждый день видели преступников. Дело Анюты простое, она не маньяк со списком жертв. Неужели по сию пору вы помните всех, кто представал пред судейские очи?