Стеклянный дом, или Ключи от смерти - Сергей Устинов

Оглядевшись по сторонам, я обнаружил то, что искал, на столе за паяльной лампой. Слава Богу, мои пленители не унесли с собой рулон скотча, и я тут же не преминул им воспользоваться. Сил у меня оставалось немного, но на щуплого Фиклина хватило. «Салазки» я ему делать не стал, просто обмотал липкой лентой ноги и руки за спиной и, оторвав небольшой кусок, на всякий случай залепил рот.

После этого, соблюдая максимальную осторожность, двинулся на разведку.

За дверью мне открылся длинный узкий коридор, уныло освещенный дистрофичной лампочкой ватт на пятнадцать. Пройдя по нему налево, я обнаружил, судя по мощному внутреннему засову, выход наружу. Искушение отодвинуть щеколду и дать отсюда деру, пока цел, было велико. Но я его преодолел.

Во-первых, я не имел ни малейшего понятия, где нахожусь, а уходить в ночь наобум, оставляя в тылу превосходящего по силам противника, было по меньшей мере неразумно.

Во-вторых, хотя по сравнению со спасением собственной шкуры это и следовало признать делом факультативным, меня теперь гораздо сильнее, чем раньше, интересовал вопрос, почему безобидный на первый взгляд брокер пускается во все тяжкие с целью овладения какой-то дурацкой пленкой.

Наконец, в-третьих...

В противоположном конце коридора имелась еще одна дверь. Она не была плотно прикрыта, сквозь щель в коридор выпадал свет и доносились звуки человеческих голосов. Не вызывало сомнений, что там обретается парочка, которой я обязан всем хорошим, что имею на протяжении еще не закончившейся ночи. Умом я понимал, что лучше мне сегодня больше не пытаться возобновить с ними знакомство. Но то умом...

Короче, в-третьих, меня неудержимо тянуло заглянуть в щелку хоть одним глазком. Как говорят в таких случаях, битому неймется.

Я на цыпочках подобрался ближе, но, к сожалению, из-за суженного обзора в первый момент смог увидеть лишь все те же немудрящие аксессуары, свидетельствующие о том, что мы находимся в какой-то третьеразрядной, может быть, даже заброшенной сейчас механической мастерской: в поле моего зрения попали край верстака, оборудованного электросверлом, и резак с воздетой кверху мощной рукояткой. Звуковой ряд следовало признать более информативным: судя по репликам, за пределами моей видимости шла игра в «очко».

— Карточку! — требовал давешний фальшивый баритон. — Еще!

— Подавишься, — мрачно прогнозировал басок.

— Мне хорош, — вступил неожиданно для меня третий голос, совершенно бесцветный. — Мечи себе.

— Туз-тузевич... А вот и валетик, хулиган малолетний... Десятка, мать ее! Перебор...

— Девятнадцать.

— Ваши не пляшут. Двадцать. — На этот раз бесцветный прежде голос окрасился довольной ноткой. — Ну что, хох-ляндия, идешь на все? Или мандраж купил?

— Не дави на психику, — пробасили в ответ. — Иду за полбанка.

Уж если кому из здесь присутствующих и можно было похвастаться, что он «купил мандраж», так это мне. Хорошо понимая, что рискую всем, я медленно, буквально по миллиметру принялся расширять щель между дверью и притолокой до тех пор, пока глазам не открылась большая часть помещения.

Не в пример соседней, эта комната была невелика, каких-нибудь десять квадратных метров. За столом действительно сидели трое, но хорошо была видна только спина одного из них: широкая, обтянутая курткой защитного цвета, с потемневшими от пота подмышками. Про двух остальных сказать ничего определенного, кроме того, что габаритами они уступают басовитому, было трудно. Медленно, стараясь ни скрипом, ни шорохом не выдать своего присутствия, я покинул наблюдательный пункт и двинулся в обратном направлении.

Наличие третьего персонажа еще больше осложняло ситуацию. Хотя, если вдуматься, двое их там, трое или пятеро — по большому счету, мне было безразлично. Даже со вновь обретенным «слеппером» я не одолею противника, еще, кстати, неизвестно, чем вооруженного. Лихо я буду выглядеть со своей дубинкой, если у них, например, имеется что-нибудь огнестрельное. Ну что ж, раз на моей стороне нет ни численного, ни физического превосходства, остается...

Что же, черт возьми, остается?

Вернувшись обратно в комнату со стеллажами, я мельком кинул взгляд на кулем лежащего в углу Фиклина, с удовлетворением отметив, что тот уже пришел в себя и теперь при виде меня бешено вращает зрачками. Я тихонько посоветовал ему не бузить, а вести себя скромно и ждать, пока до него дойдет очередь. В ответ он выпучился еще больше и даже что-то жалобно промычал, но я не обратил на это внимания, ибо меня сейчас интересовал совершенно другой объект.

Взяв в руки паяльную лампу, я убедился, что емкость для бензина полна: видать, подпаливать меня, как поросенка, собирались по полной программе. Недолгие поиски на стеллажах, а главное, под ними вскоре увенчались успехом, и я обнаружил грязное жестяное ведро, применяемое, вероятно, для уборки. Освободив его от остатков мусора, я вывинтил пробку из паяльной лампы и слил бензин в ведро. После чего обшарил висящий на стуле пиджак Фиклина и снова нашел то, что хотел: зажигалку. Это был прекрасный серебряный «ронсон-варафлейм» с золотой насечкой на корпусе, великолепная, безотказная штучка. Я несколько раз пощелкал ею, пока не отрегулировал струю пламени на максимальную мощность. Широкопрофильный брокер наблюдал за мной совершенно обезумевшими глазами. Но ему-то как раз пока волноваться не стоило.

Сунув в карман куртки моток скотча, взяв «ронсон» в правую руку, а левой подхватив ведро, снова стараясь ступать мягко и неслышно, я вышел в коридор, как на тропу войны.

До двери в комнату картежников оставалось всего несколько шагов, а я все еще не был абсолютно полон решимости, все еще колебался. Мой инстинкт самосохранения загнанным зверьком метался в этом узком, плохо освещенном коридоре, дрожал, упирался всеми лапами, неудержимо тянул к оставшемуся за спиной выходу на улицу. И, черт его знает, может, я бы и повернул назад — уж слишком отчаянный фокус мне предстояло выкинуть.

Но тут судьба распорядилась иначе, практически лишив меня свободы выбора: дверь распахнулась и прямо передо мной на пороге вырос тот самый здоровенный детина в защитной куртке, по всей видимости, вышедший посмотреть, как там у нас с Фиклиным идут дела, а может, просто до ветру. Вероятно, его изумление было вполне сравнимо с моим испугом, но я, наверное, благодаря напряжению, в котором находился, оказался все-таки чуть более готов к неожиданностям. Моя шея все еще очень хорошо помнила крепость его бицепсов, и я не сомневался, что в ближнем бою мне ничего не светит. Обе руки у меня были заняты, поэтому я прыгнул вперед, стараясь нанести ему удар ногой в грудь. Однако малый оказался тоже не промах, успел поставить блок ладонями и едва не ухватил мою стопу в клещи. В результате, как на тренировке, у нас обоих не получилось, а получилось, как в банальной ресторанной драке: мы оба, чуть не в обнимку, влетели в распахнутую дверь с шумом и грохотом, усугубляемым лязгом полетевшего вместе с нами ведра. При нашем столь экзальтированном появлении оставшиеся двое вскочили на ноги, и всю партию смело можно было бы считать проигранной в пух и прах, если бы я выпустил из руки зажигалку.