Главнокомандующие фронтами и заговор 1917 года - Максим Оськин

60-е годы XIX века — это период завоевания Средней Азии, утверждение России на границах с Ираном, Афганистаном и Китаем. Русское продвижение в Азии не могло не вызывать беспокойства англичан, в течение столетий влезавших во внутренние русские дела (достаточно вспомнить только убийство императора Павла I и Наполеоновские войны), и опасавшихся ответного удара русских по Индии, раз уж на море господство «владычицы морей» являлось неоспоримым. Поэтому каждый шаг русских в глубь Азии вызывал противодействие Туманного Альбиона, что для туркестанских войск означало очередную эскалацию конфликта с мусульманским миром Средней Азии. С этими проблемами подпоручику Куропаткину пришлось столкнуться с первых же шагов своей военной и государственной карьеры.

За год до вступления А.Н. Куропаткина в военную службу, в 1865 г., была образована Туркестанская область (глава — ген. М.Г. Черняев), которая через два года преобразуется в Туркестанское генерал-губернаторство. При этом собственно сам Туркестан в России назывался Закаспийской областью. В 1867–1868 гг. подпоручик А.Н. Куропаткин участвует в походах генерал-губернатора Туркестана ген. К.П. фон Кауфмана против Бухарского ханства. Здесь совсем юный офицер участвует в ряде боев и стычек. Можно, конечно, сказать, что это была борьба против неравного противника, особенно в техническом отношении. Однако командный опыт лучше получать на войне, а не над схемами сражений.

Наиболее крупными сражениями Бухарской войны стали сражения у реки Зеравшан и на Зарабулакских высотах. В качестве завершающего этапа войсками генерала Кауфмана был взят Самарканд. Причем во второй раз один из крупнейших городов Средней Азии пришлось штурмовать. По итогам войны бухарский эмир был вынужден признать протекторат России над Бухарой. Наградами за Туркестанские походы против Бухары подпоручику А.Н. Куропаткину в 1869 г. стали ордена Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом и Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом. Как видим — оба ордена — не за простую выслугу по Табели о рангах, а «с мечами», то есть за боевые действия.

Производство в поручики в 1869 г. и затем в штабс-капитаны в 1870 г., позволило Куропаткину поступить в Николаевскую академию Генерального штаба, каковая и была закончена по 1-му разряду. Один из будущих белогвардейских лидеров П.Н. Шатилов, отец которого учился вместе с Куропаткиным, вспоминал: «Отец мне рассказывал, что тот был на одном курсе с ним в академии и всегда удивлял своих товарищей уверенностью в ответах. На их вопросы, чем вызывается эта уверенность, он отвечал, что, хорошо подготовившись к экзамену, он лучше экзаменаторов знал предмет». Так как знакомство это произошло в 1894 г., то было сказано и о последующей карьере А.Н. Куропаткина, о чем речь пойдет ниже: «Говорил мне отец и о его блестящем прошлом во время Турецкой войны и завоевания Туркестана Скобелевым, у которого он был неизменным начальником штаба. Но мне и без рассказов отца было ясно, что Куропаткин — выдающийся генерал, я не спускал глаз с его Георгиевского креста на шее. После деда я ни у кого этого ордена на шее не видел, и это мне импонировало больше, чем все рассказы отца»{110}. Столь быстрое производство в чинах поручика и штабс-капитана объясняется боевыми отличиями молодого офицера. В 1874 г., после окончания Академии Генерального штаба, А.Н. Куропаткин принял участие в карательном походе французских войск в Сахару на подавление восставших туземцев. Это оформлялось как заграничная командировка. Связи между Россией и Францией, негативные после Крымской войны 1853–1856 гг., уже наладились до такой степени, что в 1875 г. император Александр II не позволил Германии развязать новую агрессию против Франции.

По окончании командировки штабс-капитан Куропаткин возвращается в Туркестан, где служит адъютантом при штабе Туркестанского военного округа. Здесь его застала новая военная кампания — против Кокандского ханства. К этому времени Коканд, Бухара и Хива являлись русскими протекторатами, и в 1875 г. кокандцы решили вновь обрести суверенитет, чтобы продолжать терзать земледельческое население Туркестана, России и Ирана. Брать центр Кокандского ханства — город Андижан — пришлось три раза за полгода военных действий. Не успевали русские войска уйти из Коканда, получив заверения о мире, как кокандцы снова и снова поднимались на мятеж. Руководители восстаний — бек Пулат-хан и Абдуррахман Автобачи — провозгласили священную войну — газават — против России. В этих боях к тому времени уже капитан Куропаткин был ранен и за отличия в конце 1876 г. награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.

Трехкратный штурм показал, что назревшую проблему следует решать радикальными методами. 19 февраля 1876 г. в Санкт-Петербурге был опубликован указ императора Александра II о включении территории Кокандского ханства в состав Туркестанского генерал-губернаторства. Указ юридически оформлял присоединение к Российской империи Ферганской долины и Южной Киргизии до предгорий Памира. Как раз в период покорения Коканда молодой офицер обратил на себя внимание тогда еще сравнительно малоизвестного в России М.Д. Скобелева.

Именно в Средней Азии Куропаткину пришлось впервые вступить на дипломатическое поприще. В 1876 г. он вел дипломатические переговоры с руководителями восстания мусульманского населения в Кульджинском приграничном районе между Россией и Китаем. Здесь стороны договаривались о проведении границы только что завоеванной русскими Ферганской долины, как теперь называлось Кокандское ханство. Капитану Куропаткину удалось убедить предводителя повстанцев Якуб-бека согласиться на большую часть русских притязаний. Параллельно с дипломатией Куропаткин занимался научным описанием данного района, в котором ему посчастливилось провести целую зиму с дипломатической миссией. Вскоре он опубликовал очерк сведений о малоизвестном регионе Кашгария, за что был награжден золотой медалью Русского географического общества.

В 1877 г. капитан А.Н. Куропаткин продолжал служить в Туркестане, одновременно будучи прикомандированным к Главному штабу. С началом Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. он подал прошение о переводе его на театр военных действий. С прибытием на Балканы, А.Н. Куропаткин становится одним из обер-офицеров при Верховном главнокомандующем великом князе Николае Николаевиче (старшем). Не желая находиться в глубоком штабе, Куропаткин просится в войска. В результате он занял пост начальника штаба отряда ген. М.Д. Скобелева под печально известной турецкой крепостью Плевна. Исследователь так характеризует молодого офицера периода Русско-турецкой войны: «Молодость, энергия и личная храбрость — вот те черты, которые повлияли на решение вопроса о выборе начальника штаба. Скобелев, знавший Куропаткина по Туркестану и ценивший в нем эти качества, а кроме того, штабную культуру и отличное знание военного дела, остановился именно на нем. Дальнейшие события подтвердили правильность выбора. Под руководством Скобелева полностью раскрылось военное дарование Куропаткина как штабного специалиста. Но в то же время следует отметить очень важный недостаток — он был хорошим исполнителем чужих решений»{111}.

Капитан А.Н. Куропаткин оказался в отряде генерала Скобелева в период обложения крепости Плевна. Первым крупным сражением, в котором в ходе Турецкой кампании он принял участие, стал штурм города Ловчи, располагавшегося южнее Плевны и служившего важным узлом коммуникаций для плевненского гарнизона, возглавлявшегося энергичным и талантливым военачальником Осман-пашой. После двух неудачных штурмов Плевны, предпринятых Западным отрядом ген. Н.П. Криденера, русские старались окружить турецкую крепость, чтобы иметь возможность удара по ней со всех сторон. Другое дело, что Верховное командование не сумеет воспользоваться выгодами создавшегося после взятия Ловчи положения. Но удар по Ловче был решен: «Окружение Плевны без взятия Ловчи было неполным. Необходимость ее ликвидации станет очевидней еще позже, когда будет принято решение о блокаде Плевны. Кроме того, взятие этого сильно укрепленного пункта имело бы большое значение для поднятия морального духа войск Западного отряда, терпевших неудачи под Плевной»{112}.