Посох старой ведьмы - Михаил Бабкин

Хозяйственный, поглядывая по сторонам, нес на левом плече сильно похудевший рюкзак, сторожко держа правую руку на рукояти меча. Тимка, зажав пульт в кулаке, шел за ним и мечтал о том, чтобы на них поскорее напал какой-нибудь одинокий, хиленький костоход, тогда Тим без особых хлопот смог бы проверить на нем работу пультика. А то, если костоходов будет много и окажется, что пульт не работает, такая радостная встреча чего доброго превратится в не очень радостную.

Ворча ни о чем не мечтал – он на ходу тренировался со своей дубинкой: то гулко лупил ею по разбросанным вдоль дороги банкам и черепам, словно хоккеист клюшкой, то рубил палкой воздух с криком «Хе! Убит!», то, нацепив на дубинку какую-нибудь ерундовину, швырял груз себе через голову далеко назад. Это называлось у него «задопультой». Хозяйственный несколько раз пытался одернуть карлика, чтобы тот не очень шумел, но Ворча лишь важно отвечал ему: «Так лунный день же! Самое время безопасно потренироваться» – и продолжал безобразничать. В конце концов Боня отстал от него, философски рассудив, что особого вреда от таких тренировок скорее всего не будет. Разве что Ворча сам себе на голову какую-нибудь «задопульту» уронит.

Центральный проспект был пуст. Возможно, чудовища, став на время опять людьми, спешно кинулись решать какие-то свои неотложные дела. А может быть, поторопились удрать из города в поисках таких же полянок, как у волшебника Озура. Или просто попрятались в подвалах в надежде, что на этот раз змеиное проклятье их не достанет – Тимка слушал бонины предположения и только хмыкал в ответ. Он-то знал, почему пустуют улицы! Пока Червь (Тим не сомневался, что синеглазая цистерна, которую он недавно видел из окна, и есть тот самый Червь) не утихомирится и не уберется в свое поганое логово, до тех пор на проспекте не покажется ни один житель города. Хоть заколдованный, хоть расколдованный. Тимка и сам на время спрятался бы куда подальше и повыше, но объяснять это все Боне и Ворче было без толку: они не верили в существование Червя.

Улица плавно повернула в сторону, и отряд вышел на площадь. Площадь была огромная, дочиста выметенная ветерками и вылизанная вездесущим Червем – плотно подогнанные друг к дружке камни блестели как маленькие выпуклые зеркальца; перед отрядом, чуть ближе и левее середины площади, высился мрачный, черный от копоти замок. Тот самый, из которого все время шел дым.

Тимка, задрав голову, рассматривал необычное строение: замок скорее походил на старое дерево, непонятно как выросшее в центре города, чем на рукотворную постройку. Центральная башня замка – без привычных стрельчатых окон, но зато с махонькими отверстиями бойниц – торчала на фоне звездного неба угрюмой незыблемой скалой, отбрасывая еле видимую тень прямо на людей. От башни, словно уродливые побеги, то там то сям тянулись к небу десятки кривых островерхих башенок-веток, тоже черных, тоже без окон – Тимке замок показался похожим на обгорелую новогоднюю елку, которую в праздничную ночь случайно сожгли не в меру развеселившиеся хозяева. Из главной башни, как из трубы, безостановочно валил дым – жирный, плотный. Как будто в башне старательно жгли использованные автомобильные покрышки.

А в центре площади, слабо освещенная солнечным бубликом, уходила в землю необъятной зеркальной дырой исполинская воронка. Ее гладкие стенки переливались всеми цветами радуги – такое Тимка видел лишь на голографических этикетках да на лазерных музыкальных дисках.

– Кр-расота! – изумленно выдохнул Ворча, приподнимая повыше с глаз козырек кепки. – Обалдеть можно! Однако есть в этом мерзком городишке кое-что, заслуживающее внимания! Пошли, посмотрим ближе.

– Больно надо, – недовольно сказал Хозяйственный, – вот свалишься туда ненароком, погляжу тогда, как ты назад вылезать будешь. Стенки вон какие скользкие! Ладно, давайте не отвлекаться от главного – мы должны найти кого-нибудь, кто рассказал бы нам о посохе, о том, где он может быть. Или…

– Вижу! – радостно крикнул Ворча, обернувшись назад. – Вижу кого-нибудь. Вернее, пока не особо вижу, но сейчас, вот-вот… почти увидел… Дым какой-то! Мешает разглядеть.

Тимка испугано повернулся – улицу, по которой они пришли к площади, заволокло знакомой молочной мутью. Клубы пара, словно выплюнутые паровой пушкой, вылетали из тумана на площадь и там таяли в воздухе, но на смену им приходили новые, более плотные. Разглядеть, что находится внутри густого облака, было невозможно.

– Это что за явление природы? – удивился Хозяйственный, невольно отступая от надвигающегося тумана к черному замку.

– Это не явление природы. – Тимка озирался в поисках выхода, но путь к отступлению отрезали дымовой замок и радужная воронка. – Это явление Червя!

– Дался тебе какой-то дурацкий червяк! – возмутился Ворча. – Ты мне дырку в голове уже сделал своими червями! Видишь же сам – обычный туман. Облако, стало быть. Тучка.

В тумане загрохотало, точно кто-то огромный и неуклюжий споткнулся внутри него и всем своим весом ударился оземь. Камни под тимкиными ногами пошли ходуном – по площади будто прокатилась подземная волна.

– Вот и гром грохочет, – неуверенно добавил Ворча, пятясь от наступающей на них молочной стены, – значит, точно грозовая тучка. Видать, дождик будет.

И словно в опровержение его слов внутри облака грохнуло так, что все попадали с ног, оглушенные взрывом. Туман клочьями разлетелся в разные стороны: перед людьми был Червь. Высоко подняв переднюю часть туловища, словно разъяренная кобра перед броском, он высился над маленькими человечками – огромный, жуткий. Непобедимый. Его морда – если, конечно, это можно было назвать мордой – судорожно сжималась, то вытягиваясь в острый конус, то превращаясь в плоский обрубок. Чуть ниже этого обрубка пламенела красным заревом открытая зубастая пасть, освещенная изнутри багровым отсветом лавового жара. По бокам Червя бессмысленно таращились в пустоту голубые глазки; изо всех боковых ртов били одновременно мощные струи пара. Когтистые лапы царапали брусчатку, разрезая камни, как сырую глину.

– Я ошибся, – коротко сообщил Ворча, повернулся и, подпрыгнув, кинулся наутек; Хозяйственный схватил Тимку за руку с пультом и помчался вслед за карликом. Тим бежал изо всех сил, ощущая спиной мокрое паровое тепло, и помнил только об одном: как бы в суматохе не потерять пульт. А куда они бегут и зачем – об этом Тимке думать было некогда, сейчас у него за голову соображали ноги. И соображали весьма резво.

– К замку! – кричал на ходу Бонифаций, не замечая, как бьет его по спине рюкзак и как стучат в нем банки, как вопит от страха то ли Тимка, то ли Ворча, как пронзительно скрипят под когтями Червя булыжники мостовой. – Ворча, к замку!

Карлик бежал, нелепо подпрыгивая на ходу, точно земля жгла ему пятки, – и бежал именно к замку.

Громада каменного дерева нависла над Тимкой, ветви-коридоры с шишками башенок на них черными зигзагами перечеркнули звезды – перед мальчиком был замок. Высокая прямоугольная дверь из более светлого, чем стены, камня преграждала путь к спасению.

– Откройте! – подбежавший первым Ворча часто заколотил в камень кулаками. – Впустите меня! Я хороший!