Хозяин колодцев - Марина и Сергей Дяченко

Гороф кивнул.

— Арс — это дракон? — спросила Ора.

Гороф болезненно улыбнулся:

— Да… Вот. Я посмотрел на себя в зеркало и увидел вот это, — он тронул пальцем камень. — Он висел на обыкновенной суровой нитке… Я сразу почуял чужую силу, но понять ничего не мог. Елка пропала… Я вызвал Аггея — я всегда его вызываю, когда мне нужны новости — и тот сказал, что во вторник вечером Елка пришла на постоялый двор с саквояжем, при деньгах, наняла повозку и укатила… Он предположил, что Елка подсыпала мне чего-то в воду, обокрала и сбежала. Я сильно побил Аггея… за такое предположение. Но потом все-таки проверил сокровищницу. Ни монетки она не взяла! Только то, что я дарил ей, на карманные расходы.

Некоторое время мы ждали, пока Гороф решит продолжать. Молчали, боясь спугнуть его откровение.

— Я изучал этот камень и так и эдак, — Гороф вздохнул, — но по-прежнему ничего не понимал… Я чувствовал себя… не так чтобы плохо, но как-то потерянно… из-за того что я потерял Елку, так мне тогда казалось. А потом я заметил, что Арс… Мне трудно объяснить это вам, которые никогда не водились с драконами. Никогда не состояли членами драко-клуба… Дело в том, что между драконом и хозяином существует тонкая связь, специфическая; очень грубо ее можно охарактеризовать, как понимание и привязанность. Так вот, эта связь между мной и Арсом… Вы поймите, долгие годы Арс был единственным близким мне существом… эта связь порвалась. Не постепенно — сразу. Арс перестал быть моимдраконом. Он стал чужим существом, чудовищем, неприятным и опасным. И он сразу уловил это изменение, сделался агрессивен, отказывался принимать пищу из моих рук… Некоторое время я считал, что это из-за Елки. Что я слишком привязался к ней и утратил связь с драконом… Тогда и случился памятный нам всем королевский прием, и представьте, что я ощутил, увидев на госпоже Шанталье украшение из двух десятков таких точнокамушков… Я принял это за провокацию — тем более что тот вечер, вы помните, богат был на провокации; суматоха, смерть князя Дривегоциуса… Я решил вернуться домой и ждать — если я нужен кому-то, этот кто-то сам ко мне придет.

Гороф перевел дыхание. Щеки его, и без того белые, приобрели теперь синеватый оттенок.

— Через неделю после королевского приема Арс умер. Это бывает… это случается, когда между хозяином и его драконом утеряна тонкая связь. Чего я натерпелся, пока удалось его похоронить…

Гороф поморщился и замолчал.

— Когда мы пришли к вам, — начала Ора, — вы решили, что мы…

— Да, — кивнул Гороф. — Я подумал, что скоро узнаю разгадку того, что со мной приключилось… и ненамного ошибся. Теперь я знаю.

Он повернул ладонь; на горку из двадцати камушков упали еще два — первый и последний. Барона Ятера и Марта зи Горофа.

— Препаратор имеет полную власть даже над внестепенным магом, — сказала Ора с не совсем естественным смешком. — Хорт, учитывая вновь открывшиеся обстоятельства…

— Не думаю, чтобы полную власть, — серьезно возразил Гороф. — Меня ведь взяли обманом… Мне подсунули куклу.

— Что? — спросил я механически. Мне представилась толстая кукла в парчовом платье и с фарфоровой головой.

Гороф вздохнул:

— Елка. Вы сами подчеркнули, что к каждому из препарированных — к каждому! — незадолго до похищения присасывался близкий друг, подруга, любовница… И между ними устанавливались особенные, доверительные отношения. Это я и назвал… первым подвернувшимся словом. Елка была куклойдля меня, — с его голосе прозвучала настоящая боль. — Как любовница Эфа была куклойдля старого барона, а эта, как ее… для ювелирши…

— Тисса Граб, — сказал я. — А для старикашки-купца — юный почтительный помощник…

Ора переводила взгляд с Горофа на меня и обратно.

— Меня взяли обманом, — повторил Гороф. — Я поверил Елке… Она стала для меня… собственно, мне не столько жаль Арса…

Он замолчал. Сел; отвернулся.

Его Арс каждую весну употреблял по девственнице, сообщил мне циничный внутренний голос. А теперь господин драконолюб сидит и размышляет о тонких материях, готов, пожалуй, и слезу пустить… Это внестепенной-то маг!

— Один вопрос, — сказал я нарочито холодно и по-деловому. — Вы упомянули видения, галлюцинации… Из всех похищенных они были только у вас — и у ювелирши. Ей виделись замок, мост с цепным драконом, длинный стол, вино, властный господин без лица…

Гороф кисло усмехнулся:

— Понимаю, почему вы так… понадеялись на меня. Но… это были чистой воды галлюцинации. Девочка мечтала о замке с драконом и о властном господине, таковы мечты многих ее ровесниц, рано выскочивших замуж за ювелиров и аптекарей, ничего удивительного… А мне виделись… нет, не скажу. Но то были порождения моей собственной фантазии, я-то способен это понять, в отличие от вашей ювелирши… Ну как, вы не передумали?

Я молчал.

— Вы продолжите ваши поиски? И попробуете разыскать препаратора, и попытаетесь покарать его?

Я молчал.

— Возьмите мой камень, — сказал зи Гороф тихо. — Пополните вашу коллекцию… Если вам удастся покарать господина препаратора — это будет возмездие и за мою беду тоже. За Арса… но больше — за тот чудовищный обман… Мой первый сын не дожил и до двадцати лет. Мой бастард… вы его видели, это животное, точь-в-точь как его мать. Елка была воплощением моей мечты о дочери… Господин препаратор знает толк в людях, что при его-то работе — неудивительно.

И Гороф усмехнулся — весело, как белый череп в темноте гробницы.

* * *

Миллион лет назад (начало цитаты)

* * *

— Юлька… Юлька, это же праздник какой-то. Тебе нравится?

Скала выдавалась далеко в море, на пологую спину ее вела неприметная тропинка. Глядя под ноги, поддерживая друг друга и распугивая горячих ящериц, они добрались до «смотровой площадки»; справа и слева имелись каменные склоны, причудливо изъеденные ветром и соленой водой. Внизу лежало море, темно-синее, в белых оспинах медузьих спин. Зеленая борода водорослей раскачивалась в такт приходящим и уходящим волнам.

На краю скалы стоял перед мольбертом безусый щуплый художник, на голове его вместо кепки помещалась чалма из спортивных штанов. Подобравшись поближе, Юля глянула живописцу через плечо: пейзаж выглядел пребездарнейше, хотя, возможно, это только полработы, которые, как известно, дуракам не показывают…

Юля едва удержалась, чтобы не рассмеяться.

Стас крабом ползал по наклонному камню, выбирая кадр поживописнее; сын бормотал пиратскую песню, швыряясь камнями в зелень и синь, камни летели, проворачиваясь в воздухе, и нигде, сколько хватало глаз, не было ни единой тетки, в которую пущенный Аликом снаряд мог бы ненароком угодить…

— Осторожно, Юль, я тебя прошу, только осторожно, — бормотал Стас. — Дай руку… Здесь камни качаются под ногами… Посмотри вон туда, вниз, там в море впадает речка, та самая, которая водопад, видишь?