Звёздный десант - Коллектив авторов

приближает лицо к камере, заполняя собой весь экран. – Но, если ты настаиваешь, то я согрешу. С тобой! – Он отдаляется от камеры и теперь я вижу его кабинет.

– Это… ну я… да я просто так сказал! Зол был… а вот не надо чужое отбирать!

– Чужое? – Он удивлён. – Ты про….

Я поднимаю руку с артефактом так, что бы он попал в поле действия камеры.

– Нашёл, – он немного смягчается. – Но то, что ты официально заявил про меня, требует расследования. Ибо обвинение было выдвинуто в присутствии двух свидетелей.

– Так там кроме Аришы никого и не было?

– А Бродяга твой?

– Так он же искусственный, не живой!

– Это я-то не живой? – Взрывается возмущением Бродяга. – Да я живее всех живых! Вот отключу жизнеобеспечение и посмотрим – кто живее будет!

– Ты выдвинул серьёзные обвинения против Ордена, – угрожающе направляет на меня палец Тод. – За свои слова отвечать нужно, ибо сказано, – он складывает ладони на груди в молитвенном жесте. – Ибо сказано – не лжесвидетельствуй!

– Был не прав, каюсь, беру свои слова назад. – Резво врубаю задний. Отчего-то мне совсем не хочется устанавливать близкое знакомство с отцами-дознавателями.

– Увы, друг мой, увы, – Тод выглядит удовлетворённым моим видом. – Сказано было в присутствии двух свидетелей и… – он переводит взгляд в сторону и на экране появляется Ариша. Она устраивается за его креслом, облокотившись на спинку.

Ясно.

– Ариша, обращаюсь к ней. – Ты же ничего не слышала в ангаре, да?

– Ну, не знаю, – она начинает устремляет взгляд поверх камеры и начинает потирать своё плечо и руку. – Кое что слышала.

– Аришенька….

Внезапно картинка пропадает и вместо неё появляется изображение плитки шоколада – на несколько секунд, исчезает, и я снова вижу Тода и Аришу.

– С меня шоколадка!

Она продолжает смотреть мимо камеры.

– Две и….

Вместо их на экране сменяют друг друга картинки с бутылкой шампанского и букетом цветов.

– И шампанское, оно хорошо ушибы снимает. И букет! И романтический ужин, при свечах и….

– Ты что? – Она перебивает меня. – Типа подкатить ко мне решил?

– Я не, что ты? Я совсем….

– То есть я тебе совсем не нравлюсь?! – Она перестаёт гладить руку и упирает их в бока.

– Нет конечно, то есть да! – Чёрт, запутался. На выручку приходит, как ни странно Тод:

– Так скажи, сестра – слышала ты что-то непристойное в ангаре или нет?

– Ну, я не знаю… – она мнётся. – Там вентиляция гудела сильно, мне могло и показаться.

– Ты не уверенна, что сей Рыцарь хулил брата нашего? – Он переходит на официальный тон.

– Не уверена, брат.

Тод кивает:

– Зафиксировано. Теперь второй свидетель. Разумный, именующий себя Бродягой.

– Я! – С готовностью проявляется он.

– Хоть ты и не человек, но разумен, следовательно, можешь свидетельствовать. Что ты слышал?

– Мне сложно судить, внешним микрофонам мешал посторонний шум.

Картинка с камеры из комнаты Тода снова пропадает и на экране возникает таблица с перечнем каких то деталей. Приглядываюсь – ого! Да из этого можно целого андроида собрать. Не жирно ли? На экране снова Тод.

– Мы ждём, Бродяга.

– Хорошо, шепчу я мимо микрофона. – Будет тебе всё это.

– Ты только первую страницу видел, обещаешь всё купить?

– А там их сколько? Страниц?

– Семь. Ну?

Киваю.

– Брат Тод, я провёл аналоговый анализ шумов, записанный в ангаре в интересующий вас временной отрезок и должен сообщить, что обвиняемый….

Вот гад! Это я что – уже обвиняемый?! Ну, погоди….

– Обвиняемый не произносил ничего предосудительного, предусмотренного положениями морали цивилизации людей.

– Разумный, именуемый Бродягой. Вы можете переслать нам для анализа звуковую запись?

– Не могу, она была утрачена при проведении анализа.

Тод хлопает обоими ладонями по столешнице.

– Я вынужден буду ходатайствовать о приостановке данного дела в связи с отсутствием достоверных данных для обвинения. На подозреваемого будет наложена епитимья. Дело закрыто. Конец записи.

Он откидывается в кресле.

– И что теперь? – Немного помолчав спрашиваю его.

– Теперь паркуй корабль и иди ко мне – задание получишь.

Он отключает связь.

– Бродяга, заводи нас назад.

– Я занят.

– Чем?

– Корпус выбираю. Ты обещал. Забыл? Там, на шестой, в самом низу было.

– Ладно-ладно, я сам.

Беру управление в свои руки и отвожу корабль от станции, разворачиваясь к шлюзу.

– Диспетчер, прошу посадки.

– Анаконда, вам на сороковую платформу. – Моментально, будто того и ждал, отвечает диспетчер.

Стараясь ничего не зацепить провожу корабль сквозь шлюз.

В эфире слышу явное облегчение.

– Ушёл, – говорит кто то очень тихим голосом.

– Ага, на станцию. Не буду я из корабля выходить, сдам груз и сразу на выход, – отвечает ему кто-то ещё.

– Бродяга, – спрашиваю напарника я, когда анаконда замирает на платформе. – А зачем тебе корпус? Да ещё андроидного типа?

– Буду с тобой ходить, а то – бросил меня тут. Все приключения мимо прошли. Теперь – только со мной с корабля выходить будешь. Сейчас тебе счёт вышлют, не тяни с оплатой.

Обещаю не тянуть, встаю с пилотского кресла и направляюсь к брату Тоду – отрабатывать епитимью.

Глава 9

На сей раз я сам посетил брата Тода, без вызова. Причина была банальной – я потерял направление на епитимью и хотел её обновить. Не то, что бы я резко стал законопослушным гражданином или стремился искупить свои прегрешения, виновным я себя не считал, но уж больно грамота была хороша. Кусок натурального пергамента, с красивым и малопонятным текстом, с тремя сургучными печатями на чёрных шнурах – она производила неизгладимое впечатление на всех, кому я её показывал. Показывал конечно не расшифровывая её содержание. В большинстве случаев было достаточно махнуть ею перед мордой особо зарвавшегося чиновника или клерка, сопроводив грозным:

– Именем Имперской Инквизиции! – Чтобы местный бюрократ резко принимался за исполнение своих обязанностей. Особо хорошо это работало вкупе с запахнутым на груди чёрным плащом, который я оставил себе после эпопеи с мятежным адмиралом.

– Ой, кто к нам пришёл?! – Поприветствовал меня Тод, растопыривая руки в объятьях, при этом не сдвинувшись ни на дюйм со своего кресла.

Я застал его на его рабочем месте – за всё тем же столом, заваленном папками с документацией.

– Я что-то упустил из новостей? – Поинтересовался он. – Что бы такой закоренелый грешник сам вернулся. Я заинтригован, садись и рассказывай. – И он поёрзал в кресле, устраиваясь по удобнее.

– Тут такое дело, Ваше… ээээ… брат Тод, – начал я, усевшись за гостевой стол. – Каюсь, грешен.

Он кивнул:

– Кайся, я подумаю об отпущении.

– Я это… ну, грамо… ээээ… бланк епитимьи потерял.

Наступила тишина – брат Тод внимательно рассматривал меня.

– Я, это… ну, раскаиваюсь