Звездная дорога - Питер Гамильтон

Сол и Эмили той ночью разрешили Анджеле воспользоваться их гостевой спальней. Ребку поселили в комнату Клары, так что восхищённой шестилетней малышке пришлось ночевать у менее восторженной Исадоры.

– Ну и воняют же они! – пожаловался Пареш, забираясь в их самодельную кровать. Комната была рассчитана на одного человека, так что они положили матрас на пол, добавили подушки с софы, а сверху бросили два спальных мешка.

Анджела только что вернулась из ванной, где на каждой плитке виднелись следы детской зубной пасты. Она окинула взглядом стены спальни, где Сол сложил поленницу из спар-сосны, чтобы древесина высохла и ею можно было топить печь. Впервые после появления солнечных пятен она ощутила хоть какой-то из запахов Сент-Либры. Этот оказался достаточно едким.

– Не так уж плохо, – пробормотала она.

– Ты уже говорила с Эмили? – спросил Пареш.

– Нет. Завтра поговорю. Я подумала, пусть она лучше побеседует как следует с Солом.

– Ага. Ой-ой, ему многое придется объяснять.

– Вообще-то я так не думаю. Все случившееся он может свалить на меня.

– Эй! – сказал Пареш. – Я не думаю, что ты совершила что-то неправильное.

Анджела улыбнулась ему.

– Милый, этот список такой длинный, что я бы и не знала, с чего начать.

Она сбросила заёмный халат. Было бы неплохо надеть для Пареша что-нибудь тонкое и кружевное, но за пределами гостиной бунгало не отапливалось, так что ей пришлось смириться с пижамными штанами Эмили и розовато-лиловой майкой Сола.

– Я не шутил по поводу ребер, – мрачно заметил Пареш, когда она забралась в спальный мешок рядом с ним. – Они в самом деле ещё болят. Док сказала не слишком активничать.

– Хм, я люблю сложные задачи.

Пареш рассмеялся.

– Я по-прежнему тебя не понимаю.

– Многие пытались.

Она легла набок и посмотрела на него. Кожа на лице Пареша облезала там, где не было струпьев. Он выглядел измученным, и, чтобы оправиться от этой глубокой усталости, требовалось много времени. Она поняла, что может смотреть на это лицо очень долго, не уставая.

– Хочу, чтобы ты знал: у меня к тебе настоящее чувство. Мы не поженимся, ничего такого. Понятно? Но прямо сейчас я счастлива. И я не помню, когда была счастлива в последний раз. Так что давай будем продолжать в том же духе. Я не хочу быть несчастной.

– Конечно. Я понимаю, почему ты счастлива. Ребка – это нечто.

– Она такая, да.

– Так ты веришь аватару?

– Ты смотришь и судишь аватара, а не жизнь, которая его одушевляет. Его форма вводит тебя в заблуждение, ты видишь человека. Это ошибка.

– Полагаю, это значит «да».

Она поцеловала его.

– Я думаю, с нами все будет в порядке.

– Учитывая, где мы были вчера в это время, ты, возможно, права.

– Пареш. Спасибо, что не усомнился во мне, что поверил там, в каньоне. Это неимоверно много значило для меня.

Он благоразумно кивнул.

– Да уж, день выдался странный. Но я рад, что он случился.

– Жизнь выдалась странная, – сказала Анджела. – По крайней мере до сих пор.

Посадку световолнового корабля доверили Уиллу, под наблюдением Каспара Норта, – в конце концов, ему было всего восемнадцать, и поэтому официально он считался простым стажером. Зара сердилась всю дорогу от обитаемого скопления на геостационарной орбите вокруг Сириуса XIV. В свои шестнадцать она была всего лишь кадетом и летала только в тренировочной зонной виртуальности.

Сид очень хорошо перенес восьмиминутный прыжок вниз. Не хватался в ужасе за края противоперегрузочной кушетки, ничего такого.

Они приземлились на посадочную площадку на поле на окраине Буррадона, как решено было назвать первое поселение на планете. Уилл присоединился к ним в главной пассажирской кабине, широко улыбаясь.

– Вы почувствовали воздушную яму? – спросил он у своей семьи.

– Мы ничего не почувствовали, пока ты не отключил гравитационное поле, – сказала ему Хасинта. – Кажется, я ощущаю разницу по сравнению с Землёй.

Сид точно ничего не ощущал. За девять лет он так привык к силе тяжести, возникавшей за счет вращения большого обиталища, что забыл, на что похожа обычная планетная гравитация. Когда они вышли из воздушного шлюза в горячий воздух, он ощутил лишь лёгкий дискомфорт.

Не считая двух океанов, Сириус XIV представлял собой пустыню от полюса до полюса. Сид видел с орбиты блистающие ледяные шапки, но под новыми ледниками оказался только стерильный песок. Когда они прибыли сюда месяц назад, потратив три дня, чтобы замедлить все Юпитерианское созвездие, двигавшееся со скоростью девять десятых от световой, планета была полностью стерильна. На ней не нашлось бы даже единственной бактерии.

Безупречный белый холст, как сказал Константин. Мир, в котором можно осуществить любой план.

Порошкообразный песок безыскусного тускло-охряного цвета под ботинками Сида уже избороздили отпечатки шагов, следы колёс и ручейки дождевой воды. Пришлось надеть солнечные очки для защиты от резкого сияния синебелой звезды, которая вновь обрела былую славу. Взглянув в темно-сапфировое небо, он смог разглядеть искорку Сириуса-Б, который находился на расстоянии большого пальца от главной звезды. Сид перевел взгляд на юг. Сент-Либра мерцала над горизонтом, словно особенно яркая звезда. До нее было двадцать три миллиона километров, и все же благодаря кольцам она имела отчетливую овальную форму. У XIV даже луны не было.

Далеко на востоке обнаружились горы, высокий хребет, увенчанный заснеженными пиками. Вокруг них собирались тучи. В Буррадоне часто шли дожди. Быстрые теплые ливни несколько раз в день. Безупречно для трав, зерновых и даже деревьев. Ещё от этого воздух был очень влажным, в особенности с учетом моря в десяти километрах от них.

Перед ними остановился багги. Высокоуровневый автопилот запросил установление связи и сообщил, что прислан отвезти их в недавно законченный дом. Октокибер, обслуживавший лётное поле, выгрузил их сумки в багажник, и они поехали.

Первый квартал за лётным полем был нейманетическим, базовые киберблоки воспроизводили сами себя. Большие кубы с черной фотоэлектрической шкурой делились на части, точно геометрические амёбы. Отделившись, они впитывали больше сырья из толстого трубопровода, тянувшегося вдоль грунтовой дороги, и росли в соответствии с заложенными в них производительными функциями. Первоначальные стадии застройки были нацелены на создание микрофактурных домов со всеми домашними принадлежностями, за которыми последовали нужные людям основные вещи вроде одежды, мебели, машин… После этого Буррадон сосредоточился на печати биоформных систем.

Сид с восторгом смотрел по сторонам, пока они ехали мимо похожих на луковицы нейманетических сеятелей биоразнообразия. Над верхушками колонн надувались аэростаты, большие овальные оболочки, из нижней их части выдавались чаны-размножители, биореакторы, они всасывали влагу из атмосферы и распыляли десятки разновидностей почвенных бактерий. Бактерии быстро размножались, выедая питательные вещества из чистых минералов, и готовили землю для следующей стадии.