Бетонный остров - Джеймс Грэм Баллард

— Возвращайся… Возьми деньги!

Не обращая внимания на поднятую железную трубу, Проктор, ласково улыбаясь, протянул ему руку. Взглянув на него, Мейтланд понял, почему он вернулся. Бродяга догадался, что если он найдет деньги, то Мейтланд покинет остров, и он вернулся, чтобы о нем позаботиться.

Он осторожно подсадил Мейтланда к себе на спину.

— Проктор… — Мейтланд неуклюже повис на своем коне. — Ты дожидаешься, когда я умру.

Он тупо приник к спине бродяги, его ноги болтались по шуршащей траве. Сладкий запах Прокторова пота почему-то ассоциировался у него с ароматом пищи. Мейтланд догадался, что бродяга несет его к подземелью рядом с церковным двором. Когда дверь склепа открылась, он через голову Проктора заглянул в сумрачное помещение.

На одной из пустых полок для фобов лежал полный комплект металлических частей от его машины, выносное зеркало -заднего вида и значок производителя. Куски хромированной отделки были расставлены на импровизированном алтаре, на который в один прекрасный день лягут мощи одного почитаемого святого. Вокруг лежали запонки и галоши, подаренные им Проктору, флакон лосьона и пенка для бритья — безделушки, которыми Проктор украсит его труп.

— Проснись! Ты в порядке?

Вокруг шумела трава, жесткие стебли хлестали по лицу. Мейтланд лежал на спине в лучах предвечернего солнца, раскинув руки и чувствуя, как оно согревает кости в груди. По траве пробегал желтый свет, словно покрывая ее ровным толстым слоем лака.

— Просыпайся!

Крик молодой женщины разбудил его. Она стояла на коленях в густой траве и трогала его за плечо, ее глаза смотрели с подозрением.

— Эй, как ты себя чувствуешь? — Джейн оглянулась на Проктора, неуклюже сидевшего на корточках у входа в подвал кинотеатра. — Проктор, какого черта ты с ним тут делал? Не знаю — может, нам лучше выставить его где-нибудь на дороге, и пусть полиция его найдет.

— Нет!

Мейтланд протянул скрюченную, как клешня., руку и больно сдавил девушке локоть.

— Нет — я хочу остаться здесь. Пока.

— Хорошо…— Она потерла локоть. — Оставайся. Но предупреждаю: я, возможно, скоро уйду. Можешь занять мою комнату.

Мейтланд покачал головой, стараясь успокоить девушку. Сон освежил его, и ему снова стало спокойно, в голове прояснилось. Ему вспомнилось бесконечное путешествие по острову на спине у Проктора и множество фрагментов собственного имени, которое словно насмехалось над ним и сбивало с толку. Возможно, незаметно вернулась лихорадка, а может, это голод вызвал у него легкое помешательство, толкнувшее его на попытку убить Проктора. Что касается молодой женщины, то она все меньше времени проводила на острове, — и Мейтланду нужно было придумать, как ее удержать.

— Джейн, если ты уйдешь, я здесь умру. Проктор уже готовит мои похороны.

Глаза молодой женщины напоминали задумчивые глаза ребенка, рассматривающего незнакомую тварь.

— Но с ногой у тебя, кажется, лучше. Сегодня утром ты вроде даже пытался ходить. — Она встала, качая головой, — Не знаю. Хорошо, я останусь. Я принесу вина. Дам Проктору.

— Пока не надо, — Мейтланд сел и рукой указал на бродягу.-Я хочу, чтобы он принес свою кровать.

— Куда? Он же не будет спать с нами.

— Сюда. Попроси его принести ее сюда. И еще я хочу, чтобы он построил мне убежище. Я расскажу ему, как это сделать.

Через два часа Мейтланд лежал в маленьком шалаше, ржавом павильоне, который Проктор соорудил из фрагментов брошенных автомобилей. Стенами служили двери, составленные полукругом и 160 связанные между собой оконными стойками. Сверху была примитивная крыша из двух капотов. Мейтланд уютно устроился у открытого входа и с удовлетворением наблюдал, как Проктор завершает сборку. Бродяга принес Мейтланду не только свою кровать, но и два стеганых одеяла, после чего уложил его в постель и аккуратно укрыл. На некоторых автомобильных дверях виднелись надписи, сделанные пальцем Проктора, но Мейтланд решил их не трогать.

— Он хорошо поработал. — Джейн расхаживала вокруг павильона, в то время как Проктор бегал туда-сюда. Она курила самокрутку, вполглаза поглядывая в сторону автострады, от которой хижину Мейтланда отгораживала высокая трава и развалины флигелей. — По крайней мере, не хуже большинства дешевых домов, что нынче строят. Вижу, ты настоящий архитектор.

Она прислонилась к автомобильной двери и разговаривала с Мейтландом через окно, опустив стекло.

— Ты собираешься тут ночевать?

— Нет. Это мой… летний домик.

— А что с вином? Дать ему сейчас?

Проктор терпеливо сидел рядом на корточках, вытирая старым полотенцем пот на лице. Он держал в руках смокинг, словно не решаясь надеть его в страхе вызвать раздражение Мейтланда. Его взгляд был прикован к бутылке вина в руках у Джейн. Мейтланд указал на заброшенную кассу:

— Скажи ему, пусть подождет там. Чтобы мне его не видеть.

— Он здорово для тебя потрудился.

— Джейн…— Мейтланд жестом велел ей отойти. На его истощенное тело падал красный свет заходящего солнца. — Он больше меня не интересует.

Мейтланд взял у нее бутылку, поднес к губам и стал пить, не отрываясь и почти не ощущая вкуса этого мерзкого пойла. Он восседал на кровати в глубине ржавого павильона, словно нищий вождь кочевников пустыни перед своим бесплодным царством. Он уже преодолел усталость и голод и достиг того состояния, когда законы психологии и система физических потребностей и рефлексов приостанавливаются. Глядя на красный диск солнца, садящегося за жилые кварталы, он прислушался к шуму машин. Застекленные стены сверкали в вечерних -лучах, и казалось, что шум машин тоже исходит от солнца.

Мейтланд наклонился вперед и, пристально глядя на дальнюю оконечность острова, протянул вино Джейн Шеппард. На краткое мгновение перед ним мелькнула знакомая фигура седовласого старика с мотоциклом, идущего по восточной полосе. Заходящее солнце осветило седые волосы, и в просвете между двумя потоками машин показался мотоцикл. Мейтланд попытался снова отыскать его, но автомобили забили все пространство на автостраде, и он отказался от этой попытки. Ему вспомнилось давешнее чувство страха, когда он впервые увидел старика. Теперь же, наоборот, этот призрак его ободрил.

— Проктор все ждет вина.

Девушка стояла перед ним с бутылкой в руках и грозно раскачивалась. Вина оставалось меньше половины, и до Мейтланда дошло, что Джейн последние десять минут стояла рядом и пила. Когда она пребывала в пьяной эйфории, молчать становилось опасно.

— Ты дерьмо. Умираешь? Не умирай здесь. Мейтланд смотрел, как она раскуривает сигарету. Джейн картинным жестом отбросила назад волосы, мешая Мейтланду любоваться заходящим солнцем.

— Все надеешься отсюда выбраться? А я тебе скажу: ничего не выйдет. Ты воображаешь, что можешь просто лежать здесь и целый день думать. Никому нет дела, о чем ты думаешь. Ты… ты сам — никто.