Повести л-ских писателей - Константин Рудольфович Зарубин

связями, работа стала приключением. Оказалось, можно работать без приступов тревоги, без липких опасений, что эта временная работа вовсе не временная, не до защиты диплома, а навсегда.

«События в Болонье», судя по кассе и видеосъёмке, начались около полудня. В 11:47 многоликое существо расступилось, и вместо него перед Иммой возник Владимир Ленин (Ульянов), русский политик и революционер, мумия которого лежит в пирамиде в центре Москвы.

Ленин этот был высокого роста, сантиметров на двадцать выше оригинала, но Имма не обратила внимания на рост – на канонических портретах и фотографиях размеры вождя большевиков сравнивать особо не с чем. Всё прочее в облике Ленина соответствовало канону: рыжеватые усы и бородка клинышком, мясистый нос, прищур, высокий лоб, переходящий в лысину с венчиком остаточной шевелюры, жилет под безразмерным пиджаком, широкий галстук, белая сорочка.

Ленин шлёпнул по прилавку выбранной книгой.

– Salve compagna! – тенорком поздоровался он.

И добавил с миланским акцентом, что рабоче-крестьянская революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, наконец совершилась.

Слева от Ленина, полускрытая от Иммы серой колонной, стояла девушка в чёрной кожанке. У неё было непроницаемое лицо и синие волосы ёжиком. Она снимала Ленина на телефон. Имма вспомнила, как однажды – кажется, той весной – эта девушка стояла у костра, разведённого в железном бочонке на Пьяцце Россини. Тогда она дарила прохожим обгоревшие свитки с анонимной поэзией.

DAMS, сообразила Имма. Дамсовцы, студенты искусствоведения, музыковедения и театроведения. Отмечают перформансом столетие Русской революции. Книга, которую миланский Ленин швырнул на кассу, называлась Ottobre: Storia della Rivoluzione russa. Имма вгляделась в грим дамсовца, пытаясь увидеть край его латексной плеши. Ага, вот он, край – тянется поперёк лба и вниз на висок. Особенно справа хорошо заметно. Зато нос приклеили и обмазали как следует. Если не смотреть на его пластиковую гладь, можно принять за настоящий.

Имма поздравила Ленина с победой революции и взялась за книгу, чтобы поднести под сканер.

– Niet, niet! – заорал дамсовец в гриме. – Non cosм veloce, compagna mia![8]

Видимо, трата лишних двадцати двух евро не входила в смету перформанса. Судорожно качнувшись, Ленин выдернул «Историю Русской революции» у Иммы из рук. Затем он снова приосанился и выдал заготовленную реплику. Мол, скажи мне, товарищ: насколько сильна буржуазная пропаганда в этой книге, претендующей на описание величайшего события в истории человечества?

Имма сделала серьёзное лицо и призналась, что книгу не читала и потому не может оценить накал реакционной клеветы на её страницах, но, даже если накал высок, товарищу Ленину будет интересно почитать, как именно академическая обслуга эксплуататорских классов нынче лжёт о его великих свершениях.

– Grazie, compagna! – воскликнул дамсовец.

Поблагодарив Имму, он обвёл взглядом хихикающих покупателей у соседней кассы и в очереди за своей спиной.

– Сompagni! – прикрикнул он. – Товарищи! Не мешайте пролетариату в его борьбе за бесклассовое общество!

Кто-то засвистел и зааплодировал. Миланский Ленин направился к эскалатору. Девушка с телефоном последовала за ним. На эскалаторе Ленин завёл истошную речь о необходимости революции в Евросоюзе. Мгновение спустя и он, и его рука, трясущая книгой, и синеволосая дамсовка с телефоном уехали из поля зрения Иммы на первый этаж. Речь была слышна ещё минуты три. Потом оборвалась. Как Имме рассказали позднее, администратор Сильвано (здоровенный и потому выполнявший иногда функции охранника) в конце концов отобрал у Ленина «Историю Русской революции» и выпроводил его на Виа дельи Орефичи.

В 12:36 спектакль повторился: к Валентине за соседней кассой пришёл Троцкий.

Троцкий, правда, больше напоминал располневшего Антонио Грамши с кривыми усами и козлиной бородкой, но (решила Имма вечером, для верности погуглив обоих) у Грамши по-любому было что-то общее с Троцким – если не в толковании марксизма, то в очках и причёске. Кроме того, дамсовец, изображавший Троцкого, явился в зелёном френче, галифе и чёрных сапогах – всё по канону. Книга в его руках называлась I dilemmi di Trotsky. На её обложке чёрно-белый оригинал Троцкого сидел за столом, читая газету The Militant с портретом Ленина на первой полосе.

Троцкого-Грамши сопровождала всё та же девушка с телефоном и синими волосами. Девушка запечатлела, как Троцкий крикнул срывающимся голосом: «Да здравствует перманентная революция!» Она же зафиксировала, как он махнул книжкой, едва не стукнув по лбу покупателя у Имминой кассы. После этого Троцкий ретировался. Речей на эскалаторе он произносить не стал – администратор Сильвано уже ехал с первого этажа, чтобы подавить революцию. Сильвано припечатал дамсовцев суровым взглядом с параллельного эскалатора.

Дамсовцы, впрочем, не унимались. В 13:19 к очереди в кассу пристроился Сталин. На телефон вместо синевласки его снимал вертлявый парень в красном берете. С гримом Сталина постановщики решили не заморачиваться: за сходство с диктатором отвечали дешёвая пластмассовая маска на резиночке и курительная трубка в руке. Трубка, слава богу, не дымилась. Френч был тот же, что у Троцкого. Разве что теперь он обтягивал женскую грудь.

Когда Сталин с грудями поворачивал голову, за маской синели знакомые волосы.

Книг он приволок целую стопку: две своих биографии, три тома Солженицына, рассказы Шаламова, Vita e destino Гроссмана и какую-то аквамариновую книжку. (Её название на видео перформанса, которое доступно в интернете, никак не разобрать.) Поскольку одна рука Сталина была занята трубкой, он тащил все книги под мышкой другой руки. У кассы эта конструкция не выдержала, книги посыпались на пол. Сталин присел на корточки, чтобы их собрать, но из роли при этом не вышел. Гнусавый девичий голос из-под маски обозвал всех присутствующих «врагами народа» и «английскими шпионами» и пообещал расстрелять за саботаж.

Подобрав рассыпанное, Сталин поставил книги на кассу между Иммой и Валентиной. Затем обернулся к очереди.

– Ты! – Сталин навёл трубку на мужчину за пятьдесят в недешёвом костюме. – Sanguisuga capitalista! Ты заплатишь за всё во имя народа!

Пролаяв эти слова, он рванул к эскалатору. Вертлявый дамсовец с телефоном удрал следом.

– Всё понятно, – сказала Валентина, убирая книги вождя с кассы. – Молодцы. Но если придёт четвёртый, будет уже не смешно.

– Не убирайте! – Мужчина в костюме невольно подскочил к ней вне очереди. – Не убирайте их, signorina. – Он положил на кассу пазл с хоббитами из «Властелина колец» и раскрыл бумажник. – Я заплачу. Я беру все эти книги.

Окончание вольного изложения того, что рассказали по телефону Даше Кожемякиной

Болонья.

28 октября 2017 года

После Сталина долго казалось, что дамсовцы согласны с Валентиной: четвёртый раз будет не смешно.

Да и кто, собственно, мог явиться после Сталина? Почти всё, что Имма помнила о советской истории, осело у неё в голове