Судьба - Мария Мартинес

поджал губы. – Хотя ты и так все знаешь. Не так ли? Или это не ты отправил своих людей охранять территорию особняка?

Даниэль провел рукой по подбородку и глубоко вздохнул.

– Уильям…

– Почему ты скрыл это от меня?

– Я обещал твоему отцу, что ничего тебе не скажу.

– Черт возьми, Даниэль, мы друзья! Даже больше. Братья! – он с силой толкнул стол и поднялся с кресла. – Как ты мог со мной так поступить?

– Я лишь хотел защитить тебя.

– Я не нуждаюсь в твоей защите! – процедил Уильям сквозь зубы. – Я не ребенок, хотя ты в последнее время относишься ко мне как к одному из своих сыновей, даже если я таковым и не являюсь. Ты изменился, – упрекнул он Даниэля.

Стена сотряслась под кулаком Даниэля, глаза волка загорелись золотым.

– Я не изменился, просто у меня появились обязательства. Множество обязательств в дополнение к стае, защита которой лежит на мне, и пакт, который я должен соблюдать. Ты хоть представляешь каково это? Думать только о себе стало роскошью, которую я не могу себе позволить!

– Это не оправдывает того, что ты…

– Я дал обещание твоему отцу, – с чувством повторил Даниэль, как будто это все объясняло.

Уильям обошел стол и с угрожающим видом приблизился к Даниэлю. Его трясло от злости.

– А как насчет обещания, которое ты дал мне?

Даниэль расслабил руки и покачал головой.

– Обещание не нарушено, Уильям. Я не позволю тебе погрязнуть во тьме.

– И как ты собираешься это сделать, если я перестану тебе доверять? Обмани меня снова, и ты больше никогда меня не увидишь, – сердито прошипел вампир, метнув в друга предупреждающий взгляд.

– Да ладно, Уильям…

Даниэль положил руку другу на плечо, но тот отступил с недовольной гримасой. Затем выскочил из кабинета, оставив оборотня наедине с мучившими его мыслями: правильный ли выбор он сделал?

Уильям покинул дом, раскрасневшись от разгоравшейся внутри злости. Он чувствовал себя львом в клетке, сдерживаемым невидимыми прутьями, не позволявшими ему вырваться на свободу. От ярости его мутило, мысли путались, а в груди возникло сильное желание крушить все на своем пути.

Уильям направился в лес и с нечеловеческой скоростью исчез в чаще. Ему нужно было вырваться из этой клетки, и вампир прекрасно осознавал, что не позавидует тому, кто сейчас окажется у него на пути. Один косой взгляд в его сторону, и он без колебаний оторвет голову любому умнику.

Он добрался до полноводного ручья и в один прыжок оказался на другой стороне. Уильям продолжил свой путь к горам, но голова была забита хаотичными мыслями, что приходили и уходили, смешиваясь со злостью, не позволявшей навести порядок в голове.

Возможно, негативные эмоции превышали по масштабу саму проблему.

Он думал о Даниэле, Себастьяне, Роберте, Сайрусе… Отчасти он мог их понять, ведь в глубине души знал, что сам поступил бы так же. Однако Уильям все равно чувствовал себя преданным. Потому что, черт возьми, они действительно предали его, решив, что он не имеет права быть в курсе, в то время вся эта история фактически крутилась вокруг него, как торнадо.

Кривая улыбка исказила его лицо.

Существовал же какой-то сумасшедший и отчаянный бедолага, решившийся встретиться с ним лицом к лицу, умыкнуть его кровь и с ее помощью попытаться найти лекарство, избавляющее вампиров от их величайшей слабости.

– Пусть попробует, – злорадно подумал Уильям.

Наконец, немного успокоившись, Уильям вернулся днем в дом Соломонов. Перед тем как войти, он обратил внимание на свой внешний вид: выглядел он так, словно по нему проехал товарный поезд. Он весь был покрыт грязью, клочками травы и засохшей землей, одежда разорвана колючками ежевики, на которую он наткнулся, продираясь сквозь чащу.

Как следует отряхнувшись, Уильям вошел в дом. Он надеялся быстро принять душ, переодеться и снова убраться отсюда. Они с Кейлой договорились встретиться менее чем через час, и, хотя он был не в настроении, это могло бы отвлечь его от пережитого хаоса.

Он направился к лестнице, молясь, чтобы ни на кого не наткнуться.

Но молитвы его услышаны не были.

Уильям успел ступить только на первую ступеньку, когда его привлек внезапно донесшийся до него спор между Джеромом и Шейном. Он бесшумно направился на кухню.

– Я не разрешаю тебе бросать университет. Я обещал твоей матери, что у вас будет нормальная жизнь, и, видит Бог, я сдержу обещание, – громко возмущался Джером.

– Ты не можете заставить меня жить в этом цирке. Я не хочу этого, – ответил Шейн.

– Подумай о том, чего бы хотела твоя мать, Шейн.

– Не пытайся использовать маму, чтобы манипулировать мной. Это низко, – воскликнул Шейн, чувствуя, как тает его уверенность при упоминании матери.

– Подумай о Мэтте, как бы он себя чувствовал, если бы потерял и старшего брата.

– Я стану Охотником, с твоим согласием или без него.

– Это мы еще посмотрим.

Волна жара исходила от тела Шейна. Он крепко сжал кулаки и стиснул зубы. Если бы на месте отца был другой волк, парень уже бы растерзал его в клочья.

– Оставь это, Шейн, – вмешался Картер.

– Не вмешивайся.

– Брось, кузен. В итоге ты лишь наговоришь лишнего и пожалеешь об этом, – прошептал Картер ему на ухо, беря за руку, чтобы вывести из кухни.

– Скажи ему! – зло бросил Шейн.

Джером решительно сделал шаг к сыну.

– На сегодня достаточно, Джером, – между ними встала Рейчел. – Для всех будет лучше, если вы отложите этот разговор на время, чтобы успокоиться и все обдумать.

На лестнице послышались шаги, и Уильяму пришлось отскочить от двери, чтобы Эван не снес его на своем пути.

– Как же ты мне надоел, Картер, – крикнул он, бросая мокрое полотенце в лицо брату. – Меня бесит, что ты не уважаешь мое личное пространство. Знаешь, что это и моя спальня? Еще раз разбросаешь тут свои вещи, и, клянусь, будешь искать их в мусорке.

– Что это на тебя нашло? – тот сунул брату полотенце, пихнув в его грудь.

– Что тут происходит? – Даниэль только что вошел через заднюю дверь. Едва заметив Уильяма, он немедленно направился к нему. – Уильям, подожди!

– Оставь меня в покое, Даниэль, – прорычал Уильям, разворачиваясь, чтобы уйти.

– Брось, ты не можешь обижаться целую вечность!

– Обижен! По-твоему я просто обижен?!

Комната завибрировала, сотрясаемая мужскими голосами.

Джером и Шейн все еще были поглощены выяснением отношений. У Картера с братом дела обстояли не лучше. А теперь еще и Уильям с Даниэлем присоединились к всеобщему сумасшествию, обвиняя друг друга.

Рейчел внимательно оглядела весь этот беспредел. Уперев руки в бедра, она