Сны Ocimum Basilicum - Ширин Шафиева

Посмотрев выпуск минувшего дня игры, зрители дружно проголосовали за то, чтобы вернуть Дениса в команду.

Море засунули в комнату. Маленькая комнатка, обклеенная безвкусными обоями, изодранными морским ветром. Рейхан бродит по берегу, пытаясь увидеть горизонт, но его нет – серые волны прибоя, чуть попробовав на вкус песок, катятся к противоположной стене, бьются об неё и, издав глухое бульканье, какое бывает, если слишком поспешно опорожнить бутылку, возвращаются назад. Рейхан думает, что в жизни не видела ничего более мерзкого. А потом на берег начинают выбрасываться мёртвые рыбы, сделанные из пластика.

– Спасибо, я оценила символизм, но, честное слово, я тут ни при чём, – говорит Рейхан в свойственной ей насмешливой манере, и, словно в отместку за такое непочтительное поведение, море начинает стремительно подниматься. Рейхан отлично плавает, но грязная, затхлая вода пленённого моря вызывает отвращение, она ни за что не может позволить ей коснуться своих ног, бежать некуда, а вода всё прибывает, и двери в комнате нет. Приплясывая, чтобы волны не достали её, Рейхан жмётся у стены, ждёт спасения; оно всегда приходит – либо в виде пробуждения, либо в виде резкой смены места действия, либо в лице самого настоящего спасителя. В тот миг, когда Рейхан думает, что соприкосновения с осквернённой водой не миновать, и крепко зажмуривается, чтобы проснуться, чьи-то прохладные руки сжимают её запястья и тянут вверх. Она оказывается на плоту из овечьих шкур, на гребне волны, и стен больше нет – бесконечный простор, и море не серое, а нежно-бирюзовое, как воронье яйцо.

Он сидит в центре плота, одной рукой боязливо вцепившись в шкуру, а второй выгребает воду, затекающую на плот.

– Оставь ты это дело, – добродушно советует Рейхан. – Лучше встань и посмотри, какая красота. Мы на вершине огромной волны, несёмся прямо в объятия мира.

– Больше миру не обмануть меня. Он раскрывает свои объятия только для того, чтобы пнуть меня посильнее.

– Значит, это то, чего ты хочешь. – Рейхан так стремилась увидеть его снова, но теперь, когда её желание исполняется, она поворачивается к нему спиной, оставив на расправу страху. Может быть, она и спасёт его… потом, когда он достаточно намучается, и тогда его благодарность будет безмерной.

– Я ничего такого не хочу! Я хочу только покоя.

– Обычно люди хотят счастья.

– Этого у меня уже не будет. Когда умерла мама, в мире словно образовалась дыра, в которую вытекает всё счастье.

– Красивое определение.

– Я не знаю, сам я его придумал или где-то прочитал.

– Сколько тебе было лет?

– Десять.

Рейхан смотрит на него с негодованием.

– Извини, но у тебя было никак не меньше четверти века, чтобы залатать дыру.

– Я пытался. Только в неё постоянно кто-то пролезал.

Рейхан позволяет лёгкому смешку вырваться из груди, но сразу жалеет об этом, и впервые касается его – он холодный, как лягушка, и конечности у него такие же тонкие и длинные.

– Принц-лягушонок, – говорит Рейхан, гладя его по щеке, ближе к шее, и эта ласка – чайный цветок, не погружённый в горячую воду, ей не суждено перерасти в нечто большее. Он смеётся и мотает головой, ему щекотно.

Плот на гребне волны, словно гальюнная фигура корабля, мчится к берегу так быстро, что от встречного ветра волосы Рейхан поднимаются параллельно земле и реют огненным флагом, и сила волны, обрушившейся на странные голубые дома и высокие деревья, – это сила Рейхан, и восторг бурлящей воды – её восторг. Она ныряет в прохладу и вдыхает носом, чувствуя, как вода омывает изнутри её лёгкие, насыщая их кислородом – человек не может знать этого ощущения, но, возможно, иногда просыпается память о тех временах, когда наши предки ещё жили в океане, лишь изредка осторожно ступая на неизведанную территорию суши. А он падает с плота и тонет. Рейхан наблюдает за тем, как смешно взмахивает он своими руками, пытаясь удержаться на поверхности.

– Лягушонок, – говорит она, – а совсем не умеет плавать.

Рейхан

19 октября

Кот, на всю ночь предоставленный сам себе, здорово обиделся. Возможно, он решил, что в этих краях закончилась еда, и его большая, лысая и несуразная мама-кошка ушла туда, где водится добыча, а его оставила, посчитав слабым и недостойным кормления. Как бывает всегда после возвращения из незнакомых мест, дом казался немножко чужим и странным. У Рейхан оставалась пара часов на сон перед приходом Ясмин. «Может быть, стоит отменить, – подумала она. – Позвонить и сказать, чтобы не приходила». Но усталость позволила легкомыслию одержать верх, да и было интересно узнать, почувствовала ли Ясмин что-нибудь необычное прошедшей ночью. И Рейхан завалилась спать. Тяжёлое одеяло придавило её к кровати покрепче любого чемпиона по греко-римской борьбе, надувшийся кот прижался сбоку, и через пять минут мир исчез.

В своё обычное время Ясмин начала осаждать дверь. Хозяйка, перепуганная резким пробуждением, побежала открывать, спросонья двигаясь зигзагами, словно уклоняясь от летящих в спину стрел.

– Я уже подумала, ты там заснула, – укоризненно произнесла Ясмин, пытаясь пролезть во двор мимо шатающейся Рейхан.

– Ну, я действительно спала.

Ясмин издала возглас досады.

– Что такое, заболела, что ли?

– Нет, просто так получилось, что всю ночь не спала.

– Ага, – Ясмин задумчиво осмотрела Рейхан и её домик, пытаясь распознать признаки присутствия мужчины, вот только ворсистая пижама с енотом, надетая на подозреваемую, как-то не подкрепляла версию.

– Проходите, – Рейхан неохотно посторонилась, но Ясмин неожиданно проявила чудеса деликатности.

– Знаешь, ты лучше выспись. Один день могу перерыв сделать, ничего со мной не будет. Завтра приду.

Обрадованная Рейхан рассыпалась в извинениях и вернулась в постель.

Ясмин была очень недовольна. Как и всегда, придя на сеанс, она отпустила своего водителя, он, должно быть, успел уже далеко отъехать, пока его начальница скакала по этим горным тропам словно коза. Уже запустив руку в сумочку за телефоном, чтобы вернуть его, Ясмин вдруг передумала. Вернее, даже не так. Какая-то сила буквально вытащила её руку обратно, а ноги сами понесли свою хозяйку по улочке, маневрируя среди луж. Спустя десять минут вяло удивляющаяся Ясмин начала испытывать удовольствие от этой прогулки: она никогда раньше не ходила пешком по таким колоритным местам.