Временные трудности 4 - Максим Томилко

Егор покачал головой. Её полное спокойствие и безразличный тон почему-то задел Егора за живое.

– Вот удивляюсь я тебе, честное слово. Юра, ну как ты так можешь? Ты ведь сейчас людей убил. И как убил… Людей, Юра! Какие б они там ни были. А ты девочки, португальцы, кофе…

– Ну, хочешь, пойди им свечки за упокой поставь. Как сюда ехали, я храм какой-то видел. Недалеко вроде.

Егор тяжело вздохнул. Ну вот как он так может?

– У тебя кровь на лице. – хмуро сказал Егор, понимая всю бессмысленность дальнейшего разговора.

Девушка попробовала утереться ладонями, но потом, повернувшись к нему спиной, безо всякого стеснения задрала рубаху и тщательно протёрла ею лицо. Потом оглянулась через плечо и, воткнув в него острый как нож взгляд, неожиданно зло процедила:

– У тебя какие-то претензии, сынок?

Егор пожал плечами:

– Та нет вроде…

Её лицо исказила неприятная улыбка, она хмыкнула пренебрежительно и молча ушла к себе в палатку.

На следующий день Юля, не обращая на него никакого внимания, занялась тренировками с личным составом. Егор не стал навязываться, тем более сам недавно отказался принимать в этом участие. Он послонялся немного по территории, а затем, дождавшись, когда в лагере останется только он, дежурный по кухне, да избитый вчера пацан, снял трупы с верёвок и похоронил их тут же под деревом. Его поступок, конечно, не остался незамеченным, но вернувшаяся с пробежки Юля только мазнула по свежим могилам безразличным взглядом и ничего не сказала.

Егор поскучал ещё пару дней, стараясь хоть чем-то себя занять, и даже начал от скуки учить польский язык, но в одно прекрасное утро за ним приехал мотоциклист и сказал, что его ждёт Поляк.

В город добрались быстро. Местный авторитет пригласил его в свою уютную беседку и молча положил перед ним небольшой, но довольно пухленький газетный свёрток.

– Это взятка? – улыбнулся Егор, – Так я же не должностное лицо.

– Там документы, билеты и немного денег, – Поляк шутку не поддержал и продолжил магнетизировать его пронзительным испытывающим взглядом.

– Куда ехать? – Егор убрал с лица, по всей видимости, неуместную сейчас улыбку.

– В Ташкент. Надо Руту проводить и присмотреть, чтобы по дороге всё спокойно было. Там её мои друзья встретят.

– Хорошо. Может есть что-то ещё, что мне не помешало бы знать? Исключительно ради пользы дела.

Поляк несколько секунд молча смотрел на него, а затем, должно быть, решившись, нехотя произнёс:

– У нас тут своя война намечается. Слишком долго мы спокойно жили. Молодёжь подросла, окрепла… Тадэуш давно уже говорит, что где-то у нас протекает, но понять пока не можем… Вот и выходит, что тебе с Фартовой я могу сейчас верить больше, чем остальным. Жаль, конечно, что она занята – мне б спокойней было.

– Есть конкурент? Или из желающих о трон потереться – целая очередь?

– Хватает, – ухмыльнулся Поляк, – но реальная возможность только у Войцеха Забияки.

– Смешное прозвище, – улыбнулся Егор. – Он что любит драться?

– В польском языке слово zabijak означает «убийца», – спокойно пояснил Поляк. – Ну а так-то он Войцех Зелинский. Из жиганов. Года три назад перебрался сюда из Кракова и быстро собрал вокруг себя самых отъявленных негодяев. Законов наших не признают…

– А у тебя мальчики из воскресной школы? – не удержался Егор, но Поляк шутку не оценил и смерил его долгим мрачным взглядом.

– Ладно, молчу. Лет через пятьдесят спортсмены организуются, вооружатся, и тогда вам вообще несладко придётся. Ну, это я так, к слову. А сейчас вооружённый конфликт неизбежен?

– Он хочет встретиться завтра вечером. Скорее всего, без стрельбы не обойдётся. Вот я и решил от греха подальше…

– Так может, лучше я возьму винтовку с оптикой и засяду где-то в сторонке. Пара выстрелов и не будет войны?

Поляк вновь смерил его долгим взглядом и, помолчав немного, сказал:

– Не стоит. Попробую на толковище миром уладить, ну а там как получится. К тому же, мы ведь не в чистом поле встречаемся. Там от твоей винтовки толку никакого.

– Тогда другой вариант: если думаешь, что противники будут с оружием, то почему просто не натравить на них угрозыск? А вы без стволов приходите… – Егор внезапно вспомнил момент из популярного в своё время фильма.

– Пионер, ты меня на гадские поступки не толкай! – веско сказал Поляк, и Егор несколько смешался. Но потом всё же попытался образумить Поляка.

– Ты ведь понимаешь, что через год это всё уже не будет иметь никакого значения. Может отдать всё, что хотят, а после войны ты со своими ребятами без труда всё обратно вернёшь?

– Это будет иметь значения всегда, – хмуро бросил Поляк. – И неважно, кто здесь власть: поляки, русские, немцы…

– Не сравнивай, Поляк. Ты себе даже не представляешь…

– Хватит, Пионер. Это я уже слышал. Так ты отвезёшь Руту?

– Отвезу, конечно. Ты правильно решил – здесь ей не место. А на стрелке вашей всё ровно будет. Я чё-то сразу не сообразил: ты ведь тогда помогал Юле меня у ГБшников отбить – значит, живой остался.

– На стрелке? – удивился Поляк, и Егор быстро пояснил значение не использующегося ещё термина. Поляк коротко ухмыльнулся, что должно быть означало улыбку, и положил на стол клочок бумажки с телефонным номером.

– Это на всякий случай. Звони. Мне передадут. Если хочешь ещё что-то узнать – спрашивай.

– Ты где так по-русски научился?

Поляк хмыкнул себе под нос и поднялся:

– Я по молодости три года в русском остроге просидел. А потом революция. Домой вернулся, – Поляк немного помолчал, а затем добавил. – Пионер, я не хочу тебя пугать, но, если с Рутой что-то случится, лучше сам застрелись.

Глава 8.

На следующий день Поляк, провожая их в дорогу, скупо поцеловал Руту в лоб и, кивнув на прощанье Егору, скрылся в доме. Неприметная телега, запряжённая двумя подозрительно тощими лошадьми, не спеша, доставила их на уже знакомый железнодорожный вокзал.

Львовский вокзал, построенный в начале века Австро-Венгерской империей в популярном тогда стиле сецессии (аналог модерна), некогда считался одним из красивейших вокзалов в Европе. Длинное величественное здание с двумя изящными дебаркадерами было сильно разрушено бомбардировками во время польско-германской войны. К этому времени завалы уже расчистили, железнодорожные пути восстановили, но до полного завершения работ было ещё очень далеко.

Большой чемодан с вещами Руты нёс невысокий, крепенький мужичек с постоянно бегающим взглядом и повадками профессионального уголовника. Звали его Казимеж. Егор так и не понял, имя это или кличка. Потому как, кроме этого слова, сказанного при знакомстве, больше ничего от него не услышал. Выглядел он настолько