Литерный поезд генералиссимуса - Евгений Сухов

Дверь с громким стуком закрылась, в тамбуре стало тише. Через бронированную дверцу слабо пробивался грохот металлических колес.

Террориста подняли на ноги. Казенный материал, запросив милости, затрещал.

– Кто таков?

Парень попытался вырваться. Не получилось: его плечи держали две пары сильных рук.

– Я помощник машиниста. А вот вы кто такие? Что-то я вас раньше здесь не видел.

Неожиданно дверь отворилась, и в тамбур, сжимая в правой руке трубку, вышел Сталин.

– Что здесь происходит, товарищи? – удивленно спросил Верховный главнокомандующий. – Неужели деретесь? Как мальчишки! Ай, как нехорошо… Ведь вроде бы взрослые люди, чего же это вы не поделили?

– Поймали диверсанта, товарищ Сталин, – произнес старший, вот только голос его в этот раз звучал не столь убедительно, как несколько минут назад.

– Немецкого? – с интересом посмотрел Сталин на задержанного.

– Какой же я диверсант?! – выкрикнул в сердцах задержанный. – Я работаю в этом поезде… Помощник машиниста. А вот эти, – указал он на стоявших рядом мужчин, – пытались сбросить меня с вагона прямо на ходу!

– Ай, как нехорошо, значит, ты помощник машиниста?

– Да… Уже два года при этом паровозе.

– А кто в поезде машинист? – спросил Сталин, пыхнув облачком дыма.

– Дядя Петя… Товарищ Виновский.

– Позовите кого-нибудь из команды, пусть на него посмотрят. Работает он здесь или нет, – улыбнулся Сталин.

– Есть! – немедленно отозвался человек с волевым лицом и тотчас вышел из тамбура. Через минуту он вернулся с проводником, мужчиной лет шестидесяти.

– Вы знаете, что это за человек? – с интересом спросил Сталин, показав на задержанного концом трубки.

– Как же мне не знать, товарищ Сталин, – не на шутку оробев, произнес проводник. – Это племянник мой, Егорка, сын моей младшей сестры. Если он что-то натворил, так вы так и скажите, я ему вместо отца остался. Его батя, Кирьян, еще в Финскую кампанию погиб… Не посмотрю, что он на голову выше меня, я ему так задам, что он еще долго помнить будет!

– Не нужно… Лучше принесите мне чаю… с лимоном, – распорядился Сталин, – я сейчас подойду.

– Сделаю в лучшем виде, товарищ Сталин, – засуетился проводник и вышел из тамбура.

– Отпустите его, товарищи, – распорядился Иосиф Сталин.

Пальцы, сжимавшие плечи, разжались. Егор получил свободу.

В метре от него стоял человек, которого он видел только на портретах и фотографиях. Живой образ значительно отличался от ретушированного. Выглядел доступнее, что ли… Человечнее. Смотрел по-доброму, голос имел негромкий, с мягкими грузинскими интонациями. Егор почувствовал, как по коже пробежал мороз, ноги вдруг сделались непослушными, а язык, всегда гораздый на остроты, неожиданно потяжелел и ни в какую не желал ворочаться.

– Почему же вы на работу опаздываете, Егор? А ведь машинисту всегда помощник нужен. Кто же уголь кидать будет? А ведь сегодня ваши пассажиры товарищ Сталин со своими соратниками.

– Я не опоздал, товарищ Сталин, – насилу проговорил помощник машиниста, – сегодня поезд почему-то на несколько минут раньше отправился. Я даже толком перекусить не успел.

– Ах вот оно что, – посочувствовал Сталин, – значит, это наша вина… Вот что делается, даже человеку как следует поужинать не дали. – Вытащив из кармана яблоко, он протянул его помощнику машиниста. – Перекуси… И быстро на рабочее место! Пойду к себе, – сказал Иосиф Виссарионович, – там уже чай, наверное, стынет.

Верховный главнокомандующий ушел, оставив после себя запах дыма от «Герцеговины Флор».

– Повезло тебе, – проговорил человек с грубоватым лицом. – Сам товарищ Сталин за тебя заступился. Если в следующий раз проштрафишься, жалеть не станем, лично с поезда скину! Ну, чего стоишь? Марш к машинисту!

* * *

Поздним вечером на железнодорожный узел города Гжатска подъехала большая группа саперов. И с присущей им осторожностью принялись разминировать мины, укладывать в грузовики боеприпасы. Несколько снарядов, вызывающих большую озабоченность, со всей осторожностью отнесли подальше от жилых домов и взорвали. Две бомбы, воткнувшиеся головной частью в землю и отчего-то не разорвавшиеся, уничтожили на месте. Так что уже через три часа железнодорожный узел можно было считать полностью разминированным.

Вскоре должен был подъехать спецпоезд.

Ожидаемый состав подкатил в семь часов утра. Продолжительно прогудел, извещая о своем прибытии, обдал стоявших на перроне людей хлопьями гари и с громким шипением остановился.

Из жестких вагонов расторопно выскочили с полсотни мужчин в железнодорожной форме, в гражданской одежде и умело рассосредоточились по перрону, перекрывая возможные проходы и подступы. Невысокий, щуплый на вид мужчина, в котором комиссар второго ранга Серов узнал заместителя начальника охраны, умело распоряжался людьми, расставляя их по периметру.

Через минуту дверь мягкого вагона распахнулась, и на перрон вместе со Сталиным в шинели и в кепке со звездой вышли Жданов, одетый во френч, а также Ворошилов в военном обмундировании.

– Здравия желаю, товарищ Сталин, – подошел Иван Серов, одетый в гражданский костюм; на лацкане значок Верховного Совета. – Разрешите вас проводить. Ваша машина находится в ста метрах отсюда.

– Проводите. Да и прогуляться не помешает, а то в поезде все ноги затекли. А какой автомобиль?

– «Паккард», – живо отвечал Иван Александрович, понимая, что Верховный отдавал предпочтение именно этому легковому автомобилю.

Иосиф Сталин одобрительно кивнул:

– Хорошо. Это когда же вы успели?

– Мы отправили машину немного раньше.

Сталин сошел с перрона. Покачал головой, увидев разбитые в округе дома, а потом неожиданно пожелал:

– Хочу пройтись немного пешком. Посмотреть город.

– Это опасно, товарищ Сталин. В городе не все спокойно.

– Ничего. Уверен, что все обойдется.

Подул ветер, растрепав полы шинели Верховного, и он, подвинув фуражку на самый лоб, зашагал к выходу из вокзала.

Не торопясь, аккуратно перешагивая через битый кирпич, во множестве валявшийся по пути, Иосиф Виссарионович шагал по тротуару, посматривая на разбитые строения. Потом неожиданно остановился и посмотрел на Серова, шедшего рядом:

– Я не вижу ни одного целого здания. Весь город такой?

– Уцелел в основном частный сектор. Город действительно сильно пострадал, но местная администрация делает все возможное, чтобы восстановить город.

– Пусть глава администрации сообщит, в чем он особенно нуждается. Поможем! А там что такое? – показал Сталин на небольшой павильон, подле которого стояли несколько человек в военной форме. – Неужели пиво продают?