Московский модерн в лицах и судьбах - Людмила Соколова

В 1914 году (по некоторым данным, 1915 год) Франц-Альберт перешел из католичества в православие в церкви Святого Ермолая на Козьем болоте. Это по ее имени назван переулок – Ермолаевский, в котором Шехтель построил себе особняк. В 1932 году церковь снесли, на ее месте – сквер между домами № 6 и 8 на Большой Садовой улице. И стал Франц Федором – под этим именем он и вошел в нашу историю и архитектуру. Его сын Лев пошел еще дальше и взял фамилию матери – Жегин.

После Октябрьского переворота семью Шехтель выгнали из собственного дома, и Федор Осипович вместе с женой и старшей дочерью Екатериной скитались по съемным квартирам. Часть своей богатой художественной коллекции и библиотеки архитектор сумел вывезти и спрятать в помещении Московского архитектурного общества, а часть имущества пришлось постепенно продавать, чтобы иметь какие-то средства к существованию.

Федор Осипович хотел быть полезным новой власти, да и не мог он быть без работы. Он работал во ВХУТЕМАСе, все время делал проекты зданий, заводов, памятников, которые не были приняты… Занимался перестройкой касс, магазина, оркестровой ямы и ремонтными работами в здании МХТ.

В конце 1920 года Ф.О. Шехтель возглавил вновь созданную Художественно-производственную комиссию научно-технического отдела высшего совета народного хозяйства (ХПК НТО ВСНХ), которая, по словам историка искусства Людмилы Владимировны Сайгиной, «оказала историческое влияние на формирование новых жанров революционного искусства – агитационного фарфора, графики и текстиля».

Словом, как и прежде, он много работал, только вот материальных результатов практически не было. В этот период, пожалуй, единственным реализованным проектом в Москве можно считать Туркестанский павильон на Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке в Нескучном саду.

У Шехтеля не было средств платить за съемные квартиры, и больных родителей со старшей сестрой приютили у себя в небольшой квартире на Малой Дмитровке, 25, кв. 22 Вера с супругом Г.Д. Гиршенбергом.

За три месяца до смерти Шехтель написал отчаянное письмо близкому другу И.Д. Сытину:

«Я ничего не могу есть, ослаб до того, что не могу сидеть; лежать же – еще хуже; у меня остались одни кости да пролежни. Очевидно, я должен умереть голодной смертью… Вы меня не узнаете, мне кажется, у меня на лице один только нос… У меня даже нет средств на лекарства. Между тем я окружен несметными, по-моему, богатствами. Мои коллекции стоят сотни тысяч, но никто не покупает… Продайте все это в музеи, в рассрочку даже, но только, чтобы они кормили жену, дочь и сына Льва Федоровича!

…Я строил всем Морозовым, Рябушинским, фон Дервизам и остался нищим. Глупо, но я чист…»

«Чист» – читай беден. Даже нищ.

Вот так. Прожив такую яркую, насыщенную жизнь, построив по всей России большое число зданий, талантливый архитектор скончался, горько сожалея, что не смог обеспечить будущее своим детям и внукам…

Отпевание Шехтеля прошло в церкви Святого Ермолая на Козьем болоте, в котором он в свое время принял православие. Федор Осипович похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище (15-й участок) на территории фамильного захоронения, которое было сооружено по его проекту в 1895 году.

Вдова архитектора, Наталья Тимофеевна, пережила мужа на восемь лет.

Старшая дочь, Екатерина (Китти, как ее звали в семье) Шехтель (1888–1968), замуж так и не вышла и посвятила себя ведению домашнего хозяйства.

Сын, Лев Федорович Жегин (1892–1969), учился на отделении живописи Московского училища живописи, ваяния и зодчества, стал художником и теоретиком искусства, одним из учредителей творческого объединения «Маковец». Наиболее значительный теоретический труд Л.Ф. Жегина – «Язык живописного произведения» был опубликован лишь после его смерти. В юности он близко дружил с Владимиром Маяковским, который все лето 1913 года прожил на даче Шехтелей в Кунцеве, которую все называли Нагорной. Лев Жегин совместно с другом Василием Чекрыгиным (который тоже какое-то время жил в их семье) в том же году иллюстрировал первую книгу стихов Маяковского «Я».

Вера Шехтель (1896–1958) стала художником-оформителем. В юности увлекалась футуризмом. Скорее всего, в результате увлечения футуристом – Владимиром Маяковским, которого ее отец не любил, считая эпатажные эскапады молодого поэта позерством и желанием заморочить дочери голову. Впрочем, он был не далек от истины. Хотя вполне возможно, что поэт какое-то время искренне увлекался симпатичной и талантливой девушкой.

«Мои родители были шокированы [его] поведением», – вспоминает Вера Шехтель, весной и летом 1913 года пережившая бурный роман с Маяковским. «Отец Веры предпринимал все меры, чтобы запретить Маяковскому встречаться с дочерью, но напрасно, и во время одного из таких нежелательных визитов она стала его любовницей. Вера забеременела, и ее отправили за границу делать аборт…» (Янгфельд Б. Ставка – жизнь. Владимир Маяковский и его круг).

В 1918 году Вера вышла замуж за работавшего в мастерской ее отца архитектора Генриха Давидовича Гиршенберга, поляка по национальности. В 1919 году у них родилась дочь Марина (впоследствии театральный художник М.С. Лазарева-Станищева). Муж звал жену с собой в эмиграцию, но она не могла оставить родителей, и он уехал один. В 1923 году супругов заочно развели. Через год Вера Федоровна вышла замуж за ученого секретаря Госплана Сергея Васильевича Тонкова. От этого брака в 1932 году родился сын Вадим, впоследствии заслуженный артист России, ставший известным под сатирической маской Вероники Маврикиевны.

«Мы многое не замечаем, как не замечаем кислорода, которым дышим», – записал как-то Шехтель в своем дневнике.

Ну а мы – слава богу! – замечаем построенные им прекрасные здания, в которые он вложил свой талант и частицу души.

«В 1987 году (по другим данным – в 1991-м) в честь Ф.О. Шехтеля была названа Малая планета № 3967 Shekhteliya, открытая сотрудником Крымской астрофизической лаборатории Л.И. Черных» (Википедия).

На сегодняшний день известно о более чем 210 архитектурных работах зодчего, большинство из которых были разработаны и осуществлены в Москве и Подмосковье. Около 86 возведенных по проектам Ф.О. Шехтеля сооружений сохранились. Большинство из сохранившихся построек находятся под охраной государства в качестве объектов культурного наследия.

Этот дом – первая постройка Ф.О. Шехтеля в Москве (правда, иногда встречается и другая дата – 1884 —?). Хотя по документам его авторство приписано А.С. Каминскому. Все просто: архитектор тогда не имел права самостоятельной работы, поэтому официально и фигурирует фамилия его наставника, в мастерской которого он трудился десять лет. Но сам зодчий внес это здание на Немецкой (ныне Бауманской) улице в список своих построек, когда оформлял бумаги на предоставление ему звания академика. По воспоминаниям архитектора Н.Д. Виноградова – друга сына зодчего, – Федор Осипович был человеком исключительной порядочности, никогда не выдававший чужих работ за свои.