Путь. Книга третья - Анюта Соколова

и обходительным. Про Мэйлин я не знала, в Орже редко бывала. Понимаешь, это ты ожерелье с браслетами побрякушками обзываешь, и корона, как я слышала, в шкафу на полке пылится. А в Саоре король – это всё! Для девушки из Скарэха великая честь… Арген ухаживал красиво, каждый день цветы, подарки, прогулки. Говорить умел. Такие слова, что голова кружилась. Будь я постарше, поопытнее или чуть сильнее любила бы Дэфка, если и впрямь любила, наверно, не дала бы себя обмануть. Не приняла бы настойчивость за любовь… Джэд, мы прожили вместе меньше года! Я забеременела в первую же ночь, ты родился чуть раньше срока. Подозреваю, всё не без помощи магии. Тебя с первого дня отобрали, кормилице отдали, я даже рассмотрела плохо. Потом был какой-то кошмарный сон… Заключение Тэнга, гнев Аргена, разрыв Обряда – всё в один день! Тогда я и услышала про Мэйлин. Как же я взбесилась! Меня как будто грязью облили с головы до ног, и внутри осталась одна грязь… Я смотрела на тебя – и ненавидела. Всё ради ребёнка! Предательство, обман, искалеченная жизнь! А ребёнок – нелюбимый, ненужный, страшненький, тихий такой… Даже не плакал. Ревел бы – был повод на руки взять. Может, шевельнулось бы что… Правда, что ты умер потом?

– Да, – голос срывается, и какое-то время я пытаюсь просто дышать. Вдох – выдох, вдох – выдох…

– Арген орал, что пожертвовал всем ради негодного отродья. Потребовал, чтобы тебя отправили на Землю, даже видеть не хотел в Саоре. Не пожелал ждать утра, ворвался в комнату, в ярости велел убираться домой, в Скарэх, а тебя отдать Наблюдательнице, Бэззе. Она была хорошая женщина, опытная, детей любила… Подхватила, как родного, дождалась, пока король ушёл, начала утешать – потерпи, скоро всё успокоится, я пока мальчика заберу, позабочусь, потом тебе верну. Я смотрела – ты к ней прильнул, она тебя ласково поглаживает…

Наверно, это были единственные ласковые руки в моём детстве. Жаль, я их не помню. Я видел записи… не смог удержаться. Лицо Бэззы мне незнакомо, а к моему возвращению в Саор она уже отправилась за Грань.

– Джэд, я не думала тебя отдавать насовсем! Клянусь тебе именем своим и честью! Но было так мерзко, так беспросветно… Я решила, пусть гнев Аргена уляжется. Ты всё равно первенец и будущий король. Никто не оставил бы тебя без опеки и поддержки.

– Только я умер, – усмехаюсь я, – нелюбимый, некрасивый и не нужный никому, кроме Хранителя Саора. Да и ему я сдался исключительно для того, чтобы через двадцать три года принести в жертву…

Она смотрит на меня в ужасе:

– Как… в жертву?!

– Ты не знала? Моя жизнь в обмен на существование Саора, ну, заодно и четырёх соседних миров. Я возвращаю миры, ухожу к звёздам, и все счастливы. Таков был первоначальный замысел.

– Творец! Да как же можно! Тор такое планировал?!

– До определённого момента.

– Ты и это простил?!

– Он защищал Саор.

Зэльтэн прикрывает глаза рукой. Затем выпрямляется:

– И ты зовёшь его отцом?!

– Во мне его кровь. Как и Аргена, и твоя.

Она тихо стонет:

– Тебе говорили, что иногда предпочтительнее ударить, нежели вот так… словами? Джэд, откуда ты берёшь силы?! Перед тобой сидит мать, рассказывающая, как ненавидела и отказалась от тебя. Твой родной отец вышвырнул, словно ненужную вещь. Хранитель Саора ту же вещь собирался использовать… фактически убить! А ты исправляешь ошибки Аргена, оправдываешь Тора и помогаешь мне в работе! Как ты пережил этот кошмар?!

– Благодаря тебе.

Её изумление невозможно описать:

– Мне?!

– Ты вернулась к Дэфку и родила второго ребёнка. Вытащившего меня из того кошмара. Единственного, кому я оказался нужен сам по себе. Не как король, маг или Хранитель. Просто я. Ты не хочешь этого слышать. Не желаешь принимать. Но как мне объяснить тебе, что вся моя жизнь делится на две части – до того момента, как я встретил Дэрэка, и после?! Что первая рука, коснувшаяся меня с любовью после Бэззы, – рука твоего младшего сына? Ты знаешь, сколько раз он вытягивал меня из-за Грани? Что кроме той физической близости, которая так тебе противна, мы связаны душами? Мне очень жаль, что тебе пришлось переживать по поводу наших отношений. Но я их не считаю позором! Это великое счастье – заслужить любовь такого, как Дэрэк, и отдать ему свою.

Очень хочется уткнуться в родное плечо и выпустить на волю холодные злые слёзы. И чтобы меня обняли в ответ и шептали на ухо всякие глупости. Забыть всё услышанное или хотя бы заглушить в себе боль…

– Мальчик мой, прости…

Меня действительно гладят?! И магия не вмешивается?

– Создатель, какие же у тебя волосы мягкие! Как и сердце твоё… Коли уж ты такое Тору простил, на мать глупую точно зла не держишь… Джэд, я понимаю – нельзя сказать «извини» и тем искупить свои ошибки. Но желание моё искреннее. Ни ты меня матерью не назовёшь, ни я тебя сыном. Только если б могла всё вернуть – не позволила бы тебе так страдать. А раз уж так сложилось… что за мою вину перед одним сыном мой второй сын расплачивается… так тому и быть.

– Прямо уж расплачивается, – тихонько протестую я, – можно подумать, быть со мной – это наказание.

– Ох, Джэд… уж не знаю, как жить с тобой, не пробовала. Характер у тебя – что норов у хоренга, так и с хоренгами счастье бывает. Вот волосы твои – это шёлк настоящий, руки запустить наслаждение. Не стригись никогда… И красавец ты редкостный, приласкать такого удовольствие. Про то, что в постели хорош, весь Саор знает. А судя по той пощёчине, что мне младший сыночек залепить собирался, ты не столько наказание, сколько благословление его… Посмотришь на кого – убьёт, уйдёшь – сам умрёт.

– Не уйду. И ни на кого не взгляну.

– Добро… Пойдём, последнее плетение разберём. И прыгай домой. Радуй… мужа своего. Мне теперь сплетни-слухи не страшны, до Паукри не дотянутся. Маукша ещё сделать?

– Сделай.

Она отрывает руки, и мне вдруг становится очень легко. Несмотря на пережитое, на вновь поднятые воспоминания.

«Мальчик мой…»

– Зэльтэн… а если всё-таки назову?

– Гэсса заревнует. И остальные не одобрят.

– Давай попробуем?

– Обидится ведь… Дэрэк твой.

– Он как раз поймёт.

– Язык-то повернётся? После всего, в чём призналась…

– Вот и проверим… мама.

Нетипичный случай

Бал был в разгаре, а Джэд – в бешенстве.

Нет, со стороны всё смотрится прилично. Более чем. Король Саора, вполне пристойно подпирающий стену с любезной полуулыбкой на спокойном лице…

И только я знаю о клокочущей внутри ярости. Он редко так злится. И в основном – когда никто не видит. Моё синеглазое счастье умеет держать себя в руках. Когда-то я вообще искренне и наивно считал, что он на самом деле всегда уравновешен и невозмутим.

Какое там!

«Дэрэк, если эта негодница сейчас же не отодвинется от тебя на безопасное расстояние, я подойду и напомню ей о приличиях!»

Создатель! Это же надо! В кои-то веки мы поменялись местами. Меня настойчиво осаждает юная очаровательная особа, а он наблюдает и психует! Кстати, девочка очень даже миленькая. Шестнадцать лет, неплохая фигура, подчёркнутая откровенным нарядом, чуть вздёрнутый носик и кокетливо сложенные бантиком губки. Селия, дочь Вайла, отличного кузнеца из окрестностей Кеори. Моя подданная. Отец представил её своему принцу, как положено, а затем королю. И, вместо того чтобы привычно увиваться за синеглазым красавцем, девушка почему-то весь вечер не отходит от меня!

– Принц Дэр, позволь пригласить тебя на танец!

– Я плохо танцую, Селия.

Мягко сказано. Да и после первого танца, когда Джэд вёл Эльги, буду выглядеть неуклюжим неумехой. Более-менее сносно у меня получается танцевать, когда Синеглазый сам составляет мне пару, но пока выйти с ним прилюдно я не отважился.

– Уверена, ты просто скромничаешь.

Девушка чарующе улыбается и берёт мою руку – немного более пылко, нежели дозволено правилами хорошего тона – и почти насильно тянет меня в центр зала. В груди рождается паника.

Я привык бороться с подобными пленительными и непосредственными созданиями, когда они нагло пристают к моему мужу. Но впервые вот так, открыто, у всех на глазах соблазняют меня!

Саор честный мир. Равноправный и раскрепощённый. Платья, подобные тому, что сейчас на дочери Вайла, созданы специально для того, чтобы привлекать мужское внимание. И женщины проявляют инициативу