Меч Эдриджуна - Александр Прозоров

Надодух неожиданно начал быстро раздеваться.

– Ты чего? – поймала его за штанину Горамник.

– А ты хочешь, чтобы они до утра тут торчали? – ответил вопросом на вопрос недоморф, без одежды обратившийся в натурального лешего: шерстяная зверюга с красными горящими глазами, огромными клыками, длинными когтями на пальцах. В темноте такого увидишь – поседеть недолго. Без наведенного морока чатия Сенусерт выглядел так, что обитать с ним в одной комнате становилось боязно.

Или это он, наоборот, мороком хорошенько приукрасился?

У подростков что-то пискнуло – их часы предупреждали о полуночи.

– Замкнись круг миров! Откройтесь врата мира огненного в мир тварный! – Подростки качнулись вперед, толкнули ногами свечи. Те упали, подожгли какую-то жидкость, и пламя стремительно ринулось в самый центр гексаграммы, где полыхнул сложенный из тонкого хвороста костер, а старшая заклинательница громко воззвала: – Явись к нам, Лучезарный! Явись, явись, явись!!!

Надодух разбежался, с легкостью перемахнул освещенный костром круг и сидящих подростков, опустился в самый центр пламени, подняв сноп искр, и громко спросил:

– Ну пришел! И что теперь?

От истошного визга у Битали заложило в ушах – подростки рванули во все стороны, улепетывая так, словно за ними волки гнались, начисто забыв, что желали пообщаться с кем-то из мертвого царства.

– Тхарри! – торопливо взмахнули палочками и Горамник, и Кро, спеша осадить пламя, пока недоморф не обжегся, и от двойного воздействия костер мгновенно потух.

– Вы видали?! – Надодух довольно расхохотался. – Теперь они этого «демона» до самой старости вспоминать станут и еще детям зарекут не связываться! И согласитесь, никакого колдовства я не использовал. Так что все по правилам!

– Да уж, теперь точно не помешают, – согласилась Анита. – Но только место здесь теперь порченое. Какая может быть структура покоя после подобного представления?

– Кладбище большое. Отойдем в самый дальний угол, найдем какой-нибудь склеп, и все будет хорошо, – ответил Надодух. – Кстати, по пути сюда я один приметил, каменный и полуразвалившийся. Наверняка заброшен. Думаю, пару поколений его никто не тревожил. Пошли, покажу.

Когда недоморф ухитрился углядеть эти развалины, осталось тайной – как раз со зрением у жертвы древнего проклятия дело обстояло не лучшим образом. Толстые стены из булыжника, покрытые густым мхом, местами поросшие травой, а в паре мест на них даже успели вырасти молодые березки. Несколько могильных плит тоже покрылись грязью, пол стал земляным – хотя под дерном наверняка еще сохранился скрепленный известковым раствором булыжник. От склепа пахло вечностью – и это было именно то, что нужно.

Уважая покой мертвых, юные чародеи расположились не на плитах, а на полу, между развалинами и толстой липой, накрывающей этот тихий уголок своею густой кроной. Битали разложил среди мха черные браслеты и сел рядом, подтянув под себя ноги, прикрыв глаза и опустив руки на колени, ладонями вверх. Все, как учил умнейший профессор Налоби… Которому всего лишь немножко не везло в самый последний момент.

Потомок Темного Лорда сделал несколько глубоких вдохов и выдохов – и очистил свой разум от мыслей, а душу от желаний. В нем осталась только пустота – нечто, не имеющее ни формы, ни смысла, ни влияния. Бесформенная пустота легко растеклась, смешалась с воздухом, впиталась в землю, поструилась по стволам кладбищенских деревьев, легла на листья выросших среди упокоившихся душ растений – смешиваясь с этим миром, становясь его частью, пропитываясь холодной неизменностью этого мертвого места.

Битали Кро проходил обряд кроссовинга меньше полугода назад и все еще был напитан природной силой – однако та, мирная сила несла отпечаток живой переменчивой энергетики и для создаваемых амулетов не годилась. Ее требовалось поменять на мертвую – и именно этим занимался потомок Темного Лорда, в то время как отличница и недоморф накладывали на каменные браслеты самые обычные заговоры от чар колдовских и магических, от воздействия видимого и невидимого, злого и доброго – от всего, что может хоть как-то изменить покой владельца амулета.

В природном чародействе Анита и Надодух превосходили Битали на голову – так кому еще заниматься этим делом, как не им?

Кро сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, закрыл ладони. Ощущение переполненности внутреннего сосуда вывело его из состояния небытия, вернуло в мир. Не открывая глаз, юный чародей вытянул руки, повернул ладонями вниз, и раскрутил «серебряный клубок» в своей душе, выпуская из него нити, наполняя ими пористый камень, жадно впитывающий нежданный водопад силы.

Внутри немного отпустило – переполнение силой было столь же неприятным, как чрезмерное обжорство. Хорошо хоть избавляться от энергетики было проще, чем от переедания. Битали открыл глаза, вопросительно посмотрел на Надодуха.

– Мы уже все, заканчивай, – ответила Анита.

Кро достал из нагрудного кармана палочку, облизнул пересохшие губы и легонько коснулся полированного камня:

– Тхарри! Тхарри! Тхарри!

Если верить конспектам по магическому искусству, то заклинание при подобном перенаправлении впитывалось в амулет и высвобождалось по мере надобности. Силы черная яшма должна впитать достаточно, чтобы поддерживать наведенное воздействие довольно долго.

Теоретически…

– Кажется, все, – выдохнул Битали и спрятал палочку. Указал на амулеты: – Выбирайте!

– Да они все одинаковые. – Горамник взяла ближайший, замкнула на запястье. Надодух – соседний. Кро тоже взял ближайший, надел, а остальные спрятал в мешок.

– Интересно, работают или нет? – вскинул руку Сенусерт, рассматривая поблескивающее украшение.

– Должны, – пожала плечами Анита. – Кажется, все сделали правильно.

– «Кажется» или правильно? – уточнил недоморф.

– Так ведь проверить несложно. Пойдем!

Юный чародей прошел к центру кладбища – туда, где еще оставалась нарисованная на земле гексаграмма с грудой обгорелого хвороста в середине, взмахнул палочкой:

– Вьюр! – С кончика спрыгнул огонек, расширился, накрыл собой хворост, и тот мгновенно затрещал, разгораясь с такой живостью, словно и не угасал.

Битали вздохнул, протянул мешок недоморфу, палочку девушке, потер ладонью о ладонь…

– Как там говорит в таких случаях профессор? Тем, кто уцелеет, по пять баллов в аттестат… – Молодой человек резко передернул плечами и шагнул в пламя.

Огонь взметнулся, обнял его со всех сторон, жадно облизывая штанины, полы куртки, дотягиваясь высокими языками до ладоней, а иногда и до лица. И… И ничего не происходило! Ткань не загоралась, кожа не обжигалась, лицо ничего не чувствовало. Новенький «холодный» амулет успешно впитывал лишнее тепло, сохраняя вечную неизменность и для себя, и для своего владельца.

Битали, довольно улыбаясь, вскинул руки, немного покрутился, утаптывая угли, после чего вышел из света в серый кладбищенский сумрак.