Код лихорадки - Джеймс Дашнер

«Ты говоришь так, словно это чертов праздник,» пробормотал Ньют.

«Могло быть и хуже,» возразил Томас. «Не говоря уже о том маленьком факте, что мы пытаемся помочь спасти всю человеческую расу.»

«А это значит-и тебя, Ньют,» добавил Алби. «Я не хочу смотреть, как ты когда-нибудь станешь шизом.»

Это сразу отрезвило Ньюта. Даже Тереза выглядела печальной. Томас все испортил, несмотря на то, что старался быть уверенным в их испытаниях.

Томас взглянул на Минхо, который некоторое время молчал. Он сидел в углу, прислонившись спиной к стене и уставившись в пол. Он поймал взгляд Томаса и встал.

«Фантазируйте о ПОРОКе, как хотите,» сказал он. «Скажите себе, что все это благое дело, что они хорошо к нам относятся. Но я на это не куплюсь. Похоже, я единственный, кто все еще работает над…» Минхо замолчал на полуслове и покачал головой. «Я возвращаюсь в свою комнату. Потом.»

Минхо был уже у двери и открыл ее прежде, чем кто-либо успел опомниться.

Алби обрел дар речи прежде, чем Минхо исчез.

«О чем ты говоришь?» Спросил Алби.

Минхо стоял к ним спиной, но даже не повернул головы, чтобы ответить.

«Мы часто говорили о побеге до того, как появились Томас и Тереза,» сказал он. «Ну, я никогда не переставал думать об этом. Планировал это. Мы должны быть здесь по собственному выбору, а не по их. Не обращаться с нами как к заключенным. Надеюсь, вы пойдете со мной. Когда я буду готов.»

Затем он вышел, закрыв за собой дверь.

ГЛАВА 24

226.11.12 | 11:21

Это был последний раз, когда Томас слышал о великом плане побега Минхо за последние шесть месяцев. В это время жизнь была увлекательной и веселой. Примерно раз в неделю Тереза колдовала над циклами для камер слежения, и они собирались вместе в одной из комнат или, чаще всего, в старом подсобном помещении, глубоко под всем остальным.

И это всегда была одна и та же группа: Алби, Минхо, Ньют, Томас, Тереза. А иногда и маленький Чак. Он стал их любимцем. Он был глуп, невинен и доверчив, и все их шутки воспринимал спокойно. Он стал похож на маленького брата, которого они потеряли или, в случае с Томасом, никогда не имели.

Иногда они тайком проносили еду и ели, разговаривая и смеясь. После нескольких месяцев таких ночей они почти забыли тот страх, который испытывали все вместе. Страх, что в любой момент сюда могут войти Рэндалл или Рамирес. О том, что их отправят обратно в яму с шизами. Может быть, на этот раз там не будет никаких заборов, чтобы защитить их.

Они забыли о страхе и чувствовали себя в безопасности. Это было лучшее время в их жизни.

«Хорошо,» мысленно сказала Тереза Томасу. «Дай мне знать, когда увидишь красную точку, вспыхнувшую точно в центре потолка.»

«Вас понял,» ответил он.

«Пожалуйста, перестань это говорить.»

Томас сдержал смех. Он стоял в окружении каменных стен, сложенных тяжелыми строительными бригадами вокруг скелетов из стали и стекловолокна. По крайней мере, половина лабиринта была закончена, и это начинало выглядеть впечатляюще. Ожидая сигнала Терезы, он пытался представить себе, каким будет это место, когда оно будет закончено, особенно с применением технологии оптической иллюзии. Эта технология будет работать вместе с некоторыми… мощными внушениями, полученными от имплантатов в мозгах испытуемых, чтобы это все выглядело в три раза выше, шире и длиннее. Однако он уже был большой.

Несмотря на то, что он и Тереза помогали в создании всего этого, надзиратели ПОРОКа не делились большой информацией о том, как именно все будет работать, когда они запустят лабиринт. Он часто слышал слово «переменные» и знал, что Мозгачи потратили годы, планируя эти эксперименты в зоне поражения.

Он также знал, что это будет немного резко. Томас и Тереза были далеко не глупы, и они использовали любую возможность, чтобы узнать больше о проекте, над которым они работали. Однажды они наткнулись на страницу с перечнем предварительных переменных, и пара вещей действительно выделялась. Такие слова, как вынужденная боль, нападение и уничтожение комфорта. Они были смешаны с кучей научных работ, которые не всегда имели смысл.

Но все шло вперед, хотя и с небольшим отставанием от графика. Когда-нибудь, может быть, всего за несколько лет интенсивных исследований и испытаний, ПОРОК получит свое лекарство. И Томас смог сказать, что он принимал в этом большое участие. Он начал часто повторять себе это. Это было легко, и он почувствовал себя лучше.

«Ты что, серьезно еще не видел его?» Спросила Тереза, посылая вместе со словами раздражение.

«О! Извиняюсь.» В последнее время он постоянно терялся в своих мыслях. «Да, да, там есть яркая красная точка, практически прямо надо мной.»

«Практически? Или это точно в нужном месте?»

«Ну, хорошо. На самом деле он может быть примерно в десяти футах. И, хм, может быть, дюжина или около того она больше размыта и рассеяна. Извиняюсь.»

Это должна быть одна. Только одна красная точка в центре.

«Том, мы должны сделать все правильно, прежде чем перейдем к другому проекту. И мне это уже надоело.»

«Расскажи мне об этом. Моя шея убивает меня от того, что я смотрю на все эти ошибки.»

Она проигнорировала его, поняв, что это лучший способ отомстить ему за неубедительные саркастические комментарии.

«Давай я попробую еще раз,» сказала она.

Они занимались этим по меньшей мере две недели, пытаясь и терпя неудачу, пытаясь и терпя неудачу. Мисс Маквой назначила их в «Проект Небо», и их задачей было запрограммировать и настроить системы так, чтобы те, кто находился внизу, мог видеть нормальное небо. Голубое небо, ночное небо, звезды, заходящее солнце-все. Томасу не терпелось увидеть результат во всей красе.

Но сначала они с Терезой должны были найти правильный баланс. Томас подозревал, что ПОРОК знал, что они общались телепатически еще до того, как им «официально» сообщили об этом и «научили», как этим пользоваться, но никто ничего не сказал. Он предположил, что ПОРОК мог только выиграть от того, что они овладели техникой, поскольку мгновенное общение делало их идеальными для таких проектов, которые, как оказалось, были в изобилии.

Тереза проецировала красную точку из тысячи различных источников вокруг обширной внутренней поверхности пещеры лабиринта, и пока Томас не увидел ее как единственную точку в определенном месте, техники не могли продвигаться вперед с проектированием программного