Книжный ниндзя - Эли Берг

Эмили Бронте, «Грозовой перевал»

Маршрут поезда Лилидейл до Флиндерс-стрит

С тех пор как Фрэнки в двадцать лет «случайно» запостила в фейсбук очень неудачное фото Кэт (глаза полуоткрыты, блузка задралась, маковые семена застряли в зубах), у них появилась традиция «извинительных бранчей». Когда одна из них делала что-то чрезмерное, она должна была сводить вторую на лучший в мире бранч. Круассаны, тосты с авокадо, мюсли и, конечно, коктейли «мимоза».

Фрэнки ждала в «Больших ожиданиях», ресторане, куда они традиционно ходили для «извинительных бранчей», уже пятнадцать минут. Она уже извинилась за то, что бросила Кэт посреди упражнения на расслабление в родах, и Кэт ее простила. Но она не собиралась упускать возможность получить «извинительный бранч» за чужой счет. Фрэнки снова посмотрела на часы. «Черт, где ее носит?» В последнее время Кэт опаздывала даже больше, чем обычно, всегда приходя на двадцать минут позже.

– Фрэнки, давно тебя не видел! Кто на этот раз виноват? Пончики и Диккенс, – сказал Томми, взглянув на примирительные жертвоприношения, расставленные на столе перед Фрэнки. – Должно быть, случай серьезный.

От Томми всегда пахло теплым кофе латте. Он был владельцем «Больших ожиданий» и со временем стал предвкушать нечастые визиты Фрэнки и Кэт, которые всегда проходили по одному и тому же сценарию. Сначала они швырялись друг в друга ругательствами, после чего подруги поглощали неприличное количество еды, а затем долго обнимались и признавались друг другу в любви.

– О, все как обычно, просто бросила подругу на ее первом занятии курсов для новорожденных, – призналась Фрэнки.

– Ой-ой, – поморщился Томми.

Как по сигналу в ресторан ворвалась Кэт в ярко-розовом вязаном платье с розовыми вязаными сережками в тон, выкрикивая извинения за опоздание. Прежде чем честь, она чмокнула Томми в щеку.

– Обычный «извинительный бранч», пожалуйста, о наш щедрый хозяин!

Она жадно сцапала один из клубничных пончиков Фрэнки и откусила большой кусок. Капля джема незаметно для нее упала на грудь ее вязаного платья. Фрэнки улыбнулась и промокнула каплю салфеткой.

Томми вернулся к ним с огромным подносом, уставленным тарелками и стаканами. Один за другим он величественно расставил их по столу под восторженные аплодисменты Фрэнки и Кэт. Затем забрал свои обычные чаевые – пончик с нутеллой – и удалился на свой пост у входа в кафе.

– Итак, что нового, Фрэнкстон? Кто-нибудь еще нашел книгу? – Кэт намазала черничный джем на теплый круассан.

– Вчера я получила письмо от какого-то парня. Но отпугнула его своим безумным потоком сознания. – Фрэнки вздохнула и сделала глоток «мимозы».

– Моя умница.

– Сегодня утром я оставила «Грозовой перевал», но, честно говоря, у меня нет желания и дальше ходить на свидания, даже ради эксперимента. Меня просто бесит эта дурацкая ситуация с Санни. Понимаю, что пора это пережить, и правда, я пережила уже. Но ужасно злюсь на него за то, что он так меня обвел вокруг пальца. Чувствую себя полной дурой. – Фрэнки откусила тост.

– Так скажи ему! Не понимаю, почему ты все еще игнорируешь его звонки. Когда этот лох позвонит в следующий раз, ответь и выскажи ему все, что о нем думаешь! – сказала Кэт, жуя мюсли.

– Я выше этого, Кэт.

– Все стремятся залезть повыше. А знаешь, что это значит? Там ужасно людно. – Кэт налила больше меда в йогурт. – Если не собираешься его отчитывать, по крайней мере, сделай что-нибудь, чтобы закончить для себя эту историю, – добавила она и, выгнув брови, облизала ложку с медом.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Фрэнки, нервно ерзая на стуле.

– Ну, знаешь, старая добрая месть. – Кэт приподняла брови.

– Кэт, мы не в школе. Я не собираюсь составлять вместе с тобой план мести.

– Почему бы и нет? Он этого заслуживает! Он сделал тебя «другой женщиной», Фрэнк. К тому же помнишь, как было здорово, когда мы покрасили волосы Ричи Лукас в синий цвет?

– Ага, ага. Помню. Ну ладно, о каком типе мести идет речь? Ничего особенно опасного. Только остроумное.

– Остроумное мне нравится. С этим я могу работать, – улыбнулась Кэт. – Может, взломать фейсбук? Или надпись на небе?

– Слишком масштабно. Прямо чересчур. Может, оставим ему голосовое сообщение, что у него не оплачен счет за телефон? – вяло предложила Фрэнки.

Кэт нахмурилась.

– Фрэнки, это самая отстойная идея, которую я слышала. – Но затем на ее лице появилась улыбка. – Клод однажды на год подписал меня на рассылку «Пятьдесят оттенков серого» в шутку.

– Что приходит в такой рассылке? – рассмеялась Фрэнки.

– Книги с автографами, наручники и много кожи. В конечном счете мне все это даже очень понравилось. За исключением пояса для чулок, который Клод мне связал. Он кололся, – поморщилась Кэт. – Итак, чего не любит Санни?

– Расизм? Высокомерных людей? Черепах в клетках?

– Скучно! Еще.

Фрэнки в задумчивости откусила ломтик банановой лепешки, потом подняла на Кэт взгляд и улыбнулась.

* * *

– Сколько бананов вы хотите купить? – переспросила Трикси, продавщица фруктов.

– Двести, пожалуйста, – повторила Кэт.

– Ну ладно. Что вы делаете? Самый большой в мире банановый торт? – рассмеялась Трикси.

– Что-то вроде того.

Фрэнки сидела на ящике в магазине фруктов, нервно листая свой инстаграм. Ее окружали сочные гранаты, роскошные брокколи и рыжие тыквы, помещение заполнял сладкий запах винограда и терпкий аромат апельсинов.

– Вам повезло, что сегодня у меня большая поставка. Обычно я не держу столько бананов, если только это не особый заказ, – сказала Трикси, начиная сгружать гроздья бананов с полок на тележку.

– Трикси, ты просто легенда! – Кэт хлопнула ее по плечу.

– Без проблем, милочка. Вам далеко идти? Столько бананов будут весить много, – спросила Трикси.

– Нет, ничего. Все буквально за углом, – улыбнулась Кэт.

– Итого сто сорок долларов, – сказала Трикси, нажимая клавиши калькулятора.

– Кэт, это очень дорого. – Фрэнки подошла к переполненной тележке.

– Но того стоит. – Кэт выдернула кредитку. – За мой счет.

* * *

Кэт покачивала бедрами, шагая по людной Лайгон-стрит и толкая перед собой тележку, доверху наполненную двумя сотнями бананов. Она фальшиво напевала «Hollaback Girl» Гвен Стефани. Только не могла вспомнить ничего, кроме строчки про «БА-НАНАС».