Кубинское каприччио - Чингиз Абдуллаев

– Я тоже о ней думаю. Она бы не впустила к себе чужого.Значит, убийца был ее знакомым.

– Разносчик газет утверждает, что в дом заходил только одинстарик. Возможно, это Мильман, возможно, что кто-то другой. Я не исключаю итакой невероятной версии, при которой убийцей был абсолютно постороннийчеловек, который занят поисками алмаза. Когда я беседовал с Шекерджийским, онпоказал мне фотографию своей племянницы, которая вышла замуж за одного изпотомков Каджаров. Ему уже много лет, они сейчас живут в Москве, ончлен-корреспондент Российской академии наук. Но его дедушка лет тридцать назадоднажды позвонил одному из старых ювелиров и начал доказывать, что каменьдолжен принадлежать именно им. Вот такое забавное происшествие.

– Вы думаете, что тот старик и был этим убийцей?

– Он ждал целых тридцать лет, чтобы убить Валиду? –усмехнулся Дронго. – Слишком невероятно. К тому же я сказал, что его внуку ужепятьдесят. Значит, старику точно должно быть сто или еще больше. Он бы просторазвалился, когда попытался в кого-то выстрелить. И еще один важный момент.Разносчик газет сказал, что старик был похож на иностранца. Мильмана можно принятьза иностранца – аристократическое лицо, внешний вид, он не похож на большинствоместных жителей. Но старика из рода Каджаров нельзя принять за иностранца. Ктому же это настоящий род иранских шахов. Там были правители и тираны, но небыло мелких воров и убийц. Это уже другой масштаб.

– Тогда кто этот убийца? И почему он пошел именно к Валиде?

– Вот об этом я и думаю, сидя на своем стуле уже второй час.А вы врываетесь ко мне со своими дикими гипотезами и мешаете мне думать.

– Извините.

– Ничего страшного. Когда у нас ужин?

– Сегодня в восемь. Опять приедет Хуршида со своим сыном. Яих уже видеть не могу после сегодняшнего скандала. Но неудобно. Сегодня деньрождения моего дяди, и мы хотели его отметить. Я вам уже говорил об этом.

– И поэтому все приехали в Красную Слободу?

– Ну да. Мы думали спокойно поужинать, но у нас ничего неполучилось. Я даже хотел пригласить Валиду, но Асиф отсоветовал, сказал, чтоона вызывает раздражение и у тети Хуршиды, и у Зинура. Поэтому я ее и не позвал.

– Кто еще приедет?

– Больше никого. Хуршида с сыном и Зинур. И, наверно,пригласим за стол наших работников – Фатьму, Гулама, Ису. Они все много летзнали моего дядю. Это тот день, когда мы должны о нем вспомнить. У грузин иосетин есть хороший обычай: они обычно пьют легкое белое вино и вспоминают опокойном хорошие вещи. У нас не пьют, как вы знаете, но мы тоже соберемся наплов и будем вспоминать добрым словом моего умершего дядю.

– Значит, за столом соберутся все, кроме Мильмана. Всеподозреваемые из вашего списка, – уточнил Дронго.

– Да, – помрачнел Борис, – будут все, кто мог войти вспальню и забрать алмаз. Только чем больше я думаю, тем больше убеждаю себя,что никто из них не мог знать о тайнике.

– Могли, – возразил Дронго, – о нем могла знать Фатьма,которая все время убирает в доме. Ведь она могла случайно наткнуться на этоттайник. О нем мог знать Зинур Марчиев, который был доверенным лицом вашегодяди. О нем могла узнать ваша тетя Хуршида. Не обязательно, чтобы ей рассказалоб этом сам Семен Борисович. Она могла узнать об этом от вашего дедушки БорисаИбрагимовича, при котором этот тайник тоже работал. Но тогда в нем не былоалмаза.

– Я начинаю сходить с ума, – признался Борис, поднимаясь состула, – я уже готов отказаться от этих поисков. Только бы понять, куда он могисчезнуть. И кто убил Валиду. Только бы найти этого убийцу, который можетоказаться рядом с нами.

Он вышел из комнаты. Дронго достал мобильный телефон, набралномер телефона следователя.

– Что-нибудь нашли?

– Пока проверяем квартиры. И сделали фотографию ГенрихаСоломоновича, чтобы показать ее этому разносчику газет. Но он, к сожалению,сегодня не вышел на работу. Будет только завтра утром. Он и работает черездень, меняясь со своим сменщиком.

– Понятно. Тогда я позвоню завтра утром. До свидания.

Он перезвонил своему другу, ректору музыкальной академии, скоторым был знаком с детства.

– Добрый день, Фархад. Извини, что тебя беспокою.

– Ничего страшного. Мы сидим и пьем с Рахманом за твоездоровье. Ты можешь к нам приехать?

– Нет, я сейчас в Кубе. Точнее, в Красной Слободе.

– Понятно. Сколько ты там будешь?

– Один день или два. Точно не знаю.

– Все ясно. У тебя там своеобразное «Кубинское каприччио».Блестящая виртуозная инструментальная пьеса свободной формы, нередко спричудливой сменой эпизодов и настроений. Это опредение для каприччио. Было«Итальянское каприччио» Чайковского, было «Испанское каприччио»Римского-Корсакова. А теперь будет твое. Я даже не сомневаюсь, что ты быстронайдешь там виноватых и вернешься в город.

– Спасибо, – улыбнулся Дронго, – у меня к тебе необычноедело. Ты можешь сказать, кто из Каджаров остался в Баку? Я имею в виду – изпотомков этого рода. Ведь ты тоже потомок шахского рода.

Дронго знал любопытную историю семейных преданий своегодруга. Прапрадед Фархада по материнской линии – ленкоранский хан – убил егопрапрадеда по отцовской линии, одного из представителей шахской династииКаджаров.

– Есть специальная книга, которую выпустили про потомковКаджаров, – сообщил Фархад, – но, насколько я знаю, там указаны не все.

– Почему?

– Племянник Ахмед-шаха сбежал во Францию, а его дочь вышлазамуж за иранца, и они переехали в Баку.

– Как фамилия этого иранца?

– Откуда я помню. Ты хочешь, чтобы я знал всех потомковэтого рода? Их более двухсот человек.

– А племянника звали Фаид-хан?

– По-моему, да. Он сбежал во Францию и там умер.

– Ясно. Спасибо тебе. – Дронго отключил телефон.

Он убрал телефон и снова задумался. Предположим, что обалмазе знал еще кто-то другой. Зинур Марчиев утверждает, что не видел этогокамня. Странно, что он так говорит. Ведь он был правой рукой покойного ювелира.И было бы логично, если бы покойный показал этот алмаз своему помощнику. Но онэтого не сделал. Значит, собирался сохранить для своих племянников. Похоже,Борис прав. Семен Борисович собирался оставить этот алмаз в своей семье ипоэтому никому не собирался его показывать. Даже Марчиеву. И только один раз онсделал исключение из этого правила, уступив просьбе Валиде, показал алмазлюбимой женщине. И об этом узнал убийца. Так. Здесь нужно остановиться иподумать. Валида не стала бы рассказывать каждому встречному об этом камне. Ноубийца все равно узнал. Семен Борисович вообще исключается, он не показалалмаза даже своему самому близкому помощнику. Тогда кто? Кто мог узнать об этомкамне?