Император Николай II и предвоенный кризис 1914 года - Петр Мультатули

Вторая по счёту неудача Вильгельма II в создании "союза Центральных держав" стала его крупным дипломатическим поражением. Пытаясь спасти лицо, он, по своему обыкновению, пустился в эмоциональные телеграммы, в которых заклинал Николая II: "Мы подали друг другу руки и дали свои подписи перед Богом. Что подписано, то подписано"97. Однако эти телеграммы не трогали Государя, и он их прочитывал с полным спокойствием.

Долгое время в советской историографии считалось, что политическая игра немцев осенью 1904 — летом 1905 гг. вокруг союзного договора с Россией была крупным дипломатическим успехом Германии, уловкой, на которую поддались русские политики, осознавшие затем пагубность для России этого договора и отказавшиеся от него. Однако на самом деле всё было наоборот: в ходе этой дипломатической игры именно царь переиграл германского императора. Это был крупный успех дипломатии Николая II.

Вплоть до завершения Альхесирасской конференции, в Берлине были уверены, что ослабленная Россия будет следовать германской линии. Вильгельм II и Бюлов настолько в этом не сомневались, что не побоялись потребовать от России полной поддержки в марокканском вопросе. Эта поддержка стала бы для России потерей международного авторитета и столь нужной ей западной финансовой помощи. При этом Германия со своей стороны ничего не предлагала взамен. Единение, с которым выступили Россия, Франция и Англия на Альхесирасской конференции, вызвало сильное раздражение в Берлине, всё более не желавшего уважать иные интересы, кроме своих собственных. Весной 1906 г. военный агент в Берлине полковник А. В. Михельсон в своих донесениях начальнику Главного управления Генерального штаба генералу Ф. Ф. Палицыну указывал на демонстративное охлаждение кайзера и высшего руководства рейха к представителям России98.

Негодование Вильгельма II не могло не удивлять, так как после окончания русско-японской войны ему постоянно поступали предупреждения об изменении ориентиров русской внешней политики. Германский морской атташе в Петербурге капитан 1-го ранга Пауль фон Гинце, пользовавшийся расположением императора Николая II, неоднократно докладывал кайзеру и Тирпицу о том, что Петербург во чтобы то ни стало стремится решить проблему Черноморских проливов и устранить свои противоречия с Лондоном99. Имея подобную информацию, в Берлине, казалось, должны были бы учесть русские устремления и хотя бы в чём-то пойти им навстречу, однако этого не последовало.

Тем не менее Николай II понимал, что Германия является самым опасным потенциальным противником, а потому в первую очередь с ней нужно выстраивать дружественные отношения. 15 ноября 1906 г. Государь заявил германскому послу в Петербурге барону Вильгельму фон Шёну, что он стремится к новому сближению с Германией и Австро-Венгрией в виде возобновления Союза трёх императоров100. Это предложение Царя нашло живой отклик у Алоиза фон Эренталя, который советовал германскому правительству незамедлительно организовать встречу с царём на высшем уровне101.

Свою первую заграничную поездку в ранге министра иностранных дел А. П. Извольский совершил именно в Германию. Николай II передал кайзеру личное послание, в котором заверял его в своей самой "искренней дружбе"102.

Грубое вмешательство Германии в пользу Австро-Венгрии во время Боснийского кризиса, полное игнорирование кайзером просьб Николая II о воздействии на Вену привели к резкому ухудшению российско-германских отношений. Государь пришёл к окончательному выводу о нежелании кайзера строить дружественные равноправные отношения с Россией. Вся дальнейшая политика императора Николая II в отношении Германии не несла в себе и тени дружественной откровенности. "Форма или приём германского правительства, — писал Государь матери, — их обращение к нам, был груб, и мы этого не забудем!! Я думаю, что этим ещё раз хотели отделить нас от Англии и Франции, но опять это не удалось. Такие способы приводят скорее к обратным результатам"103.

После Боснийского кризиса и военным, и дипломатам, и Государю было ясно, что Германия никогда не допустит войны один на один России и Австро-Венгрии и царским войскам придётся противостоять армиям обоих государств104. Последующие события все более убеждали Николая II: Германия окончательно взяла курс на войну.

Несмотря на это, Государь вскоре после завершения Боснийского кризиса предложил Вильгельму II встретиться в Бьёрке. Главной причиной, по которой Николай II стремился увидеться с кайзером, была крайне опасная для России политика Австро-Венгрии на Балканах. Военный агент в Вене полковник М. К. Марченко докладывал в ГУГШ в июле 1909 г.: "Я беру на себя смелость утверждать, что Австро-Венгрия серьёзно готовится к разрешению в ближайшем будущем, с наибольшей для себя выгодой, балканского вопроса во всей его полноте, и первым этапом в этом направлении явился бы захват ею (при соучастии Болгарии) западной части Сербии, обеспечивающего для Австро-Венгрии владение Боснией и дальнейшего движения её к Салоникам"105.

Николай II рассчитывал в личной встрече убедить кайзера оказать давление на Вену, относительно её дальнейшей политики на Балканах в обмен на гарантию нейтралитета России в случае англо-германской войны. Вильгельм II, однако, воспринял приглашение царя как продолжающуюся после Боснийского инцидента капитуляцию России. Вильгельм II и Бюлов решили, что царь готов полностью изменить свою политику и развернуться в сторону Германии. Сам кайзер ни на какие уступки России идти не хотел, а саму встречу рассчитывал использовать исключительно для демонстрации силы и закрепления достигнутого в 1908 г. дипломатического успеха. Встреча Николая II и кайзера Вильгельма состоялась 4 (17) — 5 (18) июня 1909 г. в местечке Виролахти, в 8 км от границы с Россией и 200 км от Петербурга. На неоднократные попытки Извольского поднять вопрос о недопустимом поведении Австрии, немцы отвечали отговорками. На заявление русского министра о том, что "русско-английское соглашение не имеет никакого общего характера и никоим образом не направлено против Германии", немецкая сторона никак не прореагировала. Из общего разговора с германской делегацией Николай II сделал вывод, что Берлин не собирается идти навстречу России по вопросу сдерживания Австро-Венгрии. Одной из главных причин этого нежелания было стремление Германии самой закрепиться с помощью Вены на Балканах, а оттуда усилить своё влияние в Турции, развернув продвижение в Персию — зону русско-английских интересов. В таких условиях всякая попытка России начать переговоры о соглашении с Германией теряла всякий смысл.

15 (28) октября 1910 г. в Петербурге было созвано Особое совещание для обсуждения возможного соглашения с Германией106. Оно пришло к выводу, что переговоры с германской стороной должны носить "лишь очень общий характер" и желательно не связывать себя "никакими определёнными обещаниями"107. Но Николая II не покидало стремление несмотря ни на что договориться с императором Вильгельмом. Он видел, что мир быстрыми шагами идёт к войне, которую Россия всеми силами пыталась не допустить. К 1911 г. империя уже вполне оправилась после русско-японской войны и смуты. Хотя оставалось немало нерешённых вопросов и проблем, русская экономика уверенно шла вперёд, претендуя за 10-15 лет выйти в мировые лидеры по многим отраслям. П. А. Столыпин писал А. П. Извольскому: "Нам нужен мир: война в ближайшие годы, особенно по непонятному для народа поводу, будет гибельная для России и Династии. Напротив того, каждый год мира укрепляет Россию не только с военной и морской точек зрения, но и с финансовой и экономической"108.