Спаситель и сын. Сезон 1 - Мари-Од Мюрай

И тут же убежала.

За это время Лазарь успел добежать до кухни. На кухне сидел Габен в обществе Гюстава-Мустафы. Сидел сгорбившись, выглядел печальным.

— Где был? — спросил он Лазаря.

— Я? За… Там, в коридоре, хотя вообще…

Габен спросил, не ожидая ответа, но смущение мальчугана пробудило в нем интерес.

— И что в коридоре делал?

— Ничего.

— Совсем ничего? В коридоре?

— Ты умеешь хранить секреты?

Габен приложил палец к губам, показывая, что рот у него на замке.

— Дверь в коридор открывается, — сообщил Лазарь, не прибавив, что открывается она не сама собой. — И там можно послушать.

— Кого послушать?

— Папу.

— И его пациентов тоже?

Лазарь молча кивнул.

— Значит, подслушиваешь? Ну, знаешь!

— Ты обещал! Обещал! — напомнил Лазарь, и в голосе у него зазвенели слезы.

— Обещал. Но все же…

Габен погрузился в размышление, занявшись чуть ли не самоанализом. Он пытался понять: хотел бы он сам послушать, о чем говорят в кабинете психолога? И тут вдруг у него перед глазами возникло лицо старухи с растрепанными волосами.

— «World of Warcraft»[17] знаешь? — спросил он Лазаря.

Спаситель вошел в кухню как раз в ту минуту, когда Габен рассказывал Лазарю, что в игре он был ночным эльфом, воришкой и знатоком трав, который дружил с гномами, орками и кентаврами.

— Парни, привет!

Психолог решил относиться спокойно к тому, что Габен все вечера просиживает у них на кухне.

— Как поживает Гюстав?

Спаситель наклонился к клетке:

— Ест не переставая, — сказал Габен. — Скоро будет вдвое толще Баунти.

Спаситель выпрямился.

— Все понятно, — нахмурившись, сказал он. — С нами сыграли шутку. Наш Мустафа — хомячиха и скоро родит.

— Опа! Значит, она у нас Мустафетта, — сообразил Габен.

— Вау! У нас народятся хомячки! — Лазарь задохнулся от восторга.

— Но у нас они не останутся, — охладил восторг сына отец. — Иначе через месяц их количество утроится, а разведение хомячков пока не входит в мои профессиональные планы.

* * *

Прослушав на прошлой неделе лекцию, которую прочел учителям инспектор управления образования, мадам Дюмейе узнала, что французским школьникам недостает самостоятельности. Ощущая на своих плечах груз ответственности за будущее Франции, она с помощью клеящих подушечек, этого незаменимого подспорья педагогики, прикрепила на стене своего класса

Лазарь получил задание всю неделю следить за чистотой доски, а Полю было поручено поливать цветы, так что теперь он то и дело вскакивал и проверял, не растрескалась ли земля в горшках от сухости. Отныне каждый ученик, следуя велению долга, поднимался, не спрашивая разрешения, со своего места и исполнял свои обязанности.

Заботясь еще и о необходимых для французских школьников навыках совместной деятельности, мадам Дюмейе с этого вторника возобновила коллективные письменные работы.

К середине дня самостоятельность учеников возросла настолько, что учительница, которая когда-то, начиная работать в школе, требовала от учеников полной тишины, теперь не услышала бы и реактивного самолета.

— Мадам! — громко позвал ее Лазарь.

Учительница определила мальчугана в группу, где главной была Осеанна, и поручила им написать сочинение на тему «Все нужны, чтобы строить мир».

— Что случилось, Лазарь?

Мальчуган ткнул в Осеанну пальцем:

— Она не верит, что моя мама белая!

— У белых мам не бывает в животе черных детей, — твердо и уверенно заявила Осеанна.

Учительница заметила, что класс притих и насторожился. Ей очень кстати вспомнилась история, написанная Лазарем, и она напомнила ее всем:

— Лазарь как-то придумал красивую историю о белой волчице, которая полюбила черного волка, они поженились, и у них родился славный серый волчонок. Представь себе, Осеанна, что такое случается и в жизни. И у белой мамы с черным папой, или наоборот, рождаются дети, такие как Лазарь; их называют метисами.

— «Все нужны, чтобы строить мир», — заключил Поль, наконец-то уразумев суть народной мудрости.

Для него со вчерашнего дня началась «мамина неделя». И он был счастлив, хотя старшая сестрица уже начала портить им кровь новой заморочкой: «Мне нужна серебристая сумка „Ванесса Бруно“, у всех девочек такая есть».

— Мама, давай проводим Лазаря до дома! — попросил Поль, когда они вышли из школы. — А то мы не про все еще договорили!

Так оно и было. Поль хотел поговорить с Лазарем о будущем братике, а Лазарь не успел рассказать другу о новом хомячке. Луиза, хотя у нее была на очереди срочная статья и вдобавок глажка, согласилась.

— Две булочки с шоколадом, — сказала она и протянула сыну пакет из булочной.

— Необыкновенно любезно с вашей стороны, — поблагодарил Луизу Лазарь, привычно повторив формулу Спасителя.

У Луизы бешено заколотилось сердце.

— У папы все в порядке? — спросила она.

— М-м-м, — промычал Лазарь с набитым ртом.

И тут же повернулся к Луизе спиной, взялся за лямку своего ранца на колесиках и принялся шепотом обсуждать с приятелем неотложные дела. У калитки Лазарь снова повернулся к Луизе:

— Можно Поль завтра ко мне придет?

Луиза с искренним огорчением взглянула на сына:

— Нет, Поль! Я же тебе говорила, завтра к нам на обед приедет бабушка.

— Не-ет, не хочу-у, — заныл Поль.

— Это невежливо, Поль, — ласково попеняла сыну Луиза. — Бабушка специально приедет из Этампа, чтобы нас повидать.

Луиза прекрасно знала, что весь день мамочка будет критиковать ее и «как разумный человек» давать советы. К сожалению, совершенно неосуществимые. Луиза и сама с удовольствием сказала бы: «Не хочу-у-у!», но…