Ловелас в законе - Владимир Колычев

Ключа у них не было. Дверь закрывалась на внутренний засов. Угар мог его сломать. Почему он этого не сделал? Это несогласованность в действиях или какой-то хитрый план? Никита хотел надеяться на первое, но не исключал и второго.

Вероника закрыла дверь, схватила чемодан, запихнула его под одну кровать, а Никите показала на вторую. Он кивнул, спрятал сумки.

Комната небольшая, две кровати раздельно, шкаф, стол, два окна напротив друг друга. Ни туалета, ни душевой, только раковина, но хоть что-то.

Вероника бухнулась на кровать, закрыла глаза, но тут же распахнула их и уставилась на дверь, которую можно было выбить сильным ударом ноги.

Никита откинул барабан револьвера, вынул патроны. Вроде бы нормальные, не похоже на то, что их кто-то вываривал в воде, чтобы испортить. Да и капсюли целые. Неужели Стас действительно соблюдает договор?.. В это верилось с трудом.

— Это какой-то кошмар! Я как будто в бреду! — простонала Вероника, поднимаясь с кровати.

— Знакомое чувство.

— Это ты превратил мою жизнь в ад! Саша правильно все сказал!

— Хочешь к нему вернуться?

— К нему — нет. Я хочу вернуться в свою уютную жизнь!

— Завтра утром мы в эту жизнь и отправимся.

— Думаешь, нас отпустят?

Вероника выключила свет, встала к окну, которое выходило на закрытый дворик. Там никого не было, все разошлись по домам. В окнах горел свет, мелькали силуэты, даже на изрядном расстоянии слышались голоса. Там кто-то с кем-то ругался. Или это Угар выл от восторга.

— Нет никого. Давай уйдем.

— Не бойся, ложись спать. Все будет хорошо.

— Ты в это веришь?

— Конечно.

— Шарик, ты балбес! Это же какие-то уроды из кунсткамеры!

— Нет, они только с виду такие.

Никита легко мог согласиться с Вероникой вслух, но подумал о коварных планах, которые строил Стас. В машине у него были не только стволы, но и маячки, жучки, компьютер со специальными программами для слежки. Угару ничего не стоило взять этот номер на прослушку.

— А если я не хочу их видеть?

— Так никто и не заставляет.

Дверь домика, стоявшего напротив, открылась. На крыльцо вышел Стас, вскинул голову и принялся массировать правую ноздрю. Похоже, он только что принял хорошую порцию дури. Его дружки тоже могли насосаться.

— Я боюсь! — Вероника сжалась, глядя на него.

— А ты не бойся.

Стас достал сигарету, закурил, щелкнул себя пальцем по голове, распахнул дверь в номер. Никита увидел Дашу в компании с Угаром и Трэшем. Стас тоже хотел посматривать на них, чтобы шаловливые ручонки не перепрятали деньги.

На столе стояли бутылки с пивом, но Трэша больше увлекало другое занятие. Он склонился над столом и всасывал в нос порошок.

— Они что, наркоманят? — спросила Вероника.

— Иногда это с ними бывает.

Стас зашел в номер с сигаретой в руке, закрыл за собой дверь.

Никита пожал плечами, глядя ему вслед. Компьютера он вроде бы не видел, не похоже было, что работала прослушка. К тому же вся компашка в сборе, на виду.

— А если у них крыша съедет?

— Как может съехать то, чего нет?

— А у тебя есть при таких вот друзьях, да?

— Да какие там друзья… — Никита мрачно усмехнулся.

— Да, но ты хотел ограбить Сашу!

— Они хотели ограбить банк, я подумал, что лучше прижучить Сашу.

— Ты идиот!

— Я исправился.

— Это ты зря.

— Не понял.

— Ты должен быть плохим парнем. Сперва выволоки меня из этого болота, а потом, так уж и быть, исправляйся. Ты же вытащишь меня отсюда? — Вероника подошла к Никите, обняла его за шею, прижалась лбом к подбородку.

— Все будет хорошо, даже не сомневайся.

— Я чувствую себя мышью, которую бросили в молоко. Барахтаюсь, барахтаюсь… Почему молоко не превращается в сливки?

— В сливки жизни?

— Сначала сливки, потом шоколад. Мы купим красивый дом. Ты же не будешь разбрасываться деньгами?

— Буду.

Вероника оттолкнулась от Никиты, возмущенно глянула на него.

Он улыбнулся, привлек ее к себе и шепнул на ухо:

— Мы выбросим их в окно.

— Зачем?

— А потом сами. — Никита приложил палец к губам, тихонько подошел к окну, осторожно, стараясь не шуметь, открыл его.

Сетчатый забор, тянущийся вокруг стоянки, находился в каких-то трех-четырех метрах от домика. Земля была засыпана щебнем, сквозь который клоками пробивалась трава. По нему, как по дороге, можно было добраться до самых ворот, спокойно выйти через них. Или даже выехать, если договориться с водителем. Револьвер Никита возьмет с собой на всякий случай. Мало ли, вдруг дальнобойщики попытаются их ограбить.

На Никиту накатила эйфория, которая тут же сменилась всплеском дурного предчувствия. Нервы дрогнули, он повернулся к Веронике с таким видом, как будто та замахивалась на него ножом. Но она и не думала бить в спину.

— Что там? — спросила девушка, тревожно глядя на него.

Никита усмехнулся. И сам всполошился, и ее напугал.

— Нормально все.

Они вытащили из-под кроватей сумки и чемодан, положили на пол под окно.

— Бросать не будем, — сказал он. — Сейчас вылезу, и ты мне подашь.

Никита мог бы выбраться ногами вперед, но вдруг это плохая примета? Тем более что в новую жизнь человек входит головой вперед. Он сел на подоконник, взялся руками за верхний наличник. Окно небольшое, мало было просто откинуться назад. Ему пришлось прижимать подбородок к груди, сгибаться в поясе.

Парень высунулся из окна, крепко зацепился за внешний наличник. Осталось только вынести тело и спуститься на землю.

Но вылезти он не успел. Сильный удар в затылок взорвал голову. Ослепительно яркая вспышка мгновенно сменилась кромешной темнотой.

Откуда-то издалека донесся чей-то мужской голос:

— Ты его убил.

Никита понял, что это про него, но осознать трагический для себя финал так и не успел. Все исчезло.

Мозги без черепа — как яйца без мошонки. А череп без мозгов… Но нет, мозги у Саши Перекатникова как раз были. Бабла он наколотил порядком. Суржик не знал, сколько именно, но догадывался, что четыре миллиона для него всего лишь маленькая тележка к вагону. Не потащил бы он все свои бабки к любовнице. Это было бы слишком глупо.

А по голове Саше настучали сильно, в больницу он без вариантов загремел.