Своя на чужой территории - Людмила Феррис

– Алексей, а как же вы роли-то учите? – разозлился Сергей.

– При чем тут роли? – наигранно удивился Погудин.

Уткин решил, что актер как раз разыгрывает роль, и в этом спектакле следователю отводится роль кресла, которое просто никто не замечает. А если и замечает, то обходит стороной.

– То есть по существу вопроса вы ничего сообщить не можете?

– Не могу, – согласился Погудин.

– Или не хотите?

– Или не хочу.

Наконец, «киноколлег» сменила гримерша Оксана Веселина. Дамочку Уткин быстро «разъяснил»: Оксана считала себя самым важным человеком на съемочной площадке и тонким знатоком человеческой души. Ведь гример не только работает с лицом актера, изменяя ему внешность с помощью красок, наклеек и прочих ухищрений, он проникает еще и в его душу. Без этого невозможно создать образ, помогающий актеру полностью раскрыться в лицедействе, а зрителю понять сущность персонажа.

Уткину осталось лишь подтверждать уверенность Оксаны своими репликами. Гримерше даже вопросов не нужно было задавать, она управлялась с этим сама.

– Вы хотите знать, кто мог убить Алика? Не знаю. Но он гадость мог сделать любому. Почему? Такой он был человек. Если кому-то плохо, то ему хорошо.

С кем он дружил? Особо ни с кем. Выпить мог с любым. С кем у него были натянутые отношения? Я недавно слышала, как ему Погудин что-то резкое ответил. Я как раз Алексея гримировала и Царек зашел. Говорит, разговор есть. А Леша ответил, мол, не о чем нам с тобой разговаривать. Еще кто? С Кимом отношения были натянутые! Женщины? Так это постоянно. Совсем недавно у него был роман с Настей Капцовой.

Сергей Уткин почувствовал, как заколотилось его сердце. Ловушка захлопнулась наглухо! Чего-то в этом роде он и ждал, чтобы наверняка уж стать властителем души гордячки Анастасии Капцовой. Теперь Сергей Александрович точно знал, как себя вести.

Синюю Птицу счастья нужно ловить хотя бы за хвост, потому что неизвестно, прилетит она во второй раз или повезет кому-то более внимательному и быстрому. Обычный человек, охотясь на удачу, может и зазеваться, но хороший журналист всегда начеку, всегда готов ухватиться за крохотную информационную «ниточку» и по ней добраться до сенсации.

Для Юлии Сорневой такой ниточкой стала новость о сыне Алика Царева-Царегородцева. По этой ниточке Юля собиралась добраться до самых темных и сокровенных тайн убитого оператора. Пока, правда, приходилось все больше копаться в его грязном белье, и это было неприятно. Не хотелось и думать о том, почему Алик бросил на произвол судьбы собственного ребенка. Ладно, беспутная молодость, неудавшиеся отношения и боль, причиненная близким. Но как можно оставить ребенка?

Когда терапевт Жанна Ивановна попросила Юльку покинуть ее кабинет, девушка не обиделась. Понятно, что никому не понравится, когда журналист задает неприятные вопросы, но Сорнева решила настаивать.

– Да что ж он за человек такой? Этот ваш Алик? Никто не хочет о нем говорить и все меня выпроваживают, – не выдержала Юля. – Понимаете, произошло убийство!

– Я так понимаю, Ольга Захаровна на самом деле вам не интересна?

– Одно другому не мешает. Кто ж знал, как судьбы сплетутся.

– Хорошо, – Жанна успокоилась. – Что вы от меня хотите?

– Расскажите про Царегородцева, – твердо сказала Юля, всем своим видом показывая, что без информации отсюда не уйдет. Помогите мне.

– Хорошо. Не могу сразу решить, с чего лучше начать… Алик нравился всем девчонкам, без исключения. Учился он плохо, но был ярким, все время что-то придумывал, изобретал. Например, летом после восьмого класса Алик придумал пойти в поход с ночевкой – проверить себя на выносливость. Родителям наврали… сказали, с нами пойдет физрук, но на самом деле мы были одни. Я, как сейчас, помню нашу палатку у речки, разговоры у костра о смысле жизни. А на обратном пути его укусила змея. Девчонки перепугались, а он повел себя как взрослый – отсосал из ранки яд и перевязал ногу тугим бинтом. Слава богу, все обошлось, но мы смотрели на него как на героя!

– С ним скучать не приходилось?

– Да! С ним всегда было интересно. Еще он все время искал клады и рассказывал про белогвардейское золото, которое закопано где-то в наших лесах. Девчонки визжали от восторга, и все остальные мальчишки меркли на его фоне.

– И ему нравилась Наташа?

– Она тоже. Когда его родителей посадили, он не озлобился, но сразу стал взрослым и еще более самостоятельным. Переехал жить к тетке Глаше, сестре отца. Она хоть и угрюмая была, но Алика любила, своей семьи у нее не было, а он вроде как единственная надежда и опора. У нее свой дом был, и мы часто собирались там классом. Похоже, тетка не возражала, чтобы его родители находились в тюрьме подольше. Когда освободился его отец… Вы же знаете? У Алика мать умерла в тюрьме… Так вот, когда отец вышел, Алик все равно остался с теткой.

– А Наташа? – Юле не терпелось узнать историю юных влюбленных.

– Наташа первая влюбилась в Алика, бегала за ним, как собачонка. Она ведь совсем простенькая была, но училась хорошо. Мы с девчонками ее отговаривали, считали, это добром не кончится.

– И не кончилось?

– Конечно. Наташа все лето с ним не разлучалась. А в начале октября она исчезла, это был уже выпускной класс. Мы с Таней сразу поняли: что-то случилось. Алик молчал, как партизан, а все вокруг недоумевали. Потом сказали, будто видели ее в вечерней школе. Мы с Танькой туда, а она, оказывается, ждала ребенка. Беременная выпускница… сами понимаете, тогда с этим строго… Наташка была очень подавленная, хоть и говорила, что сразу после школы они с Аликом поженятся.

– А потом они поженились?

– Да, только ничего хорошего из этого не получилось. Жили они у тетки, Алик пошел работать грузчиком, а Наташка с сыном сидела дома. Жизнь он ей сломал.

– Как назвали сына?

– Роберт. Роберт Царегородцев. Как мальчика в ясли устроили, Наташка пошла в библиотеку работать и в техникум библиотечный поступила. Они с Таней вместе работали. То есть Таня до сих пор там и трудится.

– Танины координаты вы мне дадите?

– Конечно!

– А дальше?

– Дальше?… – Жанна замолчала, бессильно опустив руки.

Воспоминания причиняли настоящую боль. Жанна сама не понимала, зачем рассказывает все это настойчивой журналистке. Чтобы не вызвать лишних подозрений? Кому и что она хочет доказать?! Алика больше нет, он умер, и все слова бессмысленны и бесполезны. Жанне нет до него дела, пусть она и догадывается, кто мог лишить его жизни! Она не желает даже слышать об обстоятельствах смерти Царегородцева! И без того хочется кричать от боли, которая забылась на много-много лет и вернулась вдруг, остро и внезапно. Господи, как она любила Алика! Больше не любила так никого и никогда.