Комитет Правды - Олег Палёк

На службе познакомился с Константином по кличке «Кедр». Его боевой друг был из обеспеченной семьи, и после демобилизации отец подарил ему завод по производству бытовой химии. После службы Константин занялся бизнесом, а Михаил устроился к нему на работу сначала охранником, потом поднялся до начальника охраны.

После ухода сына Николай лениво пощелкал по каналам телевизора, взял книгу с полки, почитал и задремал на диване. Разбудил его звонок телефона. Домашний в последнее время редко звонил, поскольку все предпочитали звонить по сотовому, поэтому Николай решил, что какая-то очередная реклама. Но это оказался Константин.

– Николай Петрович, это вы? – Николай внутренне напрягся, потому что Костя никогда так официально к нему не обращался (обычно «Петрович» и на «ты»).

– Да.

– Приезжайте к нам в фирму, тут… неприятности.

– Костя, давай без уверток. Что случилось?

– Петрович, беда… Михаила убили.

– Что?!

– Тело у нас в офисе. Тут уже все приехали. Ждем.

Сообщение Кости было настолько чудовищно, что Николай не поверил, не хотел верить. Всю дорогу он надеялся на ошибку. Но когда зашел в офис, надежды рухнули: тело сына лежало прямо на столе, вокруг него суетилась милиция, а не врачи. Врач, впрочем, тоже присутствовал, писал освидетельствование. Когда зашел Николай, все замолчали и пропустили его к телу. Причину смерти он увидел сразу – три пулевых отверстия на груди.

– Милиция уже осмотрела место происшествия, – сказал Константин. – Тело должны были вести в милицейский морг. Ну, сам понимаешь, как положено. Но я куда надо позвонил. Что ему там до вскрытия валяться? Мне очень жаль…

– Кто? – глухо выдавил Николай.

– Мы и сами хотели бы знать. Убийство произошло в разгрузочном секторе торгового центра. Мы туда поставляем товар и производим инкассацию. Но, что там Михаил делал утром, непонятно.

– Один?

– Нет, как положено, с двумя охранниками, на нашей бронированной машине для инкассации.

– Их допросили?

– Одного убили на месте. Думается, случайно попал на линию огня. Другой отстреливался, получил ранения. Сейчас в реанимации. Состояние тяжелое, но стабильное.

– Есть какие-нибудь сведения о нападавших?

– Там была камера наблюдения. Кто-то разбил фонарь, поэтому картинка неразборчивая. Но, судя по всему, нападение спланировано.

– Снег же недавно выпал. Должны следы остаться, если засада была.

– Убийца вышел прямо из здания. Был одет грузчиком, поэтому его подпустили вплотную. И тогда он начал стрелять с двух рук.

– Костя, я ничего не пойму. Мой сын отправляется на вашей инкассаторской машине утром, с двумя охранниками, и ты об этом ничего не знаешь? Там его ждет засада, значит, он не случайно туда поехал?

– Думаешь, что это был мой приказ? Нет. Да тут люди как раз этим занимаются. Видишь, из ФСБ приехали.

Действительно, двое неприметных мужчин в темных пальто оттеснили их от стола и стали задавать какие-то вопросы следователю и врачу.

– Петрович, мне очень жаль, честное слово. Ты же знаешь, мы с твоим сыном вместе в окопе лежали, последнюю пайку делили. Если бы я мог, разве допустил такое? Ты иди пока домой. Завтра будет цельная картина и какие-то версии появятся. Я позвоню.

Но Николай не смог уйти. Он еще долго сидел в углу, смотря в одну точку. Несколько раз подходил следователь, еще какие-то люди, но, видя его состояние, не тревожили. Только когда тело увезли в морг, он поехал домой.

Полковник жил в городе, но в отдельном доме: сохранился поселок коттеджного типа. Дом встретил его пронзительной тишиной. Громко капала вода из крана на кухне, гулко отдавались его шаги по паркету. Еще утром здесь он прощался с сыном, не зная, что видит его в последний раз. Кто, какая злая сила отняла единственную цель его жизни?

Пришла SMS от кого-то с фирмы Кости. Советовали посмотреть новости. В сводке новостей передали о разбойничьем нападении на инкассаторскую машину: убито двое, один ранен, украдена неизвестная сумма денег. Деньги? Там были деньги? Костя о них не говорил. В самом деле, откуда деньги утром? Голова соображала плохо. Николай выпил горсть успокаивающих таблеток и забылся тяжелым сном.

Все последующие дни он принимал самое непосредственное участие в расследовании. Оказалось, что деньги и в самом деле были: их передали из ночного клуба, который находился в торговом центре. Более того, что-то привезли и на самой инкассаторской машине. Следователь задавал вопросы насчет связи его сына с торговлей наркотиками, но полковник никогда бы не поверил, что Михаил этим промышлял, да и Константин заметил бы «левак». Однако нити убийства упорно тянулись к наркомафии. На это указывало слишком много фактов: странная поездка Михаила в неурочный час на инкассаторской машине, наркотики на месте преступления, клуб проходил по многим делам, связанным с незаконным оборотом наркотиков.

В последнюю встречу со следователем тот намекнул ему, что дело гиблое, улик мало, свидетелей нет и прочее. Да и надо ли ему копаться в этой грязи? В данный момент его сын – герой, ему выписана хорошая пенсия. А если выяснится, что Михаил – наркодилер? В сердцах Николай послал следователя куда подальше и позвонил Константину. Тот пригласил его в офис.

– Петрович, как ты понял, следствие зашло в тупик, – начал Константин, – они там будут еще долго трепыхаться, но, в конце концов, оно повиснет: слишком много народу заинтересовано в этом.

– Слушай, Костя, скажи прямо: какая связь между моим сыном и наркотиками?

– Я и сам не знаю. Твой сын был начальником охраны с широкими полномочиями. Никто не вмешивался в его деятельность, пока она была эффективна. Я не знал, что он имел свой «левый» бизнес.

– То есть все-таки «имел»?

– Думаю, да. Ты же его отец, должен знать, ему всегда не хватало денег. Дом вот ваш капитально отремонтировал, машину тебе купил и себе…

– Он неплохо же тут зарабатывал?

– Неплохо, но недостаточно. Я вот что предлагаю… Теперь ты остался без средств к существованию… Айда к нам на работу, а? Умная голова всегда пригодится.

– Константин, ты что покупаешь у меня отказ от расследования?

– Я же тебе говорю, оно уже зашло в тупик.

– И ты мне не поможешь выяснить правду?

– Она так тебе нужна?

– Костя, ты, как мент, начал говорить, с которым я только что беседовал. Твоего друга убили. Мы семьями дружили. А ты так легко об этом говоришь? Боишься?

– Да, Петрович, боюсь. Но не того, что ты думаешь. Боюсь в этом замараться.

– Сволочь ты, Костя, вот, что я скажу, и извиняться не буду. Я правду найду.

Костя тяжело вздохнул:

– Я не обижаюсь. Но смотри, как бы правда твоя не оказалась хуже лжи.