Побег из гламура - Наталья Александрова

— Это еще что за клоун? — пробормотал уголовник,удивленно разглядывая Седрика.

Бельгиец налетел на него, размахивая кулаками, и попыталсявырвать Катю. Мрачный парень, придерживая девушку левой рукой, правой несильноткнул Седрика в солнечное сплетение. Тот закашлялся, согнулся пополам, но всееще пытался сопротивляться. От джипа приближался еще один человек — лет сорока,сутулый, с темными обвислыми усами и длинными, как у гориллы, руками.

— Прихвати этого, — распорядился молодой парень,легко взвалил Катю на плечо и понес ее к своей машине.

— Насчет него приказа не было… — протянулвислоусый.

— Говорю — прихвати, там разберутся!

— Не подходите ко мне! — Седрик встал вбоксер—скую стойку. — Я бельгийский подданный…

Длинноусый хмыкнул, сделал обманное движение и резко ударилбельгийца в челюсть. Седрик покачнулся, уголовник обхватил его поперек туловищаи потащил к джипу.

И снова началась бешеная гонка по улицам ночной Москвы.

Катя сидела на заднем сиденье, тупо уставившись перед собой.

Кажется, ее приключения подходят к концу. И конец будет один— смерть.

Она не сомневалась в этом: ведь уже трижды ее пыталисьубить, двоих посторонних людей убили вместо нее — незнакомую девчонку в поселкеВяжищи и Свету Новикову… трижды ей повезло, трижды смерть прошла мимо, но неможет же везти вечно!

На этот раз смерть не промахнется. Только бы она былалегкой…

Катя даже почувствовала какое-то странное облегчение. Покрайней мере ей больше не нужно убегать, прятаться, не нужно ни о чем думать.Для нее все кончено.

Но Седрик… он не имеет к ней никакого отношения, ни в чем невиноват, кроме того, что попытался ей помочь. И вот теперь расплачивается заэто… говорят ведь, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным!

Седрик полулежал рядом с ней.

Удар вислоусого бандита послал его в нокаут, и бельгиец всееще был без сознания. На резких поворотах он негромко стонал. Наконец минутчерез пятнадцать после стычки в переулке он пришел в себя, открыл глаза иогляделся:

— Где мы?

Катя пожала плечами: она понятия не имела, куда их везут.

Наконец джип остановился в очередном переулке, возлестаринного двухэтажного особняка.

Молодой парень вышел первым, открыл заднюю дверцу,проговорил:

— Ну что — сами выйдете или помогать придется?

Обращение на вы в устах этого уголовника казалось странным инеуместным. Катя ломала голову над причиной этой вежливости. Может быть, ее всеже оставят в живых?

— Убери руки! — сказала она неприязненно исамостоятельно выбралась из машины.

Ее подвели ко входу в особняк.

Навстречу им вышел рослый угрюмый человек лет шестидесяти, стяжелым низким лбом и маленькими колючими глазками.

— Мы ее доставили, Лопата! — доложил парень.

— А это кто еще? — Пожилой человек настороженновзглянул на бельгийца.

— С ней был… я подумал, может, пригодится…

— Ладно, там посмотрим… — Тот, кого назвалистранным именем Лопата, отступил в сторону.

Катю и Седрика провели внутрь особняка.

Они оказались в полутемном просторном холле, заставленномкакими-то коробками и ящиками. Создавалось впечатление, что хозяева дома то литолько что переехали сюда и еще не успели разобрать вещи, то ли, наоборот,собираются уезжать отсюда.

— Туда! — проговорил молодой парень, подталкиваяКатю к низкой двери в глубине помещения.

Катя толкнула эту дверь, вошла внутрь.

Седрик направился было за ней, но провожатый придержал егоза плечо. Катя обернулась, хотела что-то сказать, но дверь за ней ужезахлопнулась.

На этот раз она попала в небольшую комнату, что-то вродекабинета или библиотеки. Во всяком случае, по стенам стояли массивные книжныешкафы темного дерева.

Напротив входа находился камин. Свет в комнате был погашен,и только живой огонь камина освещал ее. В камине полыхали поленья, отбрасываяна стены странные колеблющиеся отсветы.

Перед этим камином в глубоком кресле спиной к вошедшим сиделчеловек.

Катя видела только широкое плечо в сером свитере грубойдомашней вязки и сильную мужскую руку с кованой кочергой, которая поправлялаполенья в камине.

Катя почувствовала странное волнение. Она остановилась возлесамой двери, не решаясь сделать следующий шаг, словно этот шаг мог изменить всюее жизнь.

И тогда человек в кресле, словно почувствовав еенерешительность, медленно развернулся и проговорил низким, хрипловатым,удивительно знакомым голосом:

— Ну здравствуй, Котенок!

На фоне пламени его лицо было плохо видно, но Катя узнала быэтого человека даже в полной темноте. Она узнала бы его по голосу, похарактерным движениям. Узнала бы по этому детскому прозвищу — только он такназывал ее…

Лида покосилась на свои маленькие часики Sheppard. Пошел ужевторой час ночи, а его все еще не было. Разве можно так обращаться с порядочнойдевушкой? Настроение портилось катастрофически. Даже третья порция DrambuieBeach не могла его исправить.

За соседним столиком сидел в гордом одиночестве типичныйполосатый папик — костюм от Rene Lesard, основательный животик, живописнаянебритость. Он вроде бы заинтересованно поглядывал на Лиду, и она совсем былорешила слегка подыграть, но в это время к ее столику подкатилась какая-тосмутно знакомая девица — Prada-Versace-Gucci, все как положено.

— Лидка! — завопила эта девица. — Стараякошелка! Сколько же мы не виделись!

Ничего не оставалось, как пригласить ее за стол, мучительнопытаясь вспомнить, кто же это такая.

Краем глаза Лида заметила, что к полосатому папику подселадевица лет восемнадцати — то ли дорогая шлюшка, успешно изображающая приличнуюдевушку, то ли приличная девушка, успешно изображающая дорогую шлюшку. Лидарасстроилась — нигде нет прохода от этих малолеток! Просто на пятки наступают!И мужики с ума посходили — подавай им поголовно сопливых девчонок, на женщинстарше тридцати они и взгляд не бросят. Лиде еще нет тридцати, но этаненавистная роковая цифра подвигается слишком близко. Что греха таить — онабоится перешагнуть тридцатилетний рубеж, не устроив своей судьбы. Ужасно боится.После тридцати шансы найти богатого мужа катастрофически падают.

— Ты здесь одна? — осведомилась смутно знакомаянезнакомка.

Лида не успела слепить правдоподобный ответ, но та ужезабыла про свой вопрос и зашептала, округлив глаза:

— Смотри, Ульяна! А говорили, что она с Петей вБиаррице! Выглядит просто ужасно!