Последняя загадка Ивана Грозного - Наталья Александрова

– Не-ет…

Лариса уже готова была рассказать ему о псевдоплемяннице, но тогда придется рассказывать и про шкатулку, а если про шкатулку, то впутать в это дело Володю. Нет уж, такую свинью она инвалиду ни за что не подложит!

Капитан порылся в ящике письменного стола и протянул Ларисе визитку.

– Лариса… Петровна…

– Да не мучайтесь вы, зовите меня просто Ларисой, – перебила она, вставая.

– Да. Так вот, если что вспомните, звоните обязательно.

– Всенепременно, – кивнула Лариса, надеясь, что больше она с капитаном Уклейкиным не встретится никогда.

– Вы меня тоже можете по имени звать! – неожиданно сказал ей вслед капитан. – Там написано!

Капитана звали Сергеем Ламинарьевичем. Бывают же у людей такие отчества!

Второй адрес, по которому отправилась Лариса, находился на Каменноостровском проспекте. Она вышла из маршрутки возле красивого бело-желтого здания с тремя арками, опирающимися на колонны, и обошла его со всех сторон.

На фасаде была установлена мраморная доска, гласившая:

«Гауптвахта Каменноостровского дворца. Архитектор Л. И. Шарлемань, 1824 год. Памятник архитектуры стиля классицизм. Охраняется государством».

Шарлемань! Ведь Володя сказал ей, что именно так французы называют короля Карла Великого! Именно того, который на старых картах изображал короля пик!

Значит, она на верном пути – ведь на плане Санкт-Петербурга это место помечено значком пик!

Лариса еще раз прошла вдоль фасада старинной гауптвахты, внимательно оглядывая здание. И в самом центре фасада она увидела архитектурное украшение – два скрещенных копья, поддерживающих бронзовый щит.

Копья – они же пики!

Лариса приподнялась на цыпочки, вглядываясь в копья и щит.

И ее усилия были вознаграждены.

В центре щита были выгравированы две незаметные со стороны латинские буквы. Лариса записала их на свой листочек.

Это были буквы «Е» и «Х».

Лариса была несколько разочарована: на этот раз она нашла всего две буквы. Не много за поездку через весь город!

Сегодня нет времени ехать к Володе, да она и не собиралась, просто набрала его телефонный номер и вкратце рассказала о своей очередной находке.

– Ex… – проговорил Володя разочарованно. – Это всего лишь предлог… что-то вроде русского предлога «от» или «из». Что же выходит вместе? От самого… пить. Нет, не понимаю… хорошо бы узнать последнее, четвертое слово…

– Хорошо, я поеду! – ответила Лариса. – Только завтра, сейчас на работу тороплюсь!

– Мне так неудобно тебя затруднять… – завел он привычную песню, но она уже повесила трубку.

Володя вздохнул и посмотрел на кота, который сидел на своем пуфике. В квартире включили отопление, и теперь кот блаженствовал, грея бока у батареи.

– Не одобряешь моего поведения? – спросил Володя.

Кот дал понять, что не одобряет, и очень.

– Еще чуть-чуть, выяснит она все четыре слова, и я ей скажу, что шкатулка дорогая, пускай забирает…

Кот явственно пожал плечами – ему, мол, все равно. Но хозяин знал, что это не так.

В центр «Долгий век» Лариса влетела в пять минут четвертого.

– Ты чего такая встрепанная, как будто за тобой черти гнались? – удивилась Алена, которая теперь никуда не торопилась, поскольку ребенок сидел дома в обществе любящей бабушки.

– Проспала! – выпалила Лариса первое, что пришло в голову.

– Что же ты ночью делаешь, если потом до полудня спишь? – прошипела Эльвира, как всегда неслышно оказавшаяся рядом.

– Гуляю! – огрызнулась Лариса. – А что мне? Я женщина незанятая, одинокая, семьей не обремененная, могу проводить свободное время, как душа пожелает! В ночном клубе была, до пяти утра проплясала с друзьями!

Лицо Эльвиры медленно пошло красными пятнами.

– Если ты будешь регулярно опаздывать на работу… – начала она.

– Отвали, а? – перебила ее Лариса. – Дай спокойно переодеться и смену принять.

Эльвира круто развернулась на пятках и отправилась прочь.

– Слушай, ну что она ко мне вяжется, а? – взмолилась Лариса. – Просто проходу не дает!

– Завидует… – спокойно ответила Алена, отвернувшись к зеркалу, она красила губы перед уходом.

– Завидует? Мне? – Лариса выронила сумку.

– А что? Ты молодая, интересная, свободная, живешь в отдельной квартире, а у нее – свекровь-зануда, муж-грубиян и сын-подросток. Этот – просто настоящее чудовище, я видела.

– Ну, надо же… – Лариса подошла к зеркалу, – ты точно знаешь?

– Да сразу видно. Тем более выглядишь сейчас хорошо!

В зеркале отражалась ошалелая физиономия, волосы торчат в разные стороны, глаза выпучены, как у больной лягушки.

– Глаза прямо горят, да от тебя такая энергия исходит – хоть прикуривай! – продолжала Алена. – И еще с доктором Андреем Егоровичем у тебя отношения…

– Да какие отношения? – возмутилась Лариса. – И ты туда же!

– Он тебя отличает, не спорь…

– Да это так просто… Ох, добьется Эльвира своего, выгонят меня с работы!

Андрей поймал ее в коридоре, когда забирала результаты УЗИ.

– К Вовке сегодня поедешь?

Лариса хотела возмутиться и заявить, что она вообще туда не ездит, но поняла, что доктор немедленно уличит ее во лжи. Володя наверняка ему рассказал про то, как сумел ее уговорить на эту авантюру – носиться по городу и искать то, не знаю что. Нет, все же такой альтруизм вовсе не в ее характере.

– Сегодня не поеду, – глухо пробормотала Лариса, – поздно после работы будет.

– Ладно, тогда я тебе завтра лекарство отдам. Достал ему американское средство одно, надо попробовать…

– Слушай, а как он вообще? – неожиданно спросила Лариса. – Я имею в виду, есть надежда, что он встанет?

– Ну, надежда всегда есть… – профессиональным «докторским» голосом сказал Андрей, – она, как известно, умирает последней…

– А серьезно?

– А серьезно – не знаю, – он помрачнел. – Вроде бы по всему выходит – должен быть прогресс, так хорошо все шло. И вдруг как будто в стену я уперся. Ни тпру, ни ну! Нужен какой-то толчок, внешнее воздействие… А пока… – он развел руками.

– А почему он один? – снова неожиданно для себя спросила Лариса. – Где семья-то его?

– О, это отдельный разговор, – Андрей стал чернее грозовой тучи, – вечером тебя домой подвезу, в машине поговорим. Раз уж тебе интересно…

И ушел большими шагами, так что не было смысла кричать ему вслед, что ей совсем не интересно и совершенно ее не волнует, будет Володя ходить или нет. То есть, конечно, жалко человека, и она желает ему поскорее выздороветь, но…