Марина Мнишек. Невероятная история авантюристки и чернокнижницы - Ядвига Полонска

После танцев Мнишек подошел к королю и громко сказал:

– Марыся, поди сюда, пади к ногам Его Величества, нашего милостивого государя, моего и твоего благодетеля, и благодари его за столь великие благодеяния!

Марианна подошла к королю. Король встал, и вместе с отцом упали к его ногам.

Король поднял Марианну, снял свою шапку.

– Я поздравляю вас, Московская Государыня, с браком и новым званием. Уверен, что вы поведете своего мужа, чудесно данного Богом, к соседской любви и дружбе для блага Речи Посполитой. Ибо мы знаем, что если тамошние люди прежде сохраняли с коронными землями согласие и доброе соседство, когда не были связаны с королевством никаким кровным союзом, то при этом союзе любовь и доброе соседство должны быть еще больше.

Марианна поклонилась королю.

– Не забывайте, что были воспитаны в королевстве, в котором Господь возвеличил вас настоящим достоинством. И, что здесь остаются ваши родители, близкие и дальние родственники, и заботьтесь о сохранении доброго соседства между нашими государствами. Наполняйте сердце вашего супруга дружелюбием и любовью к Речи Посполитой, дабы он стремился к доброму соседству и был готов оказывать услуги, вознаграждал все то доброе, что было с любовью сделано нами для него.

Закончив свою речь, Сигизмунд снял шапку, и перекрестил ее.

Марианна, растроганная таким вниманием короля, заплакала, и снова упала к его ногам. Следом за ней на пол бросился и Мнишек.

Затем, встав с помощью короля, она подошла к Елизавете Ягелонке и припала уже к ее ногам.

После этого Малогосский и Ваповский кастеляны подвели Марианну к Ядвиге.

Король встал из-за стола, и вышел из зала. Следом за ним встала и Екатерина. Она подошла к Марианне и Ядвиге и, дав царице несколько наставлений, уехала следом за королем.

Проводив короля с королевой, придворные проводили посла. Мнишек, на правах отца, довел его до кареты, а его другие воеводы – до дверей посольской квартиры.

Посол был очень доволен таким вниманием, и наутро сильно удивился, когда московские дворяне пришли к нему наутро с не очень приятной новостью.

– Челядь украла почти у всех наших сабли и ножи, лисьи шапки и две легкие шапки, расшитые жемчугом, – пожаловался адъютант.

– Чтоб ни слова об этом! – крикнул посол, опасаясь царского гнева из-за скандала на венчании. – Сами-то, я слышал, тоже хороши! Что за двое молодцов налакались за столом? А-ну отвечай!

Вопрос был закрыт.

В тот же вечер, поляки давали ответ послу.

– От имени короля сообщаю, что его величество радуется счастливому вступлению на престол Великого Князя Московского и обещает показывать с своей стороны расположенность к нему, – сказал в самом начале пиршества канцлер Великого Княжества Литовского. – Что же касается союза против турок, то об этом наши государства будут вести дальнейшие переговоры.

– Я нахожу оскорбительным, уважаемый канцлер, что моего государя не называют царем, а только великим князем и государем. Кроме того, я просил бы передать воеводе Сандомирскому, что во время брачного пиршества меня также оскорбляло то, что московская царица падала к ногам его величества Сигизмунда, – гордо ответил посол.

– Король является благодетелем русской царицы, господин посол. И она – его подданная, и будет оставаться таковой до тех пор, пока не покинет пределов королевства.

На это посол ничего не ответил.

* * *

Марианна сидела у себя в комнате и, любуясь обручальным кольцом, предавалась мечтам. Она уже пересмотрела все имеющиеся картины и рисунки Москвы, перечитала книги о нравах москвичей, выучила родословные самых знатных бояр. И теперь с нетерпением ждала, когда пройдет весенняя распутица, чтобы отправиться на коронование.

За долгие пять месяцев, которые прошли со дня ее венчания в Кракове, Марианна и Дмитрий написали друг другу не меньше полусотни писем. И, с каждым письмом от теперь уже законного мужа, она чувствовала, что ее привязанность к нему растет. Не то, чтобы Марианне было неприятно это осознавать. Скорее, ее это пугало. С той самой ночи, когда она узнала, что по ее вине погибла няня, и чуть было не лишился жизни ее кузен Войцех, она старалась отгородить себя от лишних переживаний. Поначалу она просто перестала обращать внимание на страдания или радость людей. А потом, когда это переросло в привычку, Марианна превратилась в холодную и расчетливую девушку, которую интересовала только личная выгода и больше ничего.

Вся эта авантюра с Дмитрием для нее была ничем иным, как попыткой возвыситься. Но после того, как отец предательски покинул его отряды, захватив с собой жалование шляхтичей, в душе Марианны появилась какая-то привязанность к царевичу. Она день и ночь пыталась придумать все новые способы, чтобы помочь ему достичь московского престола.

В конце концов, она начала ловить себя на мысли, что переживает не столько за свое будущее, сколько за его успех. Именно тогда, она попросила Корвуса найти для нее хорошую наставницу, которая бы научила ее поведению с супругом. И, прикрывавшийся монашеской рясой, чернокнижник Корвус, в чьи обязанности входило и подбор кандидаток для сатанинских оргий в подвалах Самборского замка, без труда оказал ей эту услугу.

Больше полугода Марианна тайно посещала известную на всю Польшу блудницу и куртизанку по прозвищу Аполлония. Каждую ночь, по два три часа, иногда в присутствии Корвуса, она выслушивала наставления Аполлонии и выполняла ее задания. И, наконец, раззадоренная, желающая проверить свои знания, она отправилась в лагерь к Дмитрию.

Ночь в шатре стала вторым событием в ее жизни, сильно изменившим не только ее отношение к своему будущему жениху, но даже и характер Марианны. На обратном пути в Самбор, Марианна долго размышляла о роли этого молодого человека в ее судьбе. Она вспоминала их первую встречу, беседы в саду. Его письма и грусть в его глазах, когда они расставались. В какие-то минуты ей даже хотелось вернуться обратно в лагерь, но насмешливый взгляд Корвуса, сидевшего напротив нее в повозке, охлаждал ее пыл.

И, наконец, венчание. Эта формальная процедура, празднование, то раболепие, которое проявлял по отношению к ней посол и московские дворяне – все вместе произвело на нее странное впечатление. Вместо того чтобы почувствовать себя полновластной царицей, Марианна, вдруг прониклась сильным почтением к Дмитрию. Она вдруг неожиданно для себя стала связывать свой царский статус с его именем. И если в самом начале, несмотря на симпатию к царевичу, Марианна даже подумывала отравить его, чтобы стать полновластной царицей, а потом выйти замуж за одного из европейских монархов, то сейчас, мечтая о встрече с мужем в Москве, она даже и представить себе такого не могла.

Она смотрела как отблески заходящего солнца, пробиваясь через пока еще голые ветки деревьев попадают на бриллиант и создают вокруг камня какой-то сказочный и волшебный ореол из переливающихся всеми цветами лучей, и чувствовала, что любовь захватывает ее все сильнее и сильнее.