День твоей смерти - Марина Серова

— Как это? — не на шутку заинтересовалась я.

— Я почему не стал сразу вам об этом рассказывать? Думаете, решил утаить? Нет, просто не хотел портить вам, Евгения, аппетит. Вы так изящно держали чашечку кофе, так красиво подносили ее к губам. С моей стороны было бы крайне неэтично рассказывать в этот момент кладбищенские страшилки.

— Спасибо, конечно, за подобную предусмотрительность, но меня этим не выбьешь из колеи. Так что там произошло?

— С вечера работники кладбища вырыли могилу для предстоящих на следующий день похорон. Когда траурная процессия туда прибыла, обнаружилось, что на дне ямы кто-то лежит. Потом оказалось, что Шишкин. Он уже мертв был, в кармане его брюк была обнаружена записка, на которой стояла дата — число и месяц. И что характерно, тогда была весенняя пора.

— Я еще могу понять, в чем вина Букреева, — теперь уже я стала размышлять вслух, — скорее всего, мать рассказала Дэну, что это он привил его отцу любовь к подземным ходам, снабдил картой подземных коммуникаций. Но ремонтник-то в чем виноват?

— Вероятно, долго ехал, — предположил следователь. — Возможно, есть кто-то еще, о ком мы не знаем. Не всегда надпись «тридцатое августа» попадает в протокол.

— А где она была в последнем случае? — поинтересовалась я. — Я имею в виду ДТП, в котором погиб Алексей Кострицын.

— Нацарапана на заднем бампере.

— Есть свежие данные, объясняющие причину аварии?

— Мои коллеги из дорожно-патрульной службы придерживаются мнения, что водитель не справился с управлением, на что-то отвлекся, не повернул вовремя руль, и эта оплошность стоила ему жизни. Хорошо, что машин на мосту в тот вечер было мало, поэтому не пострадали другие участники дорожного движения. Хоть это не мое дело, но все, что так или иначе связано с серией, которую я так и назвал «тридцатое августа», вызывает у меня интерес. Я попросил оперов поискать новых свидетелей. Они нашли водителя трамвая, который проезжал по тому мосту за несколько минут до аварии. Он сказал, что видел лучи, похожие на те, что бывают от лазерных указок. Возможно, кто-то ослепил Кострицына, в результате тот не успел вовремя свернуть.

— Да, такое возможно, — согласилась я.

— Изобретательность мстителя не знает границ.

— Я думаю, он больной на всю голову.

— Очень даже может быть.

— Извините, мне пора. — Я поднялась из-за стола, и, что бы мне Наумченко еще ни сказал, меня уже ничто не могло задержать.

— Вы позволите, я вам позвоню, Евгения? — бросил он мне вслед.

— Конечно, — ответила я на ходу.

* * *

Сев в машину, я проверила, где находится «маячок». Он свидетельствовал о том, что Лизавета пребывает уже не в больнице, а в двух кварталах от нее. Пока я туда ехала, «маячок» не двигался. У меня даже возникла шальная мыслишка, что Андреева нашла посторонний предмет в своей сумке, догадалась, что это такое, и выбросила его, причем в такое место, чтобы я побольше поволновалась.

Минут через двадцать я подъехала к районному отделению полиции. Зайдя туда, я почти сразу же увидела в «обезьяннике» Лизавету — ее зеленые волосы так и притягивали взгляд. После того как я нашла свою подопечную в тату-салоне, меня уже ничто не могло удивить столь же сильно. Она тоже меня заметила и помахала рукой.

— Здравствуйте! — обратилась я к дежурному. — Я могу узнать, за что задержали мою клиентку:

— Фамилия? — уточнил капитан, не поднимая на меня глаз.

— Андреева.

— Эта та, которая в татуировках и с кислотными волосами? — усмехнулся дежурный.

— Да, — коротко ответила я.

— Она устроила дебош в приемном отделении больницы, распускала руки, препятствуя работе медперсонала, ругалась матом. Короче, заработала на административный арест, а то и поболее. Если с пациентом, которого туда на «Скорой» привезли, что-то случится из-за того, что она, — дежурный мотнул головой в сторону «обезьянника», — своего мужа пыталась вне очереди пропихнуть, то, может быть, даже будет возбуждено уголовное дело. В любом случае эту ночь ей придется здесь провести. Дознаватель с ней завтра разбираться будет. Он сейчас в суде.

— Скажите, каким образом можно все уладить? — поинтересовалась я.

— Вот уж не знаю! Раньше надо было думать, а не хулиганить в больнице.

Я наклонилась к окошечку и недвусмысленно уточнила:

— Может, будет достаточно оплатить штраф? Или даже оказать шефскую помощь вашему отделению?

— Не знаю, если медики заберут свое заявление… — Зазвонил телефон. — Дежурный Лебедев. Да, слушаю вас. Записываю…

Пока капитан принимал по телефону вызов, я подошла к «обезьяннику». Кроме Лизаветы там находились еще двое мужчин бомжеватого вида. Один дремал, прислонившись к стене, другой развлекал даму с татуировками.

— Погоди, потом расскажешь. — Андреева подошла к решетке. — Женя, как ты меня здесь нашла?

— Это сейчас неважно.

— Я хотела тебе позвонить, ссылалась на свое право на один телефонный звонок, но надо мной только посмеялись. И все-таки как ты меня отыскала?

— С помощью технических средств, — дав это пространное объяснение, я тут же попросила: — Вкратце расскажите мне, что произошло, чтобы я представляла себе масштабы катастрофы.

— Николаса не хотели класть в больницу, и мне пришлось там немного пошуметь, — явно поскромничала Лизавета.

— Пострадавшие есть?

— Есть! Я, — пошла в наступление Андреева. — Женя, ты даже представить себе не можешь, что за персонал в приемном отделении. Хамки еще те! Если бы медсестра первой не обозвала меня, то все могло бы пройти тихо и мирно. Они сами во всем виноваты. Женя, надеюсь, ты сможешь все это уладить?

— Я постараюсь.

— Ты с Катькой общалась? — Лизавета резко сменила тему разговора.

— Да.

— Как она?

— Так себе, хотя в нынешней ситуации она находится в более выигрышном положении, чем вы. По крайней мере, она будет ночевать в своей квартире.

— Не поняла! А я где буду ночевать?

Я красноречиво кивнула на скамейку, на которой разлегся один из задержанных мужчин, развернулась и направилась к выходу. Андреева кричала мне вслед, что мы так не договаривались, что я обещала ее вызволить, но меня это не трогало. Возможно, у нее создалось впечатление, что я решила отыграться на ней за бегство из дома в первый же день моей работы ее личным телохранителем, а потом из бельевого бутика, за приглашение в клуб, в который меня заведомо не могли пустить, за розыгрыш с таксистом и даже за приглашение, поступившее мне от ее подопечного музыканта сняться в клипе неглиже. На самом деле я просто спешила в больницу, чтобы поскорее все уладить.