Московская магия. Темное сердце - Артем Михалев

— Согласен, но смерч — это другое. Если он вырвется на волю, то всем будет плохо. Отсюда вопрос. Неужели после смерти Графа у «чертей» не осталось своих палачей?

— Остались, конечно. Тот же Макаров.

— То есть я прав?

— Во многом. Но есть нюанс. Ты в курсе особенности наших способностей?

— Только слухи. Вы не способны колдовать, хотя я неоднократно видел обратное. Различия чувствуются, но уловить их… — Я покачал головой.

— Это не разница, это особенность веры, запрещающей наносить вред. В наших силах только разрушать чужую магию. Причем только негативного рода. Единицы способны напрямую подлатать раненого.

— То есть тогда в кинотеатре вы не атаковали смерч, вы…

На мгновение я замолчал, пытаясь сформулировать мысль, и священник закончил за меня:

— …разбирали его на запчасти. Рассеивали структуру. — Он искренне хохотнул. — Так что никто тебя убивать не собирается. Страховка я твоя, понял? Параноик ты, Стальнов!

Насчет излишней паранойи я даже спорить не стал, оставшись при своем мнении. В последнее время я начал привыкать жить с оглядкой и отказываться от столь полезного навыка не собирался. Слова — это только ветер. Заинтересовало меня другое.

— Подожди-подожди! Ты говоришь — вы рушите структуру заклятия. А нежить? Мертвяки на кладбищах, вампиры — с ними как?

— Да то же самое. Только расслаивать приходится внутренние запасники. Вырви из кровососа батарейку накопленной магии, и все — он почти бессилен. Колдовать нечем, а скорость и сила падают до сопоставимого уровня. По крайней мере, спецназ с ними справляется. Не без потерь, но справляется.

— А позиция Церкви?

— К вампирам? Официально таковой не существует. Мы с самого начала работали в связке с людьми Сердюкова. Немертвые восприняли наше присутствие как вызов и начали целенаправленно убивать. Показывали доблесть и удаль количеством нательных крестиков. Соревнование такое — трофеи коллекционировать. Так что чувства у нас… взаимные. Просто об этом мало кто знает.

— Церковь не признается в охоте на кровососов?

Игорь пожал плечами.

— Хорошо, а неофициально? Для гражданских?

— Отлучение. По всей стране запрещено проводить обряды и хоронить прах на освященной земле. И негласное распоряжение оказывать «осторожную» помощь спецслужбам. В верхах склонялись к решению временно ослабить хватку, но единогласия так и не достигли. Хотя после «кровавого бунта» и с появлением слухов о массовых инициациях все может перемениться.

— Что за слухи?

— Да уж. — Игорь невесело скривил губы. — Ты со своей комой многое проспал. Если тебе интересно мое мнение, то ваши потасовки окончательно и бесповоротно сдвинули чашу весов в сторону магии.

— Наши потасовки. Наши! Церковная клика запачкалась не меньше «чертей».

— Пусть так. — Игорь не стал отнекиваться. — Не в этом суть. Баланс прогресса сильно качнуло. Новая игрушка — от технологии к магии. Может, оно и к лучшему, а то за всеми этими караоке и унитазами мы почти забыли о духовном развитии. Машину покруче да часы подороже — вот и все тревоги. Веришь, эта отрава даже к нам пробралась?

Кажется, своим вопросом я наступил на любимую мозоль Игоря. Рассуждая о духовной бедности, он все дальше уходил от вампиров. Пришлось вмешаться, пока его окончательно не унесло в философию. По собственному опыту знаю, что толку от таких разговоров немного, настолько все субъективно.

— Игорь, ты отвлекся. Что за массовые инициации?

— Не отвлекся, а подвожу к мысли. Что ты знаешь про гулей?

— Сталкивался на похоронах Золушки. Слуги вампиров с подавленной волей.

— Примитивное, но недалекое от истины объяснение. Они не слуги, а рабы. Умирают по слову хозяев со счастливой улыбкой на лице.

— И что, вот так любого могут?

Игорь покачал головой:

— Нет, конечно. Гули — существа бесхребетные и подленькие, с низкими моральными качествами. Такие не отличаются умом ни до, ни после становления. Магов или там бойцов-спортсменов… ну, зарекаться не буду, но мы с такими не сталкивались. Только это до Волны было, а сейчас ситуация резко изменилась — магический дар внезапно проклюнулся в каждом втором. И если раньше эта мертвая шваль с трудом создавала гулей, то теперь людей обращают в вампиров.

— В чем проблема? Никудышный маг станет слабеньким вампиром. День работы для ваших волкодавов.

— Учись, Саша, думать. Видные политические фигуры, женщины и дети — первый удар был нацелен на них. Представь, что у тебя появился обращенный родственник. В таких условиях уже не выйдет косить всех под одну гребенку. Это невинные жертвы, а значит, придется вводить обязательную регистрацию. Постановка на учет, проверки. Нам придется свернуть массовую охоту и отлавливать их поодиночке. С доказательствами, судом и следствием. Геморрой, от которого никуда не деться. По всем прогнозам без сдерживающего фактора их популяция будет медленно, но неуклонно расти. Одно радует — высших успели проредить.

Дальше ехали молча. Разговор закончился невеселой нотой, изрядно добавив пессимизма. Нюхнув пороху, я понял, что воевать больше не хочу. Одно дело — когда охота идет на обезумевшего одиночку, и совсем другое — когда с ума сходит половина города. Пусть даже и полумертвая половина.

Как-то вдруг в глаза начала бросаться «наскальная» живопись, тут и там украшающая и без того испачканные стены многоэтажек. Надписи и рисунки требовали отомстить кровопийцам, часто в весьма извращенной манере. Осиновый кол в задницу — это еще один из самых ласковых посулов. Снова замелькали пропавшие с улиц армейские патрули. Закрытое для полетов воздушное пространство внезапно оказалось не таким уж и закрытым, а бронетехника уже привычно оккупировала перекрестки, порядочно сократив пропускную способность инфраструктуры.

Самое интересное, что жители столицы мгновенно приспособились. Воплей о нарушении гражданских прав вдруг стало на порядок меньше. Оно и к лучшему, потому что изрядно потрепанные вояки гуманизмом не отличались. За последний месяц пролилось столько крови, что выжившие на уровне инстинктов усвоили: сначала стреляй, потом разбирайся. Я по глазам видел, что сердюковцы еще не перестроились на мирную волну. И не скоро смогут. Мой дядька, трижды успевший побывать в Чечне, рассказывал, что через это проходит каждый солдат.

Недаром аналитики утверждали, что магия сильно повлияла на психику человека, сделав ее более пластичной. Даже слабоодаренные оказались подвержены резким перепадам сознания. Раньше считалось невозможным так быстро переключиться на боевую волну, а затем, сразу после снижения накала, вернуться к нормальной жизни. По словам психологов, страну должна была захлестнуть волна жестокости.

В реальности все выглядело не столь плачевно. Облава на вампиров позволила спустить пар, и теперь люди возвращались к нормальной жизни. Накал страстей никуда не делся, и мы все еще сидели на пороховой бочке, но правительству с грехом пополам удавалось направить усилия народа в конструктивное русло. Много внимания уделялось обучению и контролю над способностями. Так что после работы целые семьи сидели возле телевизора и повторяли одни и те же упражнения. Получаса игр с энергией хватало, чтобы выдоить человека досуха, сделав его относительно безопасным. Удачное решение быстро принесло свои плоды, и количество случайных травм резко пошло на убыль. Инциденты, конечно, случались, но гораздо реже, чем в первые дни.