Ученица черного мага - Екатерина Кариди

— Спасибо, — пискнула еле слышно.

И убежала в сторону озера.

Он еще некоторое время так и стоял там, борясь с собой, потом пошел за ней как привязанный.

***

Маша чуть ли не бегом шла к озеру и чувствовала себя такой дурой.

Во-первых, этот проклятый стручок! Надо же было ему завалиться ей за шиворот! Она изо всех сил сжимала его в ладони, как будто он был виноват во всех ее несчастьях. Стоило представить, как ректор кривился, когда его вытаскивал, и что он при этом думал о ней, ей хотелось закрыть лицо руками. А во-вторых! Ну почему она всегда так идотски себя ведет, стоит ему к ней приблизиться! Почему у нее начисто мозги отшибает?

Наконец она добралась до озерца. О том, чтобы раздеться, конечно, уже не могло быть и речи. Маша думала закатать штаны и так влезть в воду, чтобы умыться, и тут услышала шаги. Она же знала, кто это, и все равно вздрогнула.

Обернулась, натянув на лицо нейтральную улыбку. Это был он, Зейраш Архан. Стоял в нескольких шагах и смотрел каким-то непонятным, слишком пристальным взглядом, а ей хотелось провести рукой по шее и отвести глаза, но не получалось. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга, потом он сказал:

— Подожди, я проверю первым.

Подошел к воде и стал снимать туфли. Это было ужасно глупо, но Маша разглядывала его крепкую спину и краснела от удовольствия.

О-о!.. Они теперь на «ты»?

***

А в офисе Гаруда Амара утро началось с доклада.

Бессмертный сидел перед монитором, а ракшас, личный помощник Аси, стоял навытяжку перед его рабочим столом и ждал, когда на него обратят внимание. Несколько бесконечно долгих минут прошло, ракшас беззвучно мялся и теребил галстук.

Наконец древний орел оторвал взгляд от монитора, на котором были рядком выложены пышные розовые платьица для новорожденных девочек, и грозно спросил:

— Ну? Зачем пожаловал?

— Кашьяли, — начал тот, блестя глазами и переминаясь с ноги на ногу. — Анастасия ДалгетХановна что-то подозревает.

Гаруд Амар подался вперед, глаза зажглись отблеском пламени.

— Она спрашивала, что я делал у вас, — проговорил ракшас, нервно подкашливая.

— И? — прогрохотал орел. — Что ты ей сказал? Я надеюсь, ты ничего не выболтал Аше? Потому что если ты ей выболтал…

— Нет! Нет! — поспешно вскинул руки несчастный. — Я ничего ей не сказал! Клянусь. Но мне кажется, что она подозревает, что вы что-то знаете. Или даже что-то знает сама.

С минуту орел прикидывал, что Наги могли узнать. Кто мог пронюхать? Феникс? Эрида? Наконец сказал:

— Все, иди, иначе она тебя хватится. И не вздумай!

Но ракшас уже исчез. Только Гаруд Амар собрался разглядывать картинки на мониторе, и вдруг опять:

— Кашьяли…

Бессмертный медленно вскинул голову, думая, что на этот раз точно поджарит смертника, но тут презренный родственничек выпалил:

— Я хотел сказать, там может быть опасно, в этом мире живут низшие.

- Молись, чтобы твой Зейраш Архан смог со всем справиться! — загремел орел, сворачивая окна на мониторе, и встал из-за стола. — Иначе!…

— Да, Кашьяли, да! Конечно он справится, он же ракшас! Я просто так, на всякий случай, — тут же закивал демон.

С минуту Гаруд Амар испепелял его взглядом, потом махнул рукой:

— Все! Убрался! Не заставляй Ашу ждать.

Теперь ракшас исчез окончательно. А Гаруд Амар отошел к витражной стене своего кабинета. Стоял там некоторое время, стоял. Смотрел на город и барабанил по стеклу пальцами. Потом достал из кармана серого костюма гаджет и набрал контакт ДалгетХана Умранова. Как только глава Черных Нагов ответил, спросил:

— Ну что? Удалось что-нибудь узнать?

Какое-то время царило молчание, потом послышался низкий голос Черного Нага:

— Нет, у нас пока нет сведений о том, где искать Марию и господина Архана.

Бессмертный выдохнул уже спокойнее и сказал:

— Держите меня в курсе, если сведения появятся.

Прервал разговор, какое-то время еще постоял у стеклянной стены. А потом вернулся к прежнему занятию.

Разговор прервался, а ДалгетХан еще некоторое время держал в руке гаджет и похлопывал им о ладонь. Потом замер, положив локти на стол. Темнил что-то пернатый. Он это интуитивно чувствовал.

Похоже, пора задействовать тещу.

Не успел он отложить в сторону гаджет, в кабинет вошла Валерия. Он поднялся жене навстречу и забрал в объятия.

— Что? — спросила тревожно.

Он покачал головой.

— Это звонил Гаруд Амар, да?

— Да. — Отрицать было бесмысленно.

— Если я узнаю, что он каким-то боком причастен к теракту, — нехорошо прищурилась Лера. — Я ему все перья выщипаю, гаду!

— Нет, Лера. Саха с Инаром вышли и на исполнителей, и на заказчиков. Там, — он повел плечом, удобнее перехватывая жену. — Все зачищено. К тому что случилось в клубе, Гаруд Амар не причастен.

— Но он подсунул нам этого Зейраша Архана!

Далгет медленно выдохнул, отворачиваясь, и спросил уже о другом:

— Вернулась вторая Матри?

Лера кивнула. Уже дважды вторая Матри Леры исчезала на ночь и появлялась днем. И словно засыпала. Что это могло значит, непонятно.

— А ты не думаешь, что она ходит туда? — тихо проговорила Лера прижавшись к мужу. — Ну… туда?

Где Маша. Но она этого не сказала. Это читалось в ее глазах.

Теперь Далгет очень внимательно смотрел на жену. Потому что это была зацепка. Остается только найти, куда ходит Мать-кобра, и забрать Машу. А этому Зейрашу Архану, если только он посмеет Машу хоть пальцем тронуть… Если только!…

Глава клана Черных Нагов испытывал острое желание выдрать господину ректору ноги и укоротить на голову.

***

Чего-то примерно такого от своего будущего Зейраш Архан и ожидал. Но это его уже не пугало. Состояние его души можно было бы охарактеризовать известной фразой — ни мира, ни войны.

Наступило некое тайное равновесие, которое он не хотел нарушить.

Тягучий сладкий сироп, в который он неожиданно попал, как муха. Ректор мрачно смеялся про себя, муху, попавшую в сироп, ждет смерть. Но это будет сладкая смерть. А прежде он собирался взять от жизни все.

Это он решил для себя, пока шел за девушкой к озеру.

Но у воды Зейраш почувствовал присутствие. Мелкая нечисть. Потому и не подпустил ее близко, пока не убедился, что там безопасно. И да, на него ее взгляды украдкой действовали как яд. Его подтравливало чем-то сладким и нестерпимо тянуло обернуться и прижать ее к себе. И попробовать на вкус этот розовый рот.