Сокровище Беневентов - Патриция Вентворт

Ни стыда у него ни совести! И как только тетя решилась с ним связаться!

Кандиде сразу пришла в голову ехидная мысль: видимо, Анне удалось скопить значительную сумму, и семья Нелли предпочла бы, чтобы эти сбережения достались им… Мысль непрошеная, которую усердно стараешься отогнать прочь.

Но Нелли, похоже, все же догадалась, что у нее на уме, потому что довольно дерзко сказала:

— Не думайте, что мы бы не стали возражать, если он был ей ровней, а то ведь он ей в сыновья годится. Пошла на поводу у хозяек, лишь бы им угодить. Всем известно, как она их любит — все что угодно сделает для мисс Кары.

Но вот вы не вышли бы замуж за парня, который охотится за вашими деньгами только для того, чтобы угодить тем, кто вас нанял!

Кандида рассмеялась.

— Я бы не вышла, но, боюсь, теперь уже поздно что-то менять. Итак, вы не любите Джозефа, но неужели вы уходите из-за него?

— Да от него кто угодно сбежит!

— Так он причина вашего ухода?

Нелли посмотрела ей в глаза и ответила:

— Еще чего не хватало!

— Тогда…

Лицо Нелли вспыхнуло.

— Вам-то что до меня? Не нравится мне здесь, вот и ухожу! И если вы немного пораскинете мозгами, то тоже уедете! Пропустите меня!

Кандида покачала головой.

И внезапно Нелли Браун сдалась. До сих пор ей удавалось как-то держать себя в руках, но теперь ее выдержка иссякла. Она всегда ненавидела этот дом, а теперь ей тут было еще и страшно. И она поддалась соблазну с кем-то поделиться. Сверкнув глазами, Нелли сказала:

— Ну хорошо же, слушайте и, если вам это придется не по вкусу, пеняйте на себя! — она зло рассмеялась. — Как вам понравится, если ночью вы проснетесь и услышите, что по вашей спальне кто-то разгуливает?

— Нелли!

— О нет, не Джозеф и не мистер Дерек — тогда бы я знала, что делать! Что-то, всхлипывая, кралось в темноте, и, прежде чем я включила свет, оно исчезло. Тогда я стала запирать свою дверь, но вчера оно снова пришло. Моего лица коснулась холодная рука, но это было еще не самое ужасное. Примерно с минуту я пыталась проснуться, а когда проснулась, оно было уже на середине комнаты, оно плакало. Полог был не задернут, но все, что я смогла рассмотреть, это как что-то белое подошло к стене и в ней исчезло. Я зажгла свет и увидела, что дверь по-прежнему заперта, я сама ее заперла, я же помню. Это было в третьем часу, я не гасила лампу до самого рассвета и все время себе твердила, что ни за что не останусь в этом доме, ни единого дня. Только потом, когда я уже встала и оделась и увидела за окном солнце, мне показалось глупым уехать, не получив жалованья. Месяц истекает завтра, и я решила сперва получить деньги, — Нелли внезапно замолчала, а затем продолжила совсем другим голосом:

— Ну, мне нужно идти.

— И вы согласны…

Нелли засмеялась с деланной храбростью.

— Согласна на что? — но поскольку Кандида не ответила и продолжала молча на нее смотреть, она разразилась пылкой тирадой:

— Неужели вы думаете, что я соглашусь еще раз провести ночь в этой комнате? Ни за что! Я сказала тете, что не стану там спать, и я не стану! Я переночую у нее, и она может сколько угодно гадать что и почему!

— Но… Джозеф.

— У нее своя комната, так было всегда! И к тому же на ее двери есть засов! Уж там-то со мной ничего не случится!

Когда Кандида легла, прошло немало времени, прежде чем она отважилась выключить свет. Как только она собиралась его выключить, словно эхо, начинали звучать в памяти слова Нелли о прикосновении ледяной руки и о плачущем в темноте существе. Это было ужасно глупо, но ей казалось, что, если она вытащит руку из-под одеяла и повернет выключатель ночника, начнется что-то невообразимое. Кандида босиком подошла к книжным полкам, которые заполняли всю нишу между камином и окном. Надо что-нибудь почитать, отвлечься, и тогда она сумеет наконец заснуть.

Она сняла с полки томик стихов и раскрыла его наугад.

…напрягшись слух и зренье —

Совы белеет оперенье на колокольне.

Эти строчки напомнили о холодном лунном свете, о замерзших просторах и вызывали в памяти другую строку:

Но зябко ей в наряде пышном…

Совсем не то, что Кандида бы хотела почитать сейчас.

Она перевернула несколько страниц и прочла четыре последних строчки:

Я видел в сумерках: их алчущие рты

Распахнуты — о, жуткое знаменье!

Тут я очнулся, и не сразу понял,

Что распростерт на склоне промерзшего холма.

Кандида захлопнула книгу и поставила ее обратно на полку. Если Теннисон и Ките могут предложить только замерзших сов и жуткие знаменья, не говоря уж об алчущих ртах, она обойдется и без них.

Потом ей попался на глаза сборник рассказов и девушка выбрала один о коралловом острове. С грелкой в ногах и теплым светом ночника над левым плечом нетрудно перенестись в тропики и словно наяву представлять голубую воду, радугу и экзотические цветы. После двух или трех рассказов, действие которых происходило в тех широтах, где температура никогда не опускается ниже двадцати пяти градусов, Кандида даже отпихнула в сторону грелку. Вскоре после этого она уже почти спала, и книга выскользнула из ее пальцев. Звук упавшей на пол книги почти разбудил девушку — настолько, что она даже протянула руку и выключила свет, а затем погрузилась в один из тех смутных снов, от которых на утро не остается и следа.

Много позже она снова вернулась в то состояние, когда сны запоминаются, и оказалась участницей одного из них — очень неприятного. Обширная пустошь с пронизывающим ветром, угрюмые предрассветные сумерки. Порывы ветра доносили чьи-то голоса, но разобрать слова было невозможно. Но даже не зная, о чем они говорили, Кандида понимала, что не должна слышать эту беседу. Там, во сне, она бросилась бежать, чтобы укрыться от ветра, но зацепилась за что-то и упала, а ветер пронесся над ней и пропал.

Там, во сне, небо было скорее серым, а не темным, и по небу летели облака. Но когда она открыла глаза, вокруг была непроглядная тьма. Кандида поняла, что она в своей комнате, на кровати, дверь в коридор находилась справа, окна — слева от нее, а напротив — огромный выступ камина и ниша с книгами. Девушка знала, где все это расположено, но в этой темноте их не было видно, только прямоугольники окон слегка проступали на более плотном мраке стены. Снаружи, сбоку от холма, тьма не была такой всепоглощающей — там, по крайней мере, присутствовало воспоминание о свете и уверенное его ожидание, но дома этот свет не коснется. Он не попадет в комнату, потому что мрак заполнил ее до краев.