Верное средство - Нина Юрьевна Князькова

– Но ведь Дамира здесь, а Фома Измаилович там…

Не успела Аринка закончить мысль, как дверь открылась и в дом вошел Карапетов. Весь всклокоченный, волосы дыбом, глаза горят… Не горят даже, а чуть светятся… как-то изнутри.

Арина тут же вскочила с дивана. Лохматов резко отступил к стене и задвинул жену себе за спину.

– Она просто пришла к нам поговорить и задать вопросы, – миролюбиво сообщил он.

Фома Измаилович кивнул, прошел к дивану и сел рядом со мной, касаясь своим бедром моего. Я покосилась на него, но он ничего не стал говорить, лишь понуро свесил голову.

– Я не застал вас дома, Дамира Алмазовна, – проскрежетал он сухим голосом примерно через минуту.

Я растерялась. Навестить подругу – это теперь преступление? И вообще…

– А как вы меня нашли? – Я, прищурившись, посмотрела на Лохматова. Тот всем своим видом изображал святую невинность.

– По запаху. Я шел по вашему запаху, – не поднимая головы, сказал он и… взял меня за ладонь. Я снова крутила браслет часов и, вероятно, этим немало его раздражала. – Извините, – выдохнул он, но ладонь не выпустил.

– Так, – Арина вышла из-за спины Клима и, мягко улыбнувшись, предложила. – Не желаете поужинать сегодня с нами?

Она это серьезно?

– Нет, – я передернула плечами.

– Мы…, пожалуй, пойдем домой, – Карапетов встал и потянул меня вверх, правильно оценив мое состояние.

Я подчинилась и, не глядя на подругу, вышла из её дома. С директором за ручку. И чувствовала себя нашкодившим ребенком. Остановилась, посмотрела на огромную круглую луну, такую яркую, что каждый кратер можно было увидеть. Будь она неладна. Небо стремительно темнело.

– Может быть, прогуляемся? – Вдруг созрело у меня желание. – А машину я завтра заберу.

Фома Измаилович что-то едва слышно пробормотал.

– Конечно, – ответил он уже громче. – Погода позволяет гулять.

– Ой, а Тихомир с девочками вернулись? – Спохватилась я, когда мы вышли за калитку.

– Да, – кивнул он и погладил пальцами мое запястье. Не думаю, что осознанно. Он весь выглядел каким-то… пришибленным что ли.

Мы некоторое время шли молча. Я изредка останавливалась и, задрав голову, любовалась луной и проглядывавшими сквозь полупрозрачные облака звездами. Красиво же. Карапетов на луну почему-то не смотрел. Он глазел на меня и… в темноте было видно, что его глаза действительно немного светятся.

– А как все-таки вы поняли, где я нахожусь? – Решила уточнить я, когда мы подходили к интернату. Нашла что спросить… У меня в Березкино только одна близкая подруга, тут идиотом надо быть, чтобы не догадаться.

– У всех оборотней обоняние более развитое, чем человеческое. Например, сейчас я прекрасно чую, что сегодня ночью начнется дождь, – снисходительно ответил он.

– Но небо же почти чистое, – нахмурилась я, взглянув вверх.

Карапетов вдруг остановился. Повернулся ко мне и прищурился.

– А если все-таки ночью пойдет дождь, то вы… – он резко осекся.

– Что я? – Нахмурилась.

– Ничего, – он помотал головой и отвернулся.

– Нет уж, говорите. Что я должна буду сделать? – На самом деле мне стало не по себе. Вдруг он сейчас меня начнет склонять к тому…, к чему я морально пока склоняться не готова.

– Если вы…, вам будет несложно, – он смущенно кашлянул. – Вы иногда… будете принимать от меня… некоторые знаки внимания?

Ох, Господи! А я-то подумала вообще о другом.

– Наверное, – осторожно согласилась, не желая давать ложных надежд. – Но ничего не обещаю, – быстро добавила.

– На большее я и не рассчитывал, – грустно улыбнулся он и подвел меня к особняку.

Тихомир и девочки ждали нас на кухне и подскочили при виде нас. Из духовки шел изумительный запах шарлотки, а на столе стояла корзина с яблоками.

– Сколько набрали! Молодцы! – Тут же похвалила я детей, выдернув ладонь из руки Карапетова. – Бегите пока к себе, переодевайтесь и будем думать, что делать с остальными яблоками, которые не уйдут на пирог.

Девочки тут же подскочили и унеслись наверх. Тихомир тихо хмыкнул, но тоже поспешил на второй этаж.

– Зачем вы их все время хвалите? Они же просто собрали яблоки, – Фома Измаилович с интересом смотрел на меня.

А я… Я вспомнила, что в моем детстве я была криворукая, никчемная и вообще дура, потому что не соответствовала каким-то внутренним критериям родителей, про которые знали только они сами. Мне понадобилось много времени, чтобы изжить в себе эти навязанные установки. Я иногда даже с парнями встречалась только затем, чтобы осознать свою привлекательность. И мне часто приходилось повторять самой себе, что я ничем не хуже других, а возможно даже лучше.

– Чтобы они знали, что их любят, – пожала плечами и тоже направилась в свои комнаты, оставив задумчивого Карапетова на кухне.

Переодеваясь, я все думала о том, что даже после побега от родителей я жила… не так, как хотела. Мне всегда нравилось заниматься с детьми, давать им что-то новое. Но я много раз слышала от мамы, что с детьми возиться – не профессия, поэтому и выбрала специальность делопроизводителя. Потому мне и импонировало то, как Аринка упорно идет к своей цели. Она хотела быть учительницей, она ей стала. Не давали работу, она нашла рабочее место не в городе, зато с любимой профессией. Она жила своей жизнью без навязанных установок. И даже свою некрасивость она, кажется, не замечала. А сейчас рядом со своим Лохматовым и вовсе расцвела так, что назвать ее некрасивой ни у кого язык бы не повернулся.

А я что? Я только сейчас осознала, что на самом деле не хочу ни в какой замуж. Если быть честной с собой, то здесь тоже сработало желание родителей, а не мое. А теперь я бы хотела, чтобы все было…, как у Аринки. Или как-то похоже. Чтобы мужчина сам захотел быть рядом со мной до такой степени, что женился бы на мне. Но куда теперь девать опоенного мной директора школы? Что мне с ним-то делать? Нет, не так. Что-то делать мне нужно с собой. Смириться с тем, что мне придется с ним жить и стать его женой? Или есть возможность найти… противоядие какое-то? Или наплевать? Ведь в любовь я все равно не верю. Или уже верю?

Так ничего и не решив, я спустилась на кухню, где Ладан уже раскладывал по тарелкам ужин. Дети сидели за столом и с опасением поглядывали на Карапетова, сидевшего с каменным лицом. Придётся как-то разряжать атмосферу.

– Ну, что решили с яблоками? – Я села на свое привычное место и обвела всех взглядом.

– Я предложил компот, – ответил мальчик.

– А вы, – я посмотрела