Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг

Бадди Дженкинс сидел за стенкой из матового стекла с папкойв руках и наблюдал за помещением, оборудованным под детский сад. На дальнейстене были нарисованы корова, прыгающая под луной, и мышка, бегающая вокругчасов. Мисс Сидли сидела в кресле с книгой, окруженная группой доверчивых,визжащих, смеющихся детей. Они улыбались ей и трогали ее влажными пальчиками, асанитары за другим окном внимательно следили за малейшими проявлениямиагрессивности с ее стороны.

Какое-то время Бадди казалось, что она реагирует нормально.Она громко читала, гладила девочку по головке, утешала маленького мальчика,когда он споткнулся об игрушечный кирпич. Потом она увидела что-то, видимо,озаботившее ее; брови ее нахмурились, и она отвернулась от детей. – Уведитеменя отсюда, – сказала мисс Сидли тихо и бесстрастно, ни к кому конкретно необращаясь.

И они увели ее. Бадди Дженкинс следил, как дети наблюдают заее уходом: в их широко раскрытых глазах за видимой пустотой просматривалосьчто-то глубоко скрытое. Один улыбался, другой хитро сунул палец в рот. Двемаленькие девочки, хихикая, толкали друг друга.

Той же ночью мисс Сидли перерезала себе горло осколкомразбитого зеркала. После этого Бадди Дженкинс стал пристальнее наблюдать задетьми. Он просто не спускал с них глаз.

Хотя Диз и имел пилотские права, интерес к этому делу у негопоявился лишь тогда, когда произошли убийства в маленьком аэропорту в Мэриленде– третье и четвертое подряд. Вот тут он учуял запах крови и выпущенных кишок,столь обожаемых читателями «Биде ньюс». В сочетании с дешевой таинственностью…были все основания предполагать резкий рост тиража, а в газетном деле тираж –не просто игра, а божество, которому приносятся любые жертвы.

Для Диза, однако, новость была не только хорошей, но иплохой. Хорошо было то, что он получил место на первой полосе, обойдя всехпрочих; значит, он еще непобедимый чемпион, главный жеребец в конюшне. Плохоезаключалось в том, что лавровый венок на самом деле принадлежал Моррисону…пока, во всяком случае. Моррисон, новоиспеченный редактор, продолжал копать эточертово дело даже после того, как Диз, ветеран редакции, уверил его, что тамничего серьезного нет. Дизу не нравилась сама мысль, что Моррисон почуял кровь первым– он выходил из себя при этой мысли, что вызывало у него вполне понятноежелание убрать этого человека с дорог. И он знал, как это сделать.

– Даффри, штат Мэриленд, так?

Моррисон кивнул.

– Никто в большой прессе еще не допер? – спросил Диз, судовлетворением наблюдая, как Моррисон сразу ощетинился.

– Если ты имеешь в виду, сообразил ли кто-то, что здесьсерия убийств, я отвечу «нет», – холодно произнес тот.

«Но это ненадолго», – подумал Диз.

– Но это ненадолго, – произнес Моррисон. – Еще одно…

– Давай досье, – сказал Диз, указывая на папку цветабуйволовой кожи, лежавшую на невероятно аккуратном столе Моррисона.

Лысеющий редактор положил на нее руку, и Диз понял две вещи:Моррисон даст ему досье, но сперва покуражится в отместку за первоначальноеневерие… и вообще за поведение образца «я тут опытнее вас всех». Что ж, можетбыть, он и прав. Может быть, даже главному жеребцу в конюшне надо время отвремени накручивать хвост, просто чтобы показать, каково его настоящее место всистеме.

– Я думаю, что ты в музее естественной истории берешьинтервью у того парня, что занимается пингвинами, – сказал Моррисон. Уголки егорта изогнулись в слабой, но, несомненно, зловещей улыбке. – Который считает,что они умнее людей и дельфинов.

Диз указал на единственную, помимо досье и фотографии унылойжены с тремя унылыми детьми, вещь, лежавшую на столе Моррисона, – большуюпроволочную корзину с ярлыком «ХЛЕБ НАСУЩНЫЙ». Там находились тоненькая рукопись– семь или восемь страниц, скрепленных фирменной красной скрепкой Диза, – иконверт с надписью «КОНТАКТНАЯ БУМАГА, НЕ СГИБАТЬ».

Моррисон снял руку с папки, открыл конверт и вынул два листас черно-белыми фотографиями размером не больше почтовой марки каждая. На каждомснимке длинные процессии пингвинов молча взирали на зрителя. Что-то в нихвызывало необъяснимый ужас – Мертону Моррисону они показались зомби, одетыми вофраке. Он кивнул и сунул фото обратно в конверт. Диз не любит редакторов каккласс, но должен был признать, что этот по крайней мере умеет оценить все, чтозаслуживает оценки. Редкое свойство, которое, как подозревал Диз, со временемнавлекает на человека кучу болячек. А может, болячки уже начались, вот онсидит: еще нет тридцати пяти, а череп на семьдесят процентов уже голый.

– Неплохо, – отметил Моррисон. – Кто снимал?

– Я, – ответил Диз. – Я всегда сам сделаю снимки к своимрепортажам. Ты что, никогда не смотришь на подписи под снимками?

– Обычно нет, – сказал Моррисон и взглянул на временныйзаголовок, который Диз прикрепил поверх своего репортажа о пингвинах. Конечно,Либби Граннит в компьютерной сделает его более броским, добавит цвета – это, вконце концов, ее работа, но Диз инстинктивно чувствовал заголовки и всегданаходил если не дом и номер квартиры, то уж улицу правильно. «ЧУЖОЙ ИНТЕЛЛЕКТНА СЕВЕРНОМ ПОЛЮСЕ» – гласил этот. Пингвины, конечно, не чужие, и Моррисонсмутно подозревал, что они живут на Южном полюсе, но это не имело ни малейшегозначения. Читатели «Биде ньюс» с ума сходили по чужакам и интеллекту (видимо,потому, что первыми большинство из них себя ощущали, а второго имкатастрофичес??и не хватало), и важно было именно это.

– Заголовок немного не завершен, – начал Моррисон, – но…

– Любби доделает, – закончил за него Диз. – Итак?

– Итак? – спросил Моррисон. Глаза его за стеклами в золотойоправе оставались широко открытыми, и голубыми, и простодушными. Он сноваположил руку на папку, улыбнулся Дизу и ждал.

– Итак, что ты хочешь? Чтобы я признал свою ошибку?

Улыбка Моррисона стала на миллиметр-два шире:

– Признай, что ты можешь ошибаться. Думаю, этого хватит – тыже знаешь, какой я лапочка.

– Ну да, рассказывай, – вымолвил Ди, но в душе испыталоблегчение. Небольшое унижение он еще мог снести; чего он не терпел, так этопресмыкаться всерьез.

Моррисон сидел, глядя на него и прикрыв рукой папку.

– Хорошо: я могу ошибаться.

– Как великодушно с твоей стороны, – восхитится Моррисон,вручая ему папку.

Диз жадно схватил ее, положил на стул у окна и раскрыл. То,что он прочел на сей раз, – а это была всего лишь неупорядоченная сводкасообщений телеграфных агентств и вырезок из провинциальных газет, потрясло его.