Уцелевшие - Майк Гелприн

Эмсаф влюбился и потерял разум. Он готов был выкупить девушку и жениться на ней, но его отец и мать, конечно же, и слышать о том не хотели. Купить сыну дорогую наложницу они, возможно, и согласились бы, но видеть бывшую рабыню его законной женой – никогда. Сам же Эмсаф не в состоянии был уплатить выкуп – Бинт-Анат была не просто красивой девушкой, но и ценной работницей, умеющей с помощью ниток и бычьих жил сплетать бусины из драгоценных камней в редкие по красоте узоры. Хозяева не расстались бы с такой за бесценок. Впрочем, за небольшую плату они позволяли влюбленному видеться с девушкой, если это не мешало работе.

Эмсаф надеялся, что рано или поздно либо родители сжалятся над ним, либо сам он каким-либо чудом разбогатеет. А пока и того, что Бинт-Анат отвечала ему взаимностью, хватало для счастья.

Жизнь была прекрасна – но наступило утро, когда, встретив Эмсафа на дороге к каналу, Бинт-Анат лишь скользнула по нему равнодушным взглядом и прошла мимо…

Не поверив собственным глазам, Эмсаф окликнул девушку. Та обернулась, но не сразу, а словно раздумывая.

– Ты что же, не узнала меня? – с легким укором произнес Эмсаф, подходя ближе.

– Узнала, – ответила девушка, и Эмсаф вздрогнул от того, настолько холодно и безжизненно прозвучал ее голос. – Но хозяева отправили меня за водой, и мне некогда.

Сказав это, Бинт-Анат заторопилась прочь.

– Хорошо, – поспешно выкрикнул ей вслед Эмсаф, – я приду к тебе вечером, и тогда мы поговорим.

Девушка вновь обернулась и окинула его удивленным взглядом.

– Вечером? Нет, не приходи сегодня. Хозяева будут сердиться. Прощай.

Бинт-Анат повернулась к Эмсафу спиной и, расплескивая воду из ведер, поспешила, едва не побежала от него.

Юноша оторопело смотрел ей вслед, и то, что он увидел, заставило его вздрогнуть вновь – движения Бинт-Анат, ее походка изменились, стали чужими, почти незнакомыми.

Вернувшись домой, Эмсаф в отчаянии заметался по внутреннему дворику, путаясь под ногами у рабов. Он перебирал в памяти последние встречи с Бинт-Анат, пытаясь найти причины ее холодности. Вспоминать было нечего. Они не ссорились, и Эмсаф был уверен, что ничем не обидел любимую. В последний раз он видел ее два дня назад, Бинт-Анат была разве что несколько опечалена. Она жаловалась Эмсафу на хозяев: те переменились к ней, стали холоднее и строже и нагрузили на нее больше работы. Прежде Бинт-Анат занималась только рукоделием, которое хозяйка выгодно продавала. Теперь же нескольких рабынь неожиданно освободили от работы по дому, возложив их обязанности на остальных, и Бинт-Анат, впервые за много лет, пришлось молоть муку и мыть полы.

Эмсаф тогда слушал не очень внимательно – хозяйственные заботы были ему не интересны. Быть может, девушка обиделась на него за недостаток участия? Эмсаф решил встретить ее завтрашним утром и во что бы то ни стало добиться объяснений. Однако ни назавтра, ни на следующий день Бинт-Анат из дому не выходила.

Эмсаф не знал, что делать. Разум говорил, что девушка попросту разлюбила его, забыла, встретила другого, что надо смириться и забыть ее в ответ, а сердце кричало, что любимая попала в беду. Отчаявшись, ученик жреца решился тайком проникнуть в дом купца Небамуна, хозяина Бинт-Анат.

– Я уже говорила однажды, что мы, пока жили в Абу, сделались чересчур беспечными, – начала рассказ Мйелна. – Многие из нас стали недооценивать людей. Да, правда то, что они недальновидны и не слишком умны, правда и то, что большинство из них слабы душой, но попадаются порой исключения – люди, умом и силой духа не уступающие йолнам. Такие люди способны на сильные чувства, и эти чувства заставляют их вести себя иначе, чем свойственно их племени.

Йолны внимали, боясь пропустить хоть слово. Даже Райгр, презирающий людей больше прочих, хранил молчание: сейчас было не время для споров о человеческой сущности.

– Нас было много на Абу, – продолжила Мйелна, – четыре семьи, и каждая благословлена йольо́. Однажды, как это бывает, несколько молодых йолнов почувствовали себя достаточно взрослыми, чтобы создать новую семью. Было решено, что с ними в новый дом пойдут двое старших, проживут десяток-другой лет, пока молодые не привыкнут к самостоятельности. Я была одной из этих старших, а вторым – мой о́лни, Хлойг.

Мйелна, закрыв глаза, смолкла. Йолны замерли, не решаясь произнести ни слова. Все они знали, что в прошлом Мйелну постигла беда – она потеряла своего о́лни, но никто из них не слыхал, чтобы она рассказывала о нем. Наконец, Мйелна справилась с собой и заговорила вновь.

– Как обычно, мы выбрали дом и семью, подходящую по положению: достаточно обеспеченную, но не слишком заметную или высокопоставленную. Я и Хлойг вместе с частью молодых йолнов прибыли в их дом под видом дальних родственников. Нас встретили холодно, но приняли, не прогнали, а больше нам ничего и не надо было. Уже на следующий день тела хозяев были заняты молодой парой, еще трое йолнов взяли тела их старших сыновей и дочери. Оставался младший сын, он был еще совсем молод, не старше десяти лет, и никто не пожелал забрать себе его тело. Тогда я совершила первую ошибку: я не настояла ни на том, чтобы тело мальчика было занято, ни на том, чтобы от него немедленно избавились. Я велела оставить его в доме под надзором. Я решила, что нет особой беды, если мы подождем год-другой. Надзор был не слишком строгим, ведь нам и на ум не приходило, что мальчишка может сбежать. Куда ему было идти?

Вторая моя ошибка была, казалось, не слишком серьезна, но именно она стала решающей. Мне приглянулось тело одной из рабынь. О, она была красива! Мое тело уже начинало стареть, и так или иначе мне вот-вот понадобилось бы новое. Я поторопилась и не позаботилась узнать об этой рабыне побольше. И я не учла того, что столь красивая девушка наверняка должна иметь поклонника.

Когда на дороге к каналу меня окликнул человек и заговорил со мной как с близкой знакомой, я не придала этому значения, но, вернувшись домой, задумалась. Я решила, что будет лучше, если он какое-то время не увидит меня, найдет за это время новую подругу и оставит мое тело в покое. Но я недооценила силу чувств, на которые способны некоторые из людей. Видимо, этот человек никак не мог смириться с тем, что девушка перестала отвечать на его ухаживания. Однажды вечером, вернувшись в свою комнату, я обнаружила его сидящим на полу у окна. От неожиданности я закричала. В комнату вбежал один из йолнов, Йаал.

– Мйелна! – воскликнул он, не заметив, что мы не одни.

– Смотри, – сказала я на языке людей и пальцем показала на незваного гостя, поднявшегося к тому времени на ноги.

Тот поклонился, увидев перед собой хозяина дома.

– Прости меня, Небамун, – сказал он, – я пришел к Бинт-Анат, как обычно, но она не ожидала увидеть меня и потому испугалась и закричала.

– Что ты делаешь в моем доме? – сердито проговорил Йаал, не в силах догадаться, что происходит. – Убирайся! Вон отсюда!

– Позволь мне лишь поговорить с ней, – жалобно попросил человек.