Счастье на продажу - Кристианна Капли

Также я позвонила тетке в Берлин, и та обрадовала меня новостью, что у ее зятя в его книжном магазине как раз есть свободное место продавца. Для начала вполне неплохо.

Все складывалось даже лучше, чем я предполагала.

А через пятнадцать дней мы с Ромой развелись.

Я снова стала Ангелиной Назаравой.

— Точно никто не звонил? — я бросила тревожный взгляд на телефонную трубку, а затем глянула на Риту, стоящую на пороге. Она наблюдала за тем, как я упаковываю вещи в громоздкий чемодан. Отрицательно мотнула головой.

Значит, не позвонил.

Что ж, у него есть еще двенадцать часов и пятнадцать минут.

Вот, прошла минута, а затем она плаксиво протянула.

— Ну, как же ты уедешь? А кто будет делать мне маникюр? И выслушать мои жалобы? И смотреть со мной фильмы?

— Милая, я тебе так не необходима в подобных ситуациях, как ты думаешь, — улыбнулась мило подруге и снова не удержалась — бросила взор на телефон.

Двенадцать часов. И четырнадцать минут.

Рита перехватила мой взгляд и обронила.

— Да поздно уже звонить. Может, завтра наберется смелости.

— У меня поезд в семь утра, а Рома не поднимается так рано. Ради какого-нибудь там звонка, — постаралась говорить, как можно более беспечно.

Я живу у Риты уже двадцать дней. И ни разу за это время Роман Олегович не позвонил мне, не написал. Ну, что касается меня, то я как дура ждала до последнего момента… и сама, конечно, ничего не предприняла.

Идиотка, одним словом.

Из рекламной компании я уволилась к большому огорчению Юргаса и вернувшегося из медового месяца Аполлона. Рома, узнав о моем увольнении, не сказал ничего. Мы с ним виделась на работе, да и то редко. А уж слова, что мы сказали друг другу можно было пересчитать по пальцам.

И вот, теперь я уезжаю в Берлин. Утром отходит мой поезд, а Рома до сих пор не позвонил. Мог бы хоть доброго пути пожелать!

— Муженек твой редкий упрямец, — хихикнула Рита, на что я в ответ буркнула, что мы в разводе. — Вот-вот! Поэтому прекрати киснуть по этому негейскому гею и подумай о том, что тебя ждет в Германии!

— Пиво, сосиски и работа продавщицей, — отозвалась я прежним лишенным радостных эмоций тоном.

— Вообще, я имела ввиду новые впечатления, новые люди, красивый город… но видно, ты не совсем готова к переменам, — задумчиво заключила подруга.

Я же чертыхнулась, застегивая чемодан, а затем плюхнулась на него, наконец, побеждая груду вещей. Откинула прядь волос со лба.

— Мне уже ничего не хочется, признаюсь. Все каким-то… пресным стало, — развела руками. — Хотя может эта зима приближающаяся на меня так действует. Хандра, апатия и не умиление котятами… — пожала плечами.

— Да нет, — хмыкнула Рита, скрестив руки на груди, — ты просто мать влюбилась. Вот, и все объяснение.

— Это в кого же? — теперь пришел мой черед улыбаться.

Рита прищурилась, оглядывая меня, сидящую на чемодане, и выдала, не скрывая торжествующих ноток.

— В супруга своего бывшего. Жданова Романа Олеговича. В кого же еще?

— Ну, например, Джонни Депп недавно расстался с Ванессой Паради.

— Тогда тебе надо не в Берлин, а в США. Да поторопись, не одна ты такая желающая.

— Вроде как, в очередь, гражданочка, в очередь? — ехидно поинтересовалась у подруги.

Та повела плечами, задумавшись.

— Ты сначала со своим Ромой разберись, а уж потом в США лети на крыльях любви. Вот, что я думаю. Хотя зная твоего возлюбленного, он составит здоровую конкуренцию за сердце милашки Деппа.

— Иди ты к черту, — отмахнулась от шуточек Ритки, и та показала мне в ответ язык. Потом зевнула, прикрывая рот рукой, и пробормотала.

— Ладно, котик. Пора нам с тобой баиньки. Жаркий секс отложим на потом. Я слишком устала.

— Думаешь, утром у тебя будет больше сил?

— Совместный душ я тебе гарантирую, киса. Доброй ночи, — и послав мне воздушный поцелуй, удалилась.

Я же осталась сидеть на чемодане, разглядывая светлую стену напротив. Влюблена в Рому? Что за чушь?!

И еще один томительный и взгляд на часы, а затем полный ожидания на телефон. Осталось двенадцать часов и пять минут.

— Милая моя, я желаю тебе удачи в Германии! Не ешь много сосисок и не пей много пива, иначе станешь толстой и некрасивой. И никто не возьмет тебя замуж по-настоящему, — ну, уж нет! Второй такой пытки, как веселая свадьба, я не вытерплю! — Одним словом, береги себя! Веселись от души! — первое со вторым как-то не вяжется, ой, как не вяжется. — И приезжай к нам почаще! — Рита обняла меня так крепко, что мои бедные ребра взмолились о пощаде.

— Обязательно, обязательно, — горячо пообещала ей и взмолилась. — Рит, пусти, пожалуйста. Иначе я задохнусь и не попаду на фестиваль пива.

— Ой, только не это! — разжала руки подруги. — Фестиваль пива это святое. Я никогда не прощу себе, что моя подруга не побывала там.

— Хватит паясничать, — я чмокнула ее в щеку. — Все, мне пора. Поезд отходит через десять минут.

Еще одни объятия, и я, развернувшись, пошла в сторону поезда. У меня первый вагон. Десятое место.

Без десяти семь, и свинцовое небо окрашено в розоватые тона начинающегося утра. Воздух прохладен, и я вдохнула его полной грудью, различая в смеси и запах смолы, и табака — на перроне курили люди, и сладких духов, шлейф которых тянулся за идущей впереди меня девушкой.

Угрюмое настроение приподнялось, и я с улыбкой глядела на свое будущее в Германии. Как там говорила Рита? Новые знакомства, новые впечатления. Перемена обстановки. Да! Это именно то, что нужно!

Мое поезд: длинное синее чудовище, состоящее из девяти вагонов. Скорый поезд до Берлина номер двенадцать. Мой путь в другую жизнь.

Я прошла к первому вагону, продемонстрировала проводнице свой билет и паспорт. Затем поднялась и, таща за собой чемодан, направилась в сторону своего места.

Сейчас бы кофе и покурить в тамбуре.

— Девушка, кофе и еды только после того, как поезд тронется, — произнесла учтивая девушка и вернула мне без корешка.

Ну, ладно подождем-с.

Минуло вероятно минут шесть, прежде, чем раздалось: "сопровождающих просим покинуть вагоны", и затем поезд медленно тронулся с места.

Мне вроде как положено сказать "прощай" своей прошлой жизни и прочее, но как-то настроение нет. Хочется спать. Курить. И есть.

— Ваш кофе, — передо мной на столик поставили пластмассовый стаканчик с жидкостью непонятного цвета.

Все ясно: кофе три в одном.