Думай как инженер. Как превращать проблемы в возможности - Гуру Мадхаван

* * *

Возможно, в поисках баланса между эмпатией и систематизацией примером для Куна была сама Дженни. Однажды он сказал журналисту из Newsday: «Даже на записи ее звонка [в Службу «911»] в ее голосе не было ни страха, ни истерики. Она говорила спокойно, чувствовалось, что она все еще не потеряла голову, хотя знала, что сейчас произойдет. Я снова и снова слушаю эту запись; в ней Дженни помогла мне многое понять о смерти и о том, как ее встретить». Кун до сих пор повсюду носит эту запись с собой в портфеле – как он мне объяснил: чтобы сохранять реалистичный взгляд на мир.

Несколько лет назад одним воскресным днем он ехал домой из церкви по федеральной автостраде, глубоко задумавшись. И вдруг нежный голос, которого он уже давно не слышал, произнес: «Папа, я тобой горжусь».

Он тут же съехал на обочину, остановился и оглянулся на заднее сиденье, протер глаза.

Но рядом никого не было.

«И тут я не выдержал, – сказал Кун. – Я 15 минут сидел и плакал».

1

Стив Сэссон – энергичный немолодой мужчина ростом 1 м 91 см с выправкой кавалерийского офицера – вырос в Бруклине в микрорайоне Бей-Ридж. Его отец работал портовым грузчиком, а мать – секретаршей в офисе. В семье было трое сыновей, которыми по большей части занималась мать. Теперь взрослые братья Сэссон выступают единым техническим фронтом: Джон Сэссон изучал гражданское строительство, Стив Сэссон – электротехнику, а Ричард Сэссон – химическую технологию.

В детстве Стив любил возиться с техникой: он собирал в подвале радиоприемники и переговорные устройства, ставил на крыше антенны, тащил домой выброшенные телевизоры и вынимал из них конденсаторы, резисторы, трансформаторы и трубки.

Однажды в субботу в середине 1960-х Стив, тогда уже подросток, возился с приятелем у себя в подвале с серой, углеродом и нитратом калия, чтобы сделать порох. «Если бы дело было сегодня, то ко мне точно пришли бы из соответствующих органов», – шутит Стив.

Сэссон поступил в Политехнический институт Ренсселера. Его преподаватель физики на первом курсе был тихим, чудаковатым человеком, но при этом – известным педагогом. «Ну, с какими проблемами столкнулись на этой неделе?» – спрашивал он студентов. Сэссон всегда откликался на этот вопрос, потому что испытывал сложности с домашними заданиями. Тогда профессор подходил к классной доске и начинал с уравнения типа F = ma. «А через три строки выдавал готовое решение, да такое изящное! – вспоминал Сэссон. – Даже если я сам находил правильный ответ, мне нужно было исписать три страницы, а преподавателю хватало всего двух-трех строк. Я как будто наблюдал, как Майкл Джордан играет в баскетбол. Это выглядело настолько складно и легко, черт возьми, но, когда я пытался сделать так же, ничего не выходило!»

* * *

Через несколько лет Сэссон прочитал биографию Джорджа Истмена. Истмен бросил школу в старших классах и был самоучкой. Бухгалтер по профессии и задлый экспериментатор, он совершил революцию в фотографии, введя в использование фотопленку и основав компанию Kodak. На мнение Сэссона о сущности инженерии повлиял девиз Истмена: такая художественная технология, как фотоаппарат, должна быть «удобной, как карандаш».

И Сэссон устроился на работу в Kodak.

Одним из первых проектов, порученных Сэссону, стало исследование потенциальных видов использования новой технологии под названием «прибор с зарядовой связью» (ПЗС) – электронного светочувствительного устройства, изначально разработанного в компании Bell Labs. «Мой разговор с начальником на эту тему продлился максимум 45 секунд», – вспоминал Сэссон. Официальные проверки положения дел по проекту не проводились, и от него не ожидали ничего особенного.

Тогда в Kodak работало множество инженеров-механиков, а Сэссон был одним из очень немногих инженеров-электриков, и поэтому он решил, что должен создать систему фиксации изображений, «в которой не будет ни одной подвижной части». Так как технология ПЗС находилась на раннем этапе разработки, поначалу, по словам Сэссона, ему приходилось с ней «очень и очень сложно». Ее разрешающая способность составляла 10 тыс. пикселей (или 0,01 мегапикселя). «Наверху на приборе лежал сложенный лист бумаги, на котором были напечатаны 12 значений напряжения, – рассказывал Сэссон, – а рядом от руки возле каждого карандашом были указаны конкретные величины напряжения, а внизу приписано: “Удачи!”»

Сэссон подолгу просиживал в одной из дальних лабораторий, проводя испытания и постепенно, крошечными шажками продвигаясь к революционной технологии. Он почти не обсуждал проект с начальником. «Наш план казался нереалистичным, до нас никому не было дела, финансирование отсутствовало, и никто не знал, где мы работаем, – объяснял Сэссон. – В итоге ситуация сложилась почти идеальная!» Через год, в 1976-м, 25-летний Сэссон закончил работу над прототипом. Получилось громоздкое устройство, больше смахивающее на 3,5-килограммовый тостер и требовавшее 16 батареек АА.

«Это был весьма причудливый приборчик – мое детище», – с гордостью произнес Сэссон.

* * *

И вот настал решающий момент. В конференц-зале без окон, с длинным столом в центре, вокруг которого стояли кресла, Сэссон демонстрировал высшему руководству Kodak результат своих трудов – прототип первого цифрового фотоаппарата. Он сфотографировал одного из руководителей по плечи, а потом начал рассказывать о проделанной работе, ловко пытаясь скрыть 23-секундную задержку, пока каждое цифровое изображение фиксировалось на магнитной ленте кассеты для хранения. Затем ленту вынули из фотоаппарата и поместили в специальное воспроизводящее устройство, подключенное к телевизору. На экране появилось черно-белое фото руководителя…

Присутствующие были ошеломлены. Одни пришли в восторг от этой идеи, другие восприняли ее в штыки; некоторые были так потрясены, что не могли найти слов. «Технарей впечатлило то, что какой-то неопытный юнец смог такое создать в лаборатории», – рассказывал Сэссон. Но другие обрушили на него шквал вопросов и претензий. «И где хранить эти изображения? Вы же не делаете фотоснимки, а люди любят снимки. Люди не хотят смотреть на свои фото в телевизоре. И у этого изображения недостаточно хорошее качество».

Сэссон не знал, что ответить. «У меня было ощущение, будто меня вываляли в дерьме, – признался он впоследствии. – И даже появилась мысль бросить свою затею».

Думая об этом сегодня, стоит ли осуждать этих критиков? В конце концов, Kodak строилась вокруг пленочной фотографии Истмена. А Сэссон взял и показал руководителям компании изображения, которые не нуждались ни в фотопленке, ни в фотобумаге, ни в проявке в фотолаборатории. Он устроил цифровой взрыв в аналоговом мире. «Это был не лучший способ добиться приглашения на рождественскую вечеринку, – сетовал Сэссон. – Вся моя концепция была слишком необычна, чтобы воспринимать ее всерьез».

Но один из коллег сказал ему с глазу на глаз: «Не беспокойся, мир еще в этом разберется. Просто они этого пока не знают».