"Ла"-охотник. В небе Донбасса - Роман Юров

Но Тарасову не верили. Во-первых, он уже приобрел сомнительный статус полкового выдумщика и враля, а во-вторых, про «ЛаГГи» ходили нелицеприятные слухи, поэтому пересаживаться на тяжелый деревянный истребитель никто не хотел.

Такие слухи и спекуляции лихорадили полк добрых три дня. Пока наконец злобный Шубин не вернулся от начальства и не собрал совещание…

– Приперся тута, – приветствовал он пришедшего последним Виктора, – ну, садись. – Командир обвел взглядом собравшихся в тесном кабинете командиров эскадрилий и начальников служб и хмуро буркнул: – У меня новость тута. А для Саблина две.

Виктор насторожился.

– Приказом командующего, – комполка порылся в лежащих на столе бумагах и огорченно вздохнул, – лейтенант Саблин утвержден командиром третьей эскадрильи. Поздравляю… – Это «поздравляю» прозвучало неестественно уныло. – А еще, уже другим приказом, товарищу Саблину присвоено воинское звание старший лейтенант. – Присутствующие радостно загудели, Шубин зло усмехнулся. – Ну и третье тута, – совсем нехорошо улыбаясь, сказал он, – будем переучиваться на новую матчасть… – Он снова обвел помещение недобрым взглядом и тихо добавил: – Сроку нам дали двадцать дней…

В кабинете наступила тишина, было слышно, как летает муха. Все прикидывали объем работы и потихоньку впадали в уныние. Короткому, но приятному периоду ничегонеделанья, похоже, пришел конец.

– Оставшиеся самолеты привести в порядок, – продолжил командир, – передадим их в шестьсот одиннадцатый полк. Занятия тута начнутся уже завтра. Самолеты начнут поступать тоже завтра. На днях ожидается пополнение, за время переучивания должны ввести их в строй. Работы тута предстоит много. Так что… заканчиваем с курортной жизнью. Личный состав должен не водку пьянствовать, а, как говорит наш новоявленный комэск, шуршать как электровеник… Всем тута ясно? Тогда через час снова все ко мне со своими соображениями.

К процессу приступили на следующий день после приказа. Откуда-то приехал инструктор – старший техник, и в тот же день начались теоретические занятия у техсостава и летчиков. Через неделю – сдача зачетов: на знание материальной части истребителя «Ла-5» с мотором «М-82Ф», вооружения, радиостанции «РСИ-4». Учебные полеты начались на знакомом по летной школе «УТИ-4» – двухместной модификации устаревшего истребителя «И-16». «Утят» было три, они были древние, как дерьмо мамонта, с немного переделанной кабиной и намертво законтренными в выпущенном положении шасси. Оказалось, что курсантские навыки изрядно подзабыты. В первых вылетах после легкого, послушного «Яка» «ишак» показался сволочной и непредсказуемой скотиной. При взлете и посадке он упорно норовил съехать с полосы, отчаянно козлил при малейшем превышении скорости, его вечно тянуло влево. Летчики матерились, и первоначальные восторги по поводу переучивания поутихли.

Инструктор, невысокий, шклявый парень, прилетевший из второго запасного, только подливал масла в огонь. Он нудным и гнусавым голосом рассказывал страшилки про сложные и тяжелые в управлении истребители «Ла-5» и смачно живописал все виденные с ними катастрофы. Стращал, что без четырех десятков пробежек по полосе никого в полет не выпустит, что треть самолетов неминуемо поломают разные неумехи. По счастью, нудеж задохлика продолжался недолго. Он объелся поздних абрикосов и выбыл из строя с жесточайшим поносом. Очень своевременно. В противном случае ему неминуемо проредили бы зубы, причем желающим пришлось бы становиться в очередь.

Новый инструктор появился через день. Он был высокий, глыбообразного вида, с крупным, грубым, словно вытесанным топором лицом и длинными руками-лопатами. Виктор подумал, что если надумают этого инструктора бить, пусть даже сразу всем полком, то лично он не пойдет. Потому как страшно. Дядька выглядел, словно богатырь из русских легенд. Оставалось удивляться, как он умудряется помещаться в тесной кабине истребителя.

– Старший лейтенант Улитка, – прогудел инструктор, и бас его здорово напоминал паровозный гудок. – Ну что, начнем летать?

Летать начали, благо инструктор не просто так появился, а прилетел, перегнав в полк первый «Ла-5». И процесс переобучения пошел по полной.

…Заруливать на стоянку было сущим кошмаром. Широкий капот истребителя совершенно закрывал обзор вперед, приходилось ехать змейкой да ориентироваться на сигналы Палыча. Наконец, повинуясь жесту техника, Виктор затормозил, перекрыл кран, выключил зажигание. Винт замер, и он принялся отстегиваться от ремней. Под регланом все было мокрым от пота, в кабине нового истребителя оказалось неприятно жарко, словно в сауне. Все это вместе с летней жарой превратило вылет в натуральную душегубку.

– С легким паром. – Соломин ухмыльнулся, глядя на мокрого, взъерошенного Виктора. – Чего-то ты выглядишь неважно. В бане был?

На новом самолете Виктор вылетел вторым, после Шубина, и все сильно интересовались его впечатлениями.

– На тебя посмотрю, – огрызнулся Саблин, скидывая реглан и гимнастерку. – Одно скажу, что не «Як». Другой самолет, сильно другой. Но ничего, привыкнем.

– Щас проверим! – Соломин смеялся, но видно было, что он немного нервничает. – Давай, не задерживай, сейчас моя очередь летать. Когда на один самолет столько желающих, клювом щелкать не стоит…

Улитка оказался хорошим инструктором, и с ним все пошло как-то быстрее. Учебные самолеты если и простаивали, то только для ремонта и обслуживания: летная смена в полку начиналась с рассветом и заканчивалась поздним вечером. Все это перемежалось с занятиями по тактике, радиосвязи, политической учебой. Полк буквально был в мыле от выпавших нагрузок.

Новые истребители прибыли через три дня. Их было мало, всего семнадцать штук, остальные почему-то задерживались. Облетывали самолеты Шубин с комэсками, и Виктор имел возможность присмотреть себе отличный аппарат. От прочих выбранная им машина отличалась более мощным мотором с системой непосредственного впрыска и, соответственно, большей скоростью и лучшей скороподъемностью. Плохо было, что таких машин среди полученных было меньшинство – пять штук. Остальные истребители были с простыми, пусть и форсированными, но карбюраторными моторами. По привычке он приказал нарисовать на самолете прежний тактический номер, борт расписали звездами побед, а вот с повторением русалки вышла незадача. Дивизионный замполит грудью лег за девственную чистоту морального облика самолета комэска-три и прямо запретил Саблину подобные художества. Учитывая, что Виктора на днях приняли кандидатом в члены ВКП(б), то с мыслями о голых женских бюстах на фюзеляже пришлось попрощаться. Впрочем, у него было множество других идей, не было только времени на реализацию…

В эскадрилье прошли кадровые перестановки: Ильина и Ларина назначили командирами звеньев, причем Ильина перевели в первую эскадрилью вместо попавшего в госпиталь Бессикирного. Уходя, он забрал с собой ведомого – Ковтуна. Славка же отмечал новую должность, снова находясь под арестом. Шубина от вида этого подчиненного корежило, но все понимали, отчего Ларин все еще в полку и почему он получил звено. Впрочем, по уровню летного мастерства он уже должен быть если не комэском, то замом точно. Но вот слишком живой характер и склонность к авантюрам портили карьеру.