Птицы Марса - Брайан У. Олдисс

Фипп поклялся, что прикончит сволочь, который опоганил его жену — пусть и бывшую. В этом он поклялся снова, к тому же вслух, когда вторично пришел в кабинет Ноэль для беседы.

Сейчас она невозмутимо разглядывала его из-под длинных ресниц.

— Я не знаю, в курсе ли вы, в каких масштабах идет на Земле бойня. Западный мир с головой погряз в терроризме, а мы живем здесь в полнейшей безопасности. Даже простое упоминание слова «убийство» противоречит нашей марсианской идеологии. Неужели это так трудно понять?

Стиснув кулаки, Фипп подался вперед.

— Послушайте-ка, — ощетинился он. — Я, можно сказать, вытащил ее из помойки. Ей хватало денег только на учебу, и все. Хоть с голодухи помирай. А я ее взял под крыло, приглядывал, подкармливал. У меня же свояк на продуктовом складе работал, так мы с ним…

— Что-что? Вытащили из помойки? Наши данные говорят об ином. Ее земная семья очень хорошо устроена в жизни; к примеру, родной брат — президент Гарвардской бизнес-школы. Они богаты. — Ноэль сдержала позыв в глаза назвать Фиппа лжецом. — Так как, вы говорите, вы с ней познакомились?

— У меня девок было — во! Так и вешались на шею. Понятное дело, сильный мужик всем по нутру. А вот Шия… Она была другая. Если честно, я и сам не пойму, чего ей хотелось.

— Намекаете, что она вас как-то использовала?

Он откинулся на спинку стула.

— Слушайте, я ей все позволял! Понимаете? Я вижу, что не верите, но это чистая правда. А ее братец всегда был против меня. Хотя мы жили нормально, трех детей завели еще до полета на Марс…

Ноэль непроизвольно вздохнула:

— Да ясно, ясно. Кстати, что сейчас с детьми?

Ее должность требовала дать людям выговориться. Ничего приятного в таких разговорах она не видела, но все же старалась не судить с кондачка.

— Как — что… С собой привезли, что же еще. Сквиррел — он старший. Потом Дэйзи… мы зовем ее Дэйз… И малыш Пигги… не знаю… лет шесть ему?

— И за всеми тремя смотрит одна Шия?

— Так у меня же работа! На минутку отлучиться нельзя. Я человек ответственный.

— Повторяю свой вопрос. За детьми смотрит только Шия?

— А чего ей не смотреть-то? Она ж и так беременная была, все равно делать нечего… Эх, мне бы только этого гаденыша вычислить, я б ему…

— Вот что, Фипп, мой вам совет: держите себя в руках. Как все мы. Нам по уставу предписано сохранять жизнерадостный, безмятежный вид — и не важно, что творится на сердце.

Ноэль была чистюлей. Ходила ухоженной, тщательно причесанной, всегда сохраняла выдержку и хорошие манеры. Следовала собственной рекомендации: держи себя в руках. За ее решением перебраться на Марс скрывалась печальная повесть о неласковой матери и муже-тиране. Даже на Фарсиде, где у нее была важная, ответственная должность, Ноэль никогда не забывала о тяготах былой жизни. Как раз это и делало ее столь терпеливой и снисходительной к чужим недостаткам.

Однако она не сдержала крик негодования, когда в нее врезался Пигги. Ребенок во весь дух мчал по коридору на велосипеде и не смог вовремя затормозить.

— Пигги, ты уже большой мальчик! Пора бы думать и о других!

— Да я раньше вокруг бассейна и катался. Такая скука, не могу. А почему у нас нет птичек? В Зюйдамерской башне есть, а у нас нет? А у них много-много птичек!

— Пигги, дорогой мой, мы только одну птичку и слышали.

— Как же, я сам их видел. Там, на ветках, когда зюйдамерская тетенька разговаривала. Только они какие-то странные.

Ноэль уставилась ребенку в лицо. Бледненькая кожа, честный взгляд.

— Ты уверен?

— Кабы не был уверен, и говорить бы не стал.

— А что же молчал раньше?

Мальчишка презрительно фыркнул:

— Ну да! Вам чего не скажи, вечно все поперек. Только и делаете, что спорите. Взрослые, называется…

* * *

Вернувшись в кабинет, Ноэль попросила Йерату, свою секретаршу, вновь проиграть видеозапись сообщения зюйдамерцев. Увиденное заставило ее вызвать доктора Нивеча. Комендант знала, что в молодости, еще до окончательного выбора медицинской профессии, Нивеч служил смотрителем птичьего вольера при калифорнийском зоопарке. В ту пору он носил буйную рыжую шевелюру. Увы, годы прошлись по ней побелкой, а на плечи взвалили тяжкий груз.

Ноэль проиграла для него запись.

— Конечно, наше внимание было приковано к даме, державшей речь про религию. Нас не только потрясли ее слова, но и ошеломила очаровательная внешность.

И он подарил ей долгий взгляд искоса. Ноэль отмолчалась. Затем:

— Что это там, на заднем фоне?

Мужчина пригляделся.

— А, ну да. Раз, два… три… четыре. Я вижу четырех птиц. Сидят неподвижно… причем по меньшей мере три больные. Вон, видите, да? Глаза гноятся, аж коростой покрылись. У той, что слева, это проявляется ярче всего. — Нивеч показал пальцем. — Совсем, должно быть, ослепла.

— СУ-контракт запрещает держать птиц и прочих домашних животных по совершенно очевидным причинам. Во-первых, самим еды не хватает. Опять же, антисанитария.

— Согласен. Хотя птиц, конечно, запросто могли протащить контрабандой. Тех, что мы здесь видим, ждет скорая смерть. Причина… м-м… думаю, это микоплазматический конъюнктивит, а может, и птичья оспа. Без обследования трудно сказать… Ну и что предлагаете делать?

Ноэль твердо заявила, что де-юре они связаны по рукам и ногам.

Когда Нивеч с явной неохотой покинул ее кабинет, она отправила в СУ шифрограмму, адресованную Мангаляну: «В Зюйдамерской выявлены птицы. По-видимому, зараженные. Не исключаю наличие других животных. Кроме того, зюйдамерцы ударились в религию. Следует ли мне вмешаться? Или вы обратитесь к ним напрямую? Ноэль».

Это опосредованное общение казалось до боли искусственным. Ноэль жутко тосковала по Мангаляну и порой даже нескромно фантазировала о нем. О единственном мужчине, которого она любила и который находился в миллионах километрах от нее.

* * *

Далеко не первый день велись обсуждения, как именно следует поставить точку в фиппско-китайском инциденте. Во-первых, страдали дипломатические отношения. Во-вторых, всегда имелась ненулевая вероятность, что если запоздает доставка продовольствия с Земли, в Западной башне может начаться голод, что автоматически означало обход соседей с протянутой рукой.

В итоге решили направить трех человек на поклон китайцам, просить прощения.

Послом мира назначили Тада, коль скоро он владел парой десятков китайских слов. Мужчина был страшно рад своей новой роли, ведь пока что ему не удалось набрать социальных очков в Западной башне. Он симпатизировал китайцам, а посему с нетерпением желал внести посильный вклад в развитие сообщества, частью которого нынче являлся.