Сенатский гламур - Кристин Гор

— Натали сказала, ты здорово упала сегодня утром. Наверное, она все видела. У тебя все нормально?

Вполне, если не считать жгучей ненависти к Натали.

— О да. Так, несколько царапин и синяков. С ними я похожа на бандитку.

— Ладно, секс-бомбочка ты моя. До встречи.

«До встречи», так мы в последнее время прощались. Не считая пьяного раза после мальчишника, Аарон никогда не признавался мне в «лбви», но я была уверена, что рано или поздно он это сделает. Возможно, даже в трезвом свете дня.

К десяти вечера в офисе никого не осталось. К одиннадцати меня начало трясти от бесконечных доз кофеина. К полуночи я для вдохновения послушала Джона Бон Джови. В час съела энергетический батончик и немного побоксировала с тенью. В два сорок пять осталось минут на двадцать работы, и тут пришел Аарон. От него пахло текилой, а в руках он держал большую коробку из спортивного магазина.

— Это мне? — спросила я.

— Если честно, мне. Но к тебе тоже относится. Ты почти закончила? — пьяно и радостно произнес он.

Он раздувался от гордости. Пока я заканчивала, он взялся за сверток. Все ясно: шатаясь по ночному городу под парами текилы, он купил ролики и, похоже, в восторге от них. Я готовила сводки к утренней отправке и краем глаза наблюдала, как он пытается нацепить новую обувь.

— Ты умеешь кататься на роликах? — спросила я. — Вообще-то это довольно сложно.

— Я надеялся, что ты научишь.

Он убедил меня надеть ролики, заявив: «Если упадешь с лошади, всегда сможешь опять забраться», и повел к двери.

— Мне надо взять свои вещи, — запротестовала я.

— Нет, не надо. Мы разомнемся прямо здесь, — ответил он.

Что, в Рассел-билдинг? Он серьезно?

Оказалось — серьезно. Следующий час мы гоняли по длинным мраморным коридорам вдоль и поперек всего здания, мягко стрекоча колесами роликов. Я почти год ходила по этим коридорам, но тихая темнота раннего субботнего утра превратила их в соблазнительное, неведомое место. Свободные от людей, идеально отполированные полы были скользкими и манящими. Мы ускорились, в ушах засвистел ветер, и Аарон откинул мне волосы с глаз. Я была быстрой и чуточку буйной; интересно, насколько ему нужна моя помощь? Или он занимался этим раньше, или одарен от природы.

Мы решили хранить тишину, чтобы нас не заметила охрана, которая располагалась тремя этажами ниже. Все звуки громким эхом отражались в пустых коридорах, и в тишине мы внимали сонным скрипам здания и шепоту труб. Мне казалось, что, рассекая на роликах по этому зданию, я лучше его узнаю. Оно такое громадное и безликое — огромная машина, равнодушная к моей должности или скорости. Но сейчас я впервые почувствовала, что быстрее его — словно я могу проехать и выведать его секреты раньше, чем оно услышит мое жужжание и прихлопнет меня как муху своей самодовольной тяжестью. Вдруг это здание все-таки можно победить? Вдруг я изучу его, всего лишь прислушиваясь?

Мы с Аароном вернулись в офис Р.Г. и рухнули на диван в приемной. Я ужасно хотела поделиться с ним новым, возбуждающим чувством скорости, но прежде чем смогла облечь его в слова, Аарон уже забрался на меня и начал целовать в шею.

— Не здесь, — прошептала я, пока он меня лапал.

— Почему? Тут же нет камер.

— Это неправильно, — попробовала объяснить я.

— Ну, давай, это очень круто — заниматься сексом на работе. Поверь мне.

Сложно было придумать что-то более убийственное для желания переспать с ним в ближайшее время. Почему мужчины всегда, всегда считают, что это очень умно — намекать на прошлые сексуальные приключения с другими женщинами? Случайно или нет, но глупость неимоверная. Неприкрытое оскорбление. Почти так же плохо, как когда сокурсник предложил мне брать уроки минета у своей бывшей подружки и тем самым подогреть наш недолгий роман. Что с ними со всеми?

Я сердито уставилась на Аарона в темноте. То ли он ничего не понял, то ли понял, но ему было все равно, но он засунул язык мне в ухо. Я оттолкнула его.

— Что? Что не так? — спросил он в наивном смущении.

— Я не хочу знать сексуальные подробности твоих прежних романов. И уж точно не хочу воссоздавать нежно хранимые воспоминания, ясно? — угрожающе прошипела я.

— Стоп, стоп, стоп. Остынь, детка. Извини, я сказал, не подумав. Ты все не так поняла.

— А как я должна была понять?

Пока он сидел и настаивал на невинности своих намерений, у меня перед глазами промелькнула вереница неприятных кадров. Аарон с другой женщиной. Он снимает с нее одежду. Я не могу остановить кассету. Самое ужасное, что героиня моей мысленной пытки невероятно красива. А еще я подсознательно догадываюсь, что она его бросила и Аарон до сих пор по ней тоскует. Хочет ли она его вернуть? Звонит ли ему хоть изредка? Живет или работает по соседству?

Я не хотела разбираться во всем этом, но и говорить было не о чем. Ну почему мои мозги ко мне не прислушиваются?

— Ладно, хорошо, — перебила я. — Давай просто пойдем домой.

Я собрала вещи, и мы куда менее романтично поехали обратно. Из-за плохого настроения мы едва тащились на роликах.

Я собиралась плюнуть на все, отправиться домой и провести ночь одна, но боялась, что Аарон позвонит той ужасной женщине и возродит их отношения, поэтому осталась у него, ужасно усталая и обиженная. Аарон казался слегка напуганным — понятно, но не слишком сексуально. Мы поздоровались с Майком, его соседом, который смотрел «Совершенно секретно» и строил пирамиду из пивных банок, и быстро легли спать.

Утром я встала пораньше, желая убедиться, что Р.Г. получил сводки. Когда я возвращалась в постель, Аарон крикнул, что его неожиданно сорвали в поездку с Брэменом в Нью-Хэмпшир. Я еще не простила ему былые связи, но все же расстроилась из-за неминуемой разлуки. Он сказал, что позвонит с дороги.

Дома меня встретила дюжина роз. Записка гласила: «Сэмми, никто не сравнится с тобой. С любовью, Аарон». Она произвела два замечательных эффекта. Во-первых, Шинейд О'Коннор[45]весь день пела у меня в голове безо всяких наушников и плееров. А во-вторых, я получила еще одно доказательство, что Аарон меня любит, и неважно, решится он выразить свои чувства вслух или нет.

Вечером, когда Шинейд наконец-то заткнулась, я достала из-под кровати пыльный проигрыватель распечатала «Блюзы плохого настроения Слепого Блейка». Это оказалась серьезная музыка, ни на что не похожая. Голос Блейка струился неподдельной болью разочарований; аккорды, казалось, исходили из бездонных глубин. Я последовала за ним, закрыла глаза и уснула с мыслью, что, в конце концов, дела идут не так уж и плохо.

Следующую неделю я помню смутно — только то, что готовилась к путешествию и все глубже погружалась в роман с Аароном. Мы проводили вдвоем почти все свободное время, что было, в общем-то, здорово, поскольку моя любовь к нему по-прежнему цвела пышным цветом. Однако когда он посетовал на мой скорый отъезд с Р.Г., и я напомнила, что он сам недавно ездил в Нью-Хэмпшир с Брэменом, Аарон предположил, что поездки Брэмена важнее. Разумеется, мы поругались. Аарон пошел на попятный, поклялся, что на самом деле ничего такого не думал, а просто расстроился из-за моего отъезда. Мы помирились, но прежнее блаженство было нарушено.