Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 29. Семен Альтов - Семен Теодорович Альтов

покупаются! Зато сколько их по белу свету бегает безвозмездно?

— Вот тут мерси, — обиделся бедлингтон, — Я действительно гуляю по миру! На той неделе у нас круиз вокруг Европы. А ты сидишь тут зато на цепи. Извини, искьюз ми!

— Нет, это вы меня искьюз! — огрызнулся пес. — Вы же на поводке! Хорошенький круиз: вокруг Европы на поводке тащат!

— А ты-то, ты-то! — завизжал бедлингтон. — Что ты тут видишь? Круиз от зеленого забора до синего! Годами сидишь на цепи!

— Чем это я «сижу на цепи»? Показываю. Могу встать на цепи! Могу лечь на цепи! Что хочу, то и делаю! Меня никто не дергает. Сам себе хозяин.

— Здорово, — вздохнул бедлингтон. Попробовал лечь, но повис на поводке, захрипел.

— Се ля ви! — сказал пес. — Что в переводе означает «Свобода определяется длиной цепи!»

Кто там?

Галя еще раз проверила, закрыты ли окна, спички спрятала и, присев у зеркала, говорила, отделяя слова от губ движениями помады:

— Светочка, мама пошла в парикмахерскую… Позвонит приятный мужской голос, скажешь: «Мама уже вышла». Это парикмахер… Позвонит противный женский голос, спросит: «А где Галина Петровна?» Это с работы. Скажешь: «Она пошла в поликлинику... выписываться!» Не перепутай. Ты девочка умненькая. Тебе шесть лет.

— Будет семь, — поправила Света.

— Будет семь. Помнишь, кому можно открывать дверь?

— Помню, — ответила Света. — Никому.

— Верно! — Галя облизнула накрашенные губы. — А почему нельзя открывать, не забыла?

— Бабушка говорит: «По лестнице нехорошие бандиты с топорами ходят, прикидываются водопроводчиками, тетями, дядями, а сами распиливают непослушных девочек и топят в ванне!» Правильно?

— Правильно.

— А бабушка придет, ей открывать?

— Бабушка не придет, она на даче. Приедет завтра.

— А если сегодня?

— Я сказала: завтра!

— А если сегодня?

— Если сегодня, это уже не бабушка, а бандит! По домам ходит, деток ворует. Еще есть дурацкие вопросы?

— Нету вопросов! — ответила Света, внимательно глядя, куда мать прячет от нее французские духи.

— Буду часа через два. Нет, через три!

— Так долго обстригать будут? Ты же не слон!

— Не обстригать, а стричь. Это плохой мастер все делает тяп-ляп, а хороший мастер, — Галин голос потеплел, — настоящий мастер все делает хорошо, поэтому долго. Никому не открывать!

Мать чмокнула Свету и, хлопнув дверью, ушла.

Света достала из тумбочки французские духи, полфлакона опрокинула кукле на голову, приговаривая: «Вымоем Дашке голову и будем обстригать. Не волнуйтесь, настоящий мастер все делает так долго, пока вам не станет хорошо!»

Тут раздался звонок в дверь.

Света спросила: «Кто там?»

Хриплый голос ответил:

— Это я — твоя бабушка.

— Здравствуй, бабушка! А зачем таким страшным голосом говоришь?

— Да простыла, внученька! Открывай!

— Бабушка! Мама сказала: ты завтра приедешь! А сегодня еще сегодня!

— А я сегодня и приехала! Открой! Темно на лестнице, и ноги болят!

Света набросила на дверь цепочку.

— Бабушка, не сердись, я открою, а ты — бандит?

— Какой еще бандит?! — Бабушка закашлялась.

— Обыкновенный. Сама говорила: прикинется бабушкой и в ванне утопит! Приезжай завтра, будешь бабушкой!

Старушка опустилась на ступеньку, заплакала:

— Стыд-то какой! Во дите воспитали! Родной бабке через двери не верит! Бессовестная! Когда мать с отцом будут?

— Папа после работы, — донеслось из-за двери, — а мама пошла выписываться к парикмахеру.

— Куда? — бабушка вскочила. — Все Сереже расскажу! Вертихвостка! И ты вся в нее, вся! Вот возьму и умру тут!

— Бабуль! Бабуль! — пробивался из-за двери детский голосок. — Ты не умрешь! Мама сказала, ты сначала наг всех похоронишь!

— Это Галка про меня такое сказала? Змеюка! Все Сереже расскажу! Про всех парикмахеров! Еще неизвестно, от какого парикмахера дочь!

В это время по лестнице подымался мужчина в сапогах и спецовке. Разглядев в тусклом свете умирающей лампочки старушку в слезах, он остановился:

— Кого оплакиваем, бабуля?

Признаться постороннему, что тебя не пускает в дом собственная внучка, было так стыдно, что бабушка, проглотив слезу, соврала:

— Давление пониженное, сынок… Второй день с лестницы падаю.

— А мы в квартиру позвоним, валерьяночки хлопнешь! — весело сказал мужчина, нащупывая на двери звонок.

— Кто там? — спросила Света.

— Ребятенок, открой! Тут какая-то старуха концы отдаст!

— Дядя! Там темно, вы потрогайте — эта старуха, может быть, старый бандит!

— Мерзавка! — завопила бабушка. — Перед людьми не позорь!

— A-а, так там внучка твоя оказалась? — сообразил мужчина. — Чья бы внучка ни была, а отпереть будь любезна! Слышь меня, стерва несовершеннолетняя!

— А при детях ругаться нельзя, — сказала Света. — Памп при мне никогда не ругается. Сначала уложит спать, дверь закроет, а потом ругается с мамой! Понял, сын сукин?

— Во дает! Перспективная девчушка подрастает!

— А вы там кто такой? Один — бабушка, второй дедушки, что ли?

— Я-то? Я дядя Коля — водопрово…

Бабушка, зажав мужчине рот, зашипела:

— Не водопроводчик! Только не водопроводчик! Ей про подопроводчиков такого наговорили! Вы… почтальон!

Дядя Коля бранился шепотом:

— Почему водопроводчиками пугаете? У нас что, почтальон не может стать бандитом?

— Но я прошу вас, — ныла бабушка, — скажите «почтальон», она откроет!

Дядя Коля сплюнул в сердцах:

— Слышь, ты, там! Открой! Оказывается, я почтальон!

— А голос как у водопроводчика!

— Бабусь, внучка воспитана как надо. Граница на замке. Придется ломать дверь.

— Ломайте! — Бабушка махнула рукой. — Только аккуратно, как свою.

Водопроводчик достал инструменты и, напевая романс: «Отвори потихоньку калитку начал выламывать дверь. Удары кувалды гулко бухали на всю лестницу. За это время шесть человек тихими мышками прошмыгнули по лестнице. Но, во-первых, соседи плохо знали друг друга в лицо. Во-вторых, на площадке был полумрак. А в третьих, как-то неловко спрашивать у незнакомого человека, в свою квартиру он ломится или в чужую.

Видя, как дверь начинает шататься. Света заплакала:

— Мама! Мамочка! Меня утопят! — Она задвинула засов старого замка, который с двери так и не сняли.

По лестнице, насвистывая, взбегал Светин папа. Увидев в полутьме сопящих у его дверей, Сергей с ходу заехал водопроводчику в ухо.

— Сереженька, не бей! Это свои! — завопила бабушка и кинулась разнимать. Мужчины метили друг в друга, но в темноте в основном все доставалось бабушке, как обычно и достается разнимающим.

Когда старушка была положена на обе лопатки, мужчины начали приводить ее в чувство. Наконец все помирились и, потирая ушибленные места, уставились на дверь.

В это время на площадке остановился пухлый мужчина:

— Бог в помощь! А что с дверью делаете?

— Видите ли… — замялся Сергей, — сигнализацию ставим.

— Ага, — ухмыльнулся водопроводчик, — можно вызвать на дом, а можете сами дверь в милицию отволочь. Там установка дешевле обойдется!

— Понял! — Пухлый стал быстро подниматься по лестнице.

Сергей тряханул дверь:

— Светочка, открой немедленно, гадина! У меня ключи, отопру — выпорю!

— Выпорешь, если отперешь! —