Проект «Парадокс» - Сергей Каменков-Павлов

Подпись: Бинекенъ

28 июля 1914 г.

Шифрованная телеграмма

В главное управление Генштаба

Российской империи

Отъ: Военнаго агента

Кому: Огенкваръ

Откуда: изъ Вены

№ 855 14 июля 1914 г.

Австро-Венгрия объявила войну Сербии. Войска мобилизованы и готовы къ наступлению. № 205

12 марта 2078 г.

Россия, Нижегородская область, г. Богородск

Артем открыл глаза ровно за минуту до звонка будильника и неспешно встал с кровати. Умная электроника определила, что хозяин проснулся, отключила будильник, подала команду соковыжималке и кофемашине на приготовление напитков.

Сегодня был великий день. Неделю назад Артема вызвал к себе встревоженный Кедров и сообщил, что Голицын назначил дату спарринга на 12 марта. Выяснение отношений должно было состоять из двух этапов: стрельба из пистолета в тире и собственно сам спарринг из трех раундов по две минуты.

Зарядка, апельсиновый сок, душ, кофе, яичница. Сегодня нельзя облажаться. Артему ничего не говорили, но он понимал, что Голицын все спровоцировал: и «вызов на дуэль», и его поимку возле левого крыла объекта. А значит, у Голицына были на него, Артема, какие-то планы. Которые не отрицались его, Артема, непосредственным руководством.

В девять утра Артем уже был на месте, подергиваясь от возбуждения. Его встретил такой же напряженный Кедров и отвел в тир, где уже ждал спокойный Голицын.

– Честь имею, товарищ Голи…

– Вольно, Александров, вольно. Не хочу давить на тебя авторитетом.

– Я справлюсь.

– И тем не менее. Первый тур нашего аттракциона – стрельба по неподвижным мишеням на время. У каждого пятнадцать секунд и две обоймы по десять патронов. Попадание в голову – 2 балла, в торс – 1 балл. Таким образом, максимальное количество баллов, которые можно набрать, – сорок. Командовать будет Кедров. Он же у нас тут генерал.

– Так, – важно сказал Кедров, – пройдите к позиции. Наденьте очки и наушники. Пристрелочная обойма лежит перед вами. У вас тридцать секунд на подготовку.

Соперники отстреляли по обойме и отложили пистолеты.

– Хорошо, – продолжил Кедров, – теперь поехали. На позицию. Готовы? Время пошло!

Сорок выстрелов слились в один, четыре обоймы были отстреляны очень быстро, и оба успели отложить оружие еще до того, как прозвучала сирена, отмерившая 15 секунд. Над каждой позицией зажглась цифра «40».

– Неплохо, Александров, неплохо, – ухмыльнулся Голицын, – я бы даже сказал, хорошо!

– Теперь на татами? – спросил Артем.

– Не так быстро, мы тут еще не закончили. Теперь мы пройдем вон в ту дверь, – с этими словами Голицын направился к входу в тренировочный тир с подвижными мишенями.

– Задача следующая: две обоймы, тридцать пять секунд, 18 мишеней, из них три – мишени с изображениями мирных жителей, пятнадцать – с изображениями вооруженных людей. Путь указан стрелками. Идете одновременно, – прочеканил Кедров, – за поражение нужной мишени – 2 балла, за поражение мирных жителей – штраф 2 балла. Соответственно, максимум – 30 баллов.

Соперники встали на позиции.

– Три, два, один, пошли! – скомандовал генерал.

Артем рванулся с места. Он уже бывал в этом тире и знал, что он довольно большой. Чтобы был шанс уложиться по времени, надо было спешить. Выскочила мишень с изображением небритого террориста. Выстрел – поражение. Муляжи зданий состояли из трех этажей, а на полу находились еще какие-то блоки, имитирующие укрытия. Необходимость отслеживать четыре уровня была довольно тривиальной для спецназовца. Но где же еще мишени? Ах, вон еще двое в камуфляже на втором этаже. Хлоп, хлоп – поражение, поражение. Движение по правому флангу. А нет! Это мальчик с футбольным мячом. Не стреляем. Артем еле удержал палец на спусковом крючке.

Еще шесть мишеней были сбиты семью выстрелами. Смена обоймы. «Осталось десять секунд», – проговорили динамики. Где, где еще шесть мишеней? Вон еще три, первый этаж, слева. Посередине ребенок в коляске. Выстрел в левую мишень, выстрел в правую. Осталось четыре. Артем ломанулся к финишу, нужно успеть. Из-за центрального блока выглянула нарисованная бандитская рожа с сигаретой и после хлопка тут же упала обратно. Три. «Осталось три секунды». Еще два манекена с двух сторон улицы. Наводка, выстрел, поражение, наводка, выстрел, поражение. Осталась одна мишень и четыре метра до финиша. «Время». Артем в сердцах сорвал с себя очки. Не успел на одну долбаную мишень. Вообще норматив на прохождение этого испытания – сорок две секунды, двадцать очков, и в него Артем вписался с запасом. Но тут был другой случай. Двадцать восемь очков. Не хватило двух.

Выйдя из двери, Артем сразу побежал смотреть результат, ни секунды не сомневаясь в том, что проиграл. Однако удивлению его не было предела. На двух табло были совершенно одинаковые цифры 40+28 = 68. Спустя пару секунд подошли Кедров и Голицын. Артем с недоверием на них посмотрел.

– Что, тоже не успели пристрелить последнего?

– Отчего же? – с улыбкой посмотрел на него Голицын. – Все я успел. Даже на пару секунд опередил таймер.

– Тогда?..

– Дело в том, что мне очень, очень не нравится малыш, выглядывающий из коляски. Он меня раздражает. Я всегда всаживаю пулю ему под чепчик. Впрочем, хватит болтать. Теперь настало время пройти на татами.

Переглянувшись и пожав плечами, Кедров и Александров засеменили следом.

– Три раунда по одной минуте. Время пошло, – объявил Кедров, и Артем тут же начал пятиться, выставив вперед руки. Голицын же наоборот выглядел очень расслабленным и не спешил идти в атаку.

– Продержаться один раунд, – вспоминал Артем то, что сказал ему Кедров, – только один раунд. Всего одну минуту.

Двадцать секунд прошли, но стороны не провели ни одной атаки. Первым не выдержал Артем. Сблизившись с противником, он постарался провести удар ногой в колено, а затем серию ударов руками в корпус, однако Голицын отскочил с ловкостью ягуара. Невольно раскрывшись, Артем получил болезненный удар ногой в ребро и отскочил, снова приняв оборонительную стойку. «Тридцать секунд», – сказал Кедров. Голицын вихрем налетел на Артема, однако ему тоже не удалось нанести завершающий удар. Отскочив, Артем провел удачный толчок, но Голицын тут же вскочил на ноги.

Воодушевленный Артем перешел в нападение, и тут сказалась его неопытность. Как только ему показалось, что он загнал соперника в угол, тот, немыслимо извернувшись, провел захват и заломил руку Артема. «Десять секунд». Артем в раскоряченном положении уперся раскрасневшимся лицом в татами, Голицын выкручивал ему руку и давил на все болевые точки, до которых можно было дотянуться. Агонизирующая боль. Боль, которая пронизывала все клеточки его тела.