Фельдъегерь. Книга 4. Сотник - Юрий Корчевский

Бороться сразу с двумя угрозами – Западом и моголами – невозможно, не хватит сил. Княжества раздроблены, нет одного объединяющего начала, а да и будь оно – нет достаточно войск. Вся Русь исчислялась количеством около пяти миллионов человек населения, и общая численность дружинников у всех князей насчитывала десять-пятнадцать тысяч. Ополчение, собранное в период нападения сильного врага, могло дать еще тысяч сто-двести. Но оно плохо обучено, большинство ополченцев – пешцы, и нет мобильности, поскольку нет верховых лошадей. Остальное население – старики, женщины, дети и монашествующие для ополчения не подходят. Кроме того, в ополчение надолго призвать нельзя. Кто-то должен пахать землю, сеять хлеб, ловить рыбу, ковать железо – без этих молодых мужчин жизнь через некоторое время просто замрет.

После раздумий Александр принял важное решение – от моголов можно откупиться данью. Десятина от всех доходов – нагрузка серьезная, учитывая, что надо платить еще и в княжескую казну на содержание княжества.

Но моголы, получив дань, на большее не претендовали, поскольку понимали: нельзя резать курицу, несущую золотые яйца. Поэтому они не посягали на земли княжеств, власть князей и на вероисповедание.

А вот Ливонский орден, а также его союзник Швеция хотели всего: захватить земли, население их сделать рабами, поставить во власти своих людей, обратить аборигенов в католическую веру… Не захотят принять римскую унию – так даже лучше, огнем и мечом уничтожить недовольных, все равно рабов хватит для обработки земель. А в городах должны жить рыцари и их прислуга, миссионеры.

Александр посчитал, что моголы – меньшее зло, чем орден или шведы, и решил: с моголами договариваться и откупаться, а орден, соседа злокозненного и коварного, бить нещадно. Орден силен рыцарями, ему покровительствует римский папа, но не хватает земель, и поэтому выбор невелик. Либо орден одолеет Новгород, либо Александр должен уничтожить ливонцев. Мир если и будет, так только временный, пока рыцари не наберут достаточно сил, чтобы выступить самим, без союзников.

Алексей о раскладе сил в Новгороде и окружающих его землях знал и Александра поддерживал. Одного только он не мог понять: неужели стремление к власти сильнее братских чувств? Ведь через несколько лет Александр поведет моголов на брата своего, и тот вынужден будет, спасая свою жизнь, бежать в Швецию.

Все свои силы, все умение и опыт Алексей бросил на выучку своего десятка. Хоть воины и были опытными, не одну сечу прошли, а без должных и ежедневных упражнений навыки теряются. И физической форме своих подопечных он уделял не менее третьей части времени, отведенного для занятий. Конечно, глухое недовольство было, кому охота бегать с камнем на плечах? Но уже через месяц воины втянулись, жирок растрясли.

В свободные дни – когда они случались – Алексей выходил в город. По пятницам и субботам в храмы ходил, на службы церковные. Во-первых, крещен был и православным себя считал, а во-вторых, выделяться не хотел, ведь службы посещали все.

В один из таких вечеров, уже после службы, он попал на торговую площадь. Увидев толпящийся народ, подошел поближе.

Взобравшись на пустую бочку, один из местной знати, обличьем купец богатый, обличал князя Александра. Де трусоват он оказался, нет чтобы шведов полностью на ижорских землях разбить, дабы ни один не ушел, а корабли захватчиков потопить или сжечь – князь дал уйти неприятелю.

– Не такого князя вольный Новгород себе хотел! – с пеной у рта доказывал купец.

Народ был в растерянности: ведь Александр шведов побил и с ижорских земель изгнал, а добивать врага до конца значило практически потерять дружину. Купец этого не понимал либо осознавал, но говорил специально, чтобы смутить народ.

И люди не знали, как воспринимать ими услышанные речи. Кто-то поддерживал купца, говорили – прав он, князь трусоват оказался. Другие начали кричать, что все, что купец бает, – лжа, что гнать купца надо в шею. Ведь все видели, как князь с обозом трофеев с битвы вернулся. Оружие трофейное и шатры видели все, и это было зримым доказательством.

– Молод князь, опыта и мудрости ему не хватает, придет еще все! – говорили третьи.

Стерпеть обвинения в адрес князя Алексей не мог. Он пробился сквозь толпу к говорящему, ухватил купца за полу кафтана и стянул его с бочки.

К Алексею сразу бросились двое, явно люди поддержки купца, и стали размахивать кулаками. Но после четкого отпора, получив по паре чувствительных ударов, трусливо затесались в толпу.

Алексей же взобрался на бочку:

– Слушайте, новгородцы! Я сам дружинник княжий, в том походе на ижорские земли был и все видел. Лжу бает купчина! Он там не был и знать ничего не может. Били мы шведа сильно, и убитых и раненых у врага много было. Только бой тяжелый был, ведь день целый шел, рука устала мечом махать. В сумерках бой стих, потому как не видно в темноте было, где свой, а где чужой.

Разошлись мы, а ночью шведы на корабли погрузились и ушли тихо. На чем догонять? Вплавь? У нас же судов не было. Князь из Новгорода с дружиной уходил на шведов, торопясь, оберегая Ладогу от осады. Разве вы дали свои ушкуи и лодьи для того, чтобы часть воинов по реке перевезти? Конные на шведов напали бы, одновременно с Ижоры – корабельные люди, тогда шведы в безвыходном положении оказались бы. А сейчас что князя и дружину хулить? Шведов-то втрое против нашего было, и ведь не сила взяла, а храбрость, и Бог был на нашей стороне!

Народ закричал:

– Правильно! Победил князь, а не струсил!

– Слава князю! Слава Святой Софии!

Алексей с бочки слез. Купец и его подручные исчезли, народ стал расходиться.

Алексей был доволен собой. Оказывается, победу дружины не все в городе расценивали одинаково, но он полагал, что купец высказывал свое мнение.

Однако ситуация оказалась значительно хуже. Богатые да именитые люди да бояре новгородские, явно сговорившись, начали народ подстрекать. То один дружинник, то другой, вернувшись из города, говорили, что слышали хулу на князя, и Алексей понял – идет организованная травля. Народ готовят к вече, на котором будут кричать, что князь неугоден, и в конечном итоге заявят, что им надобен другой.

Еще в 1236 году в войне с Литвой погиб великий магистр ордена Меченосцев Волквин фон Винтерштайн, и тогда раненый Григорий IX дал согласие на объединение ордена Меченосцев с Тевтонским орденом. Возник сильный воинский союз, названный Ливонским орденом, во главе которого встал Герман фон Балк.

Уже в августе 1240 года ливонские рыцари захватили Изборск. При его захвате немцы рубили подошедших на помощь псковичей, восемь сотен которых погибли. Немцы же двинулись на Псков, начав осаду.

Псковичи сражались храбро, но в боях потеряли воеводу Гориславича, а в одну из ночей ворота Пскова отворили изменники из бояр, и город сдался на милость победителя.

Рыцари оставили в городе двух наместников-фогтов и с ними – воинов. Рыцари же двинулись дальше и осенью перестроили, значительно укрепив, крепость Копорье – они хранили там запасы провизии и часть оружия. Крепость была как опорная база и имела сильный гарнизон.