Их «заказали» в кафе - Инна Тронина

Артур надеялся, что показания этого человека дадут возможность лучше разобраться хотя бы в истории самоубийства Евгения Субоча. Относительно всех остальных фигурантов Артур имел данные, подтверждающие его собственные догадки. Илона Имшенник, Наталья швец и супруги Железновы действительно были больны СПИДом. Осталось справиться только относительно Субоча и Старшинова. С первым, похоже, всё должно было проясниться уже сегодня.

Осмотр тела Евгения показал, что незадолго до гибели у него был произведён забор крови из вены. Экспертиза установила более-менее точный срок — около двух суток назад. Получается, что свой диагноз Субоч узнал или подтвердил непосредственно перед самоубийством и сразу же принял роковое решение. Арнольд Тураев, бывший на тот момент вице-президентом фирмы, знал о пристрастиях шефа. И ещё о том, что все обследования в подобных деликатных случаях тот проходил в анонимных кабинетах.

Четырнадцатого сентября шеф на своей машине прямо из офиса выезжал в Москву — возможно, как раз по этому делу. Скорее всего, Артуру пришлось бы долго искать тот самый анонимный кабинет, но новая секретарша Субоча, вернее, уже Арнольда, вспомнила, что когда заподозрила у себя хламидоз, Евгений Григорьевич дал ей один адресочек. По нему-то обратился Артур, не особенно надеясь на успех.

Вбив в кожу лица мятный, приятно пахнущий гель, Тураев вернулся в самую маленькую комнату, лёг на тахту и вновь взялся за телефон. Страшные воспоминания о притоне у Химкинского водохранилища понемногу уходили, а после бритья желание немедленно ехать в сауну притупилось.

Надо ещё раз спросить родственников покойных, хотя бы Старшиновых и Анжелу Субоч, не посещали ли те сборища каких-либо сект. Сами они могут и не вспомнить о странных привязанностях безвременно ушедших дорогих людей, но на прямой вопрос будут вынуждены дать прямой ответ.

Правда, насчёт Старшинова неизвестно, болел ли он СПИДом, был ли инфицирован, и это пока является существенным недостатком всей теории. Можно подозревать кого угодно и в чём угодно, но для отработки различных версий необходимо иметь точные сведения. Разумеется, если Гавриил Степанович узнал о страшном диагнозе, он должен был где-то проверяться. Но сначала — Субоч…

Артур набрал взятый у брата номер и, слушая длинные гудки, вспоминал имя-отчество того самого врача. Игорь Алексеевич — всё верно.

— Добрый день, вас беспокоит майор Тураев. К сожалению, меня несколько дней не было дома, но теперь я готов с вами пообщаться.

Когда раздался весёлый, предупредительный, преисполненный готовности помочь голос врача, Артур решил, что, скорее всего, здесь заминок не будет.

— И что же вас интересует? — осведомился Игорь Алексеевич.

— Кабинет анонимной диагностики, которым вы заведуете, осуществляет анализ крови на СПИД? — на всякий случай уточнил Тураев.

Говорил он с закрытыми глазами — мешало яркое солнце, и хотелось спать.

— Так точно! С этим у нас всё о'кей — ничего противозаконного. — Врач всё же чуточку встревожился. — Все документы в порядке, никаких претензий до сих пор не было.

— Я не сомневаюсь, — успокоил Артур. — И спросить хочу о другом. Сразу предупреждаю, что человек, о котором пойдёт речь, уже больше месяца как мёртв. И потому вы свободны от любых обязательств перед ним.

— Ой-ой-ой, какая жалость! У нас не принято спрашивать имена пациентов, потому я не понимаю, кто именно вам нужен, — посетовал Игорь Алексеевич. — Человек вправе назваться вымышленной фамилией, он может вообще ничего о себе не говорить. Тем более у нас не предъявляют никаких документов — всё основано на взаимном доверии. Но если вас интересует кто-то из обращавшихся к нам, постараюсь вспомнить. Когда это было? — В голосе доктора звучало искреннее участие.

— Четырнадцатого сентября сего года. Он приезжал к вам днём.

— Так, минутку. — Доктор, видимо, включил компьютер. — Четырнадцатого, во вторник, у нас было семь человек. На СПИД из них проверялись трое. Как конкретно выглядел человек, который вас интересует? Ведь это был день моего рождения. Вам повезло — я помню его почти по минутам.

— Высокий блондин, сорок два года, мог быть в длинном кашемировом тёмном пальто и белом кашне. Из особых примет — крестообразный шрам на левом запястье, — подчеркнул Тураев на всякий случай.

— Да-да, я помню, помню! — подтвердил Игорь Алексеевич. — Он был… как бы это сказать… немного не в себе. Приехал на представительской «Вольво», но выглядел растерянным, подавленным, даже униженным. Просил срочно определить, болен ли он СПИДом…

— И что выяснилось? — перебил Тураев.

— Да, он был, к огромному сожалению, болен. Результатов ждал в моём кабинете, потому что не хотел «светиться» в коридоре.

— Вы давали ему на руки письменное заключение? Каким образом оформлялись результаты анализов? Или их сообщали устно?

— Мы всегда говорим лишь одно слово — «да» или «нет», а справок никаких не пишем. Лечение, если требуется, также происходит анонимно. Скажу сразу, что я долго говорил с ним, предлагал принять все необходимые меры, максимально затормозить развитие болезни. Это было ему определённо по средствам. Но он, выслушав меня, молча встал и ушёл. — Игорь Алексеевич разволновался, заговорил сбивчиво и горячо. — Вот и всё, собственно. Я не мог его остановить. Вы говорите, он погиб?

— Да, застрелился, — вздохнул Тураев.

Значит, справки не было, и Субоч сжёг другую бумагу. Но какую?..

— У меня в тот момент мелькнуло нехорошее предчувствие. Ни у кого подобный диагноз радости не вызывает, но чтобы сразу кончать с собой!.. Как правило, люди умоляют спасти их, продлить жизнь, насколько это возможно…

— Благодарю вас, Игорь Алексеевич! — Артур сел на тахте, уже зная, чей номер наберёт немного погодя. — Если будет нужно, вы подтвердите свои показания, в том числе и письменно?

— О чём речь! — Доктор ничуть не смутился. — Конечно же!

— Тогда всего доброго. — Артур в несколько мгновений дополнил ранее построенную схему.

— До свидания, — грустно попрощался Игорь Алексеевич.

Итак, остаётся Старшинов, наставник и благодетель, несчастный пожилой любовник заражённой СПИДом шлюхи. Он покончил с собой в апреле, а когда узнал о своей болезни? Сколько времени обдумывал роковой шаг?..

Тураев быстро нажал семь кнопок, мечтая лишь о том, чтобы к телефону подошёл Степан. Но трубку взяла Елена Николаевна.

— Приветствую вас! — Артур старался говорить бодро.

— Здравствуйте, — безучастно отозвалась Старшинова.

— Вы, я думаю, в курсе наших со Степаном начинаний. Или он вам не рассказывал о частном расследовании, которое я веду?

— Как же, много говорил. Но вы ведь всё уже закончили, — удивилась Елена Николаевна, оживая. — Разве ещё остаются вопросы?

— Всё на самом деле только начинается. А вопрос лично к вам всего один. Когда и при каких обстоятельствах незадолго до гибели Гавриил Степанович мог сдавать кровь на анализ? Вам, наверное, сложно вот так, сразу, ответить?