Одарённые - Карина Вальц

– Мой рост – выше среднего, – пробормотала я.

– Самообман – опасная вещь.

Дальше мы искали уже вместе, пытаясь друг друга согреть. Но поиски проходили без энтузиазма, мы уже все здесь обшарили, и не один раз. Тальмариновые ограничители кто-то спрятал надежно. И зачем, интересно? Раз ловушка готовилась для меня. Мне никакие ограничители не нужны, у меня и магии-то нет. Значит, некто предполагал, что я буду не одна. Я и хотела взять с собой Алекса. Интересно, как на нашем месте рассуждал бы он? Наверняка легко нашел бы выход.

Нам придется дождаться момента, когда нас хватятся. Мне не хотелось о таком думать, но какой у нас еще выбор? Воин совсем замерз, даже наша близость не спасала. Его трясло все сильнее, он опирался на меня уже почти полностью. Садиться на ледяную землю нельзя, надо двигаться, но делать это уже не получалось. Мне казалось, я не замёрзла так сильно, как Мартин, но мои руки едва шевелились. Силы внезапно покинули меня, уступая место апатии. Глаза, которые я упорно держала открытыми, ломило от царящей вокруг темноты. Хотелось поддаться и опустить веки, а потом счастливо обмякнуть в объятиях Воина. Но я знала, делать этого категорически нельзя.

Умные мысли не помогли, вскоре мы осели на землю.

– Эй, – прошептал Воин. – А каково это вообще? Постоянно знать, что чувствуют другие люди.

– Так себе, – призналась я. – Я к этому привыкла, конечно, мне уже не по себе, когда я ничего не ощущаю… как с Алексом. Но иногда мне хочется отключать дар, пропускать некоторые моменты, понимаешь?

– Не-а.

– Больно знать, когда дорогой тебе человек вдруг интересуется кем-то другим. Другой. Может, и интерес-то мимолетный, нормальный и сам по себе мало что значит… а выходит, что значит он даже слишком много. И об этом нельзя не думать.

– Значит, вот почему ты такая вся отстраненная. Боишься.

– Да.

– Знаешь… когда ты решила пичкать себя успокоительным отваром, который потом скормила мне, это было верным решением. У тебя заметные проблемы с головой, Альмар.

Надо же, он еще способен шутить!

– Удивительно, но даже сейчас ты тот еще засранец, Ароктийский!

– Главное – не изменять себе, – тут же согласился он. – А насчет паранойи скажу тебе одно – никуда ты от нее не денешься. Ну не вижу я чужих чувств, и что с того? Бояться я тоже могу и не подпускать к себе никого. И дар тут не при чем.

– А советник еще хотел, чтобы мы все друзьями стали, – фыркнула я. – Даже если у тебя, всего такого уверенного в себе, проблемы, что говорить об остальных?

– А я давно говорил – мы кучка людей, у которых ничего общего.

Мы замолчали ненадолго.

– Ты не прав. У нас много общего, – нарушила я тишину.

– У вас – может быть. Но не у меня с вами.

– Кто бы сомневался, ты считаешь себя самым особенным!

– А я и есть особенный, – порадовал он.

– Нет. Ты ухватился за возможность, которую предоставил советник, точно так же, как сделали это и остальные. Ни у кого из нас не было вариантов, то есть… пока я уверена только насчет пятерых.

– И кто же выделился?

– Арастан. Возможно. Из нас всех он кажется самым… благополучным.

– Кто, Нервостан? Кажется, от холода у тебя и мозги промерзли, Кудряха. Или ты и в самом деле облысела? – он попытался пощупать мои волосы, но движения Воина стали заторможенными и ленивыми, он так и уронил на меня слабую руку.

– Наверное, нам надо подвигаться. Или хотя бы попытаться, – я и сама не верила в сказанное, знала, что ничего не получится. Да и Воин, судя по всему, был со мной полностью солидарен, потому что кроме «угу» я от него ничего не услышала. Попыталась скинуть с себя его руку и выпутаться из объятий – не вышло. Может, я и не пыталась вовсе и мне все это уже чудилось? Я слышала, от холода могут наступить галлюцинации.

Вместо попыток подвигаться я заговорила. Несла все, что приходило в голову, обо всех догадках упомянула. Рассказала, что советник не просто сделал нам всем заманчивое предложение, он выбрал каждого по одному нехитрому принципу – никуда мы от него не денемся. Я, потому что у меня нет иного варианта будущего, кроме возвращения в родовой замок Альмар и следующего после этого замужества. Близнецы вообще чуть ли не в розыске и всего на свете боятся, на всякий случай боятся, а рядом с советником им безопасно и удобно.

Алекс тоже нашел для себя выгоду. С его небольшим отклонением он всегда выделялся, не мог не выделяться. Он умел играть роль, но разве это возможно, играть постоянно? А с нами он мог быть собой, к тому же, чувствовал интерес к предложенному советником делу.

Ну и Воин, прошлое которого оказалось не столь радужным.

На самом деле, когда я говорила о нем, ждала, что он поделится своей историей, ситуация располагала на откровенность, ведь я сама была с ним откровенна. Но ответом мне стала тишина. Воин отключился, оставив меня в одиночестве в полной темноте.

Он все не просыпался.

Я перепробовала все способы: трясла его, пыталась согреть, умоляла очнуться, но Воин остался глух к моих просьбам. Его тяжелая рука придавливала меня к полу. Сколько времени прошло? Не знаю. Но мне нельзя отключиться так же.

Собрав остатки сил, я выбралась из-под его руки. Нащупала лицо Воина – твердое, точно маска. И наверняка ледяное, но этого я уже не ощущала.

– Ты и так мне не особо нравился, теперь я тебя почти ненавижу, – я легонько толкнула его в глупой надежде, что он возьмет и очнется. А потом скажет, что все это – большой розыгрыш, месть за мою выходку со снотворным. Я разозлюсь и скину его потом в Бескрайнее, оно же прямо тут, под боком.

Конечно, ничего такого не случилось. Вместо этого я прижалась ухом к груди Воина, чтобы удостовериться, что он еще дышит, прилегла опять и провалилась в забытье. По крайней мере, мне так показалось. Но потом до меня дошло: когда теряешь сознание, все происходит не так. Наверное, не так.

А у меня появились галлюцинации. Я вглядывалась в темноту и увидела что-то. Картинку. Живую, настоящую, но не очень яркую. Она складывалась из мелких фрагментов, словно пятен, следов от чужих ощущений и эмоций. Да, эмоции – это то, что я чувствовать. Но видеть вживую? Такого раньше не случалось со мной.

Может, здесь кто-то есть?

Невозможно, я бы ощутила чужое присутствие раньше. Может, кто-то здесь был? Не так давно, возможно, даже сегодня днем…

Несколько дней назад мы с Алексом читали что-то на эту тему. Про эмпатов. Сильные эмпаты могли видеть больше остальных. Речь об отголосках чувств, их ярких следах. В такие моменты эмпатия перекликалась с даром Видящих, но не становилась им. Неужели со мной это происходит? Или все это – галлюцинации. Такие реальные, такие живые и настоящие.