Чего желают чудовища - Инсомния Энн

— А дальше? — сквозь слезы шепчу я отстраненно.

— Не должен я тебе это говорить, б*ять! Прости меня, Саш!

Ник резко съезжает с дороги и тормозит у обочины. Его руки отрываются от руля и вмиг притягивают меня к широкой мужской груди.

— Я идиот, мелкая… — шепчет мне в макушку, но я осторожно отстраняюсь и размазываю остатки макияжа по лицу.

— Что было дальше? — всхлипываю я.

— Я думаю, что этого достаточно…

— Нет! — протестую я и вцепляюсь пальцами в его руку. — Прошу, расскажи мне все. Я не хочу больше жить во вранье окружающих. Я больше не ребёнок и смогу вынести правду, какая бы дерьмовая она ни была!

Заглядываю в тревожные глаза напротив и Ник с усилием сдается после затяжной паузы.

— Она знала, что я не буду молчать. Просила, умоляла ничего не говорить… Потом пришла ко мне ночью в комнату, в пьяном виде и предложила себя за молчание. Я её вытолкал, а уже через пару часов отец выставил за порог меня, хорошенько помутузив. Того, кто якобы накачал его любимую Свету наркотой и пытался изнасиловать. Доказательства моего преступления были тут же найдены в моем шкафу и машине. Отец от меня отказался, но не стал лишать меня возможности учиться и жить своей жизнью, если я никогда не объявлюсь на пороге его дома.

— Что-то еще? — меня уже изрядно колотит изнутри и сдавливает все внутренности в рвотном позыве. Но я чувствую, что его рассказ еще не закончен. Не поставлена финальная точка, которая меня добьет. — Говори…

— Когда я отверг Свету, она чуть ли ни билась в гневной истерике и говорила слишком много. Алкоголь и запрещенные препараты напрочь развязали ей язык. Последним она мне выкрикнула, истерически смеясь, что единственный наследник своего отца останется без гроша её усилиями.

— Что это значит Ник?

— Что у нас нет общего родителя. Мы не связаны по крови… Она обманула отца. — его лицо искажается будто от физической боли, а я быстро разворачиваюсь и тяну дверную ручку на себя.

Вот оно — фаталити.

Правда оказалась невыносимо мерзкой, и мне нужно было немедленно опустошить свой желудок, чтобы прийти в себя.

Неужели, эта поганая жизнь принадлежит мне?

— Ты уверена, что в порядке? Может всё-таки поедешь со мной?

Ник перехватывает мою руку перед тем, как я собираюсь сесть в такси, и встревоженно рассматривает мое лицо.

— Уверена, Ник, — успокаиваю его я. — Не хочу бежать от своих проблем. Я уже достаточно взрослая. Спасибо за ужин и за правду…

Его ладонь нехотя отпускает мои пальцы, и я тяну холодную дверную ручку авто на себя.

— Саша, я все еще твой брат, — мягко произносит он напоследок с тоской в глазах, а я улыбаюсь в ответ. — Не забывай об этом, пожалуйста. У тебя теперь есть мой номер телефона. Звони мне по любому поводу.

На город уже давным давно опустился сумрак, и только яркие огни скрашивают мою бесцельную поездку. Я могла бы поехать в отель, но тогда родителям не составит труда вычислить мои передвижения по банковским транзакциям. Могла бы я и воспользоваться предложением Ника, но это было бы трусостью, после которой мне все равно пришлось бы возвращаться домой. Смотреть в глаза лживой женщине, которая зовется матерью и скрывать правду от отца, который им не является…

Нет. Не могу.

Сейчас мне нужна небольшая передышка, чтобы осознать насколько сильно мой мир перевернулся, и что делать дальше. Я не смогу обманывать отца, пускай даже ценой свадьбы с Итаном, но что, если он откажется и от меня? Это будет в тысячу раз страшнее…

Из меня словно вырвали кусок чего-то ценного, оставив кровоточить в груде зловонного мусора, что называется правдой. Заживет ли эта рваная рана когда-нибудь — мне не известно. Я могу только попытаться заглушить эту ноющую боль подручными средствами, которых, увы, мало.

Поэтому я подчиняюсь своему секундному порыву и прошу водителя ехать в южную часть города. Туда, где я становлюсь совершенно другой, непохожей на себя. Где моя поганая жизнь уходит на второй план, и остается только комок оголенных искрящих чувств. И я хочу его наконец-то распутать.

К Рейну.

В зеркале дальнего вида я невольно сталкиваюсь с озадаченным взглядом водителя и понимаю — он не сильно хочет заезжать на своем «Мерседесе» в «знаменитый» район.

— Я доплачу.

Звучит достаточно убедительно, чтобы угрюмый мужчина развернул автомобиль в другую сторону и еле слышно пробурчал в ответ.

— Как скажете, мисс.

Пугающе тихие улочки постепенно утопают во мраке, так как большинство фонарей слишком старые, покосившиеся, но в глубине моей души становится чуточку светлее.

Я успела соскучится по моему татуированному хаму и его дикому огню в глазах. При воспоминании о его касаниях по моей коже расползается теплая волна мурашек. Крадется и замирает там, где сильные пальцы оставили свой вечный след. Прикрываю глаза и мысленно взываю к небесам, чтобы Рейн меня не оттолкнул, хотя бы сегодня. Он мне безумно нужен, как живительный кислород или же порция яда для желанной смерти, чтобы облегчить мучения. Рядом с ним я чувствую себя в безопасности, позволяю себе отпустить все тревоги и с головой уйти в его манящую энергетику.

— Приехали, мисс, — нарушает волнительную тишину водитель, и я распахиваю веки. — Ближе подъехать не могу. Парковочное место занято. Вас ждать?

Это странно. У Рейна нет машины…

Одного взгляда на светлый кузов старенькой «Тойоты» сквозь запотевшее стекло становится достаточно, чтобы у меня внутри все сжалось и беспощадно рухнуло, разбиваясь на миллиард частиц.

— Подождите меня пару минут, пожалуйста, — сдавленно кидаю я водителю и выхожу на улицу на дрожащих ногах.

Хочу посмотреть в глаза предателю.

Стучу в тяжелую дверь и терпеливо жду, пока злость закипает в моих венах, а в висках отдает бешеный стук сердца.

— Ты? — растерянно выдыхает Софи и полностью перегораживает проход в коридор. — Что ты здесь делаешь?

Удивление на её лице резко перерастает в защитный оскал. Защищает территорию, заметив в моем взгляде адское пламя и решимость.

— У меня тот же вопрос, подруга… — шевелю губами я, с усилием сдерживая свои бушующие эмоции.

Осматриваю её с ног до головы, отмечая достаточно скромное голубое платье, элегантные кремовые туфли «лодочки» и аккуратные волосы в нежных локонах. Не её стиль. Не её цвета. Мои.

— Я с Рейном, — шипит она тихо, многозначительно выпячивая грудь вперед. — Уходи, Саша.

— Ты сейчас серьезно? — выпускаю нервный смешок и морщусь, от её грубости. — Где Рейн? Я хочу с ним поговорить, — пытаюсь обойти, но тщетно.

— Да, черт возьми, серьезно! — испепеляет глазами она и только сильнее вцепляется в дверную раму. — Он не будет с тобой говорить.