Американские горки - Ванесса Фитч

— И то и другое.

— Что тебе приготовить выпить?

Трусиха! — ругала себя Кейт, не решаясь сказать о Шоне.

Патрик налил ей ароматный рислинг, а себе — виски с содовой. Кейт села на стул, обтянутый черной кожей. Она потягивала легкое вино, пытаясь справиться с противной нервной дрожью.

— Надеюсь, ты не собираешься передумать относительно моего предложения? — как бы между прочим спросил Патрик, внимательно наблюдая за выражением ее лица.

Кейт вздрогнула, едва не пролив вино.

— Я все думаю, не сожалеешь ли ты о своем предложении, — многозначительно ответила она.

— Ты знаешь, что нет.

Опущенные веки скрывали его глаза. Кейт сделала большой глоток вина.

— Ник до сих пор пребывает в восторге от того, что у него будет отец. Представляю, как он сейчас рассказывает об этом Макартурам. Ну, скажи сейчас! — снова подтолкнула себя Кейт.

— А что бы ты ответила мне, если бы Ник был против? — поинтересовался Патрик и, не дав ей ответить, замахал рукой. — Глупый вопрос, забудь о нем.

— Не знаю, — все же сказала Кейт. — Я бы, наверное, постаралась переубедить его. — И, поскольку ответ получился расплывчатым, добавила: — Он восхищается тобой необыкновенно.

— Мне повезло. Ну а теперь я хочу знать, в чем проблема, — серьезно сказал Патрик. — Тебя что-то гложет.

Кейт стала крутить в пальцах бокал с вином — так ей было почему-то легче.

— Патрик, я должна сказать тебе об отце Ника.

— Не надо.

— Я... я должна...

— Не желаю ничего слышать об этом, — твердо сказал Патрик. — Мне достаточно того, что ты уже рассказала. Все остальное не имеет значения. Я получил то, о чем мечтал всю жизнь.

Он подошел к ней и, взяв ее за плечи, поднял со стула. Ничего не говоря, Патрик прижал ее к себе, и Кейт почувствовала, как все ее страхи улетучиваются.

— Кейт.

— Что?

— Просто Кейт. Моя Кейт. На этот раз — навсегда.

Он не пытался поцеловать ее, и Кейт с удивлением подняла голову: на нее смотрели влажные, любящие глаза. Глаза ее Патрика.

— Я не исчезну, — прошептала она и, приподнявшись на носках, приникла к его губам.

Какое-то время Патрик стоял неподвижно, и Кейт уже собралась отстраниться, как вдруг он с жадностью впился в ее губы, выплеснув в долгом глубоком поцелуе накопившуюся страсть. И она еще крепче прижалась к Патрику, растворяясь в его горячем поцелуе.

— Теперь ты понимаешь, как я отношусь к тебе? — с волнением спросил он, отрываясь от ее губ.

Внезапно смутившись, Кейт молча кивнула.

— Тогда нам надо остановиться.

— Почему? — изумилась она.

— Я не хочу торопить тебя, как в первый раз.

Кейт и так знала это, посчитав заботу Патрика доказательством его любви. Она провела пальцами по его губам.

— Это было давно. И мне уже не восемнадцать лет.

Она фактически предлагала Патрику заняться любовью. Но прежде он должен узнать о Шоне. Собрав волю в кулак, Кейт торопливо заговорила:

— Патрик... дорогой... выслушай меня. Это важно... пожалуйста...

Он наклонился и закрыл ей рот поцелуем, затем его губы скользнули к шее.

— Шшш. У меня ни перед кем нет никаких личных обязательств. Только перед тобой и Ником.

И прежде чем Кейт успела подумать о причине, по которой, по ее мнению, они еще не могли заняться любовью, Патрик снова приник к ней в испепеляющем поцелуе, и она, забыв обо всем, ответила ему с такой же страстью.

Заниматься любовью с Патриком — все равно что попасть в эпицентр урагана. Нет, это скорее подчинение мощной безжалостной океанской волне и последующее слияние с ней. Кейт покорилась сильным нежным рукам Патрика, его опытным губам и лихорадочному требованию своего тела.

Как он узнал, что ее груди жаждут прикосновения его рук? Когда он просунул руку под ее пуловер, у Кейт вырвался сладостный вздох.

— Материнство пошло тебе на пользу, — шепнул Патрик, касаясь ладонью нежной округлости груди.

Почувствовав знакомый жар в крови, Кейт уткнулась лицом ему в шею и провела кончиком языка по теплой коже.

— А ты изменился? — не отрывая губ, пробормотала она.

— Почему бы тебе не проверить это? — предложил он, раззадоривая ее. — Но только не здесь.

Патрик молниеносно подхватил ее на руки и понес через холл в спальню, эркером нависающую над холмом между морем и небом. В огромное окно этой комнаты Кейт увидела луну, которая отбрасывала полосу серебристого света на темную поверхность воды. Вдали, на фоне звездного неба, мрачными, зловещими силуэтами выделялись вулканы.

Патрик опустил Кейт на кровать, развязал ленту, державшую волосы, и, отведя освободившиеся пряди, поцеловал в шею.

— Опустить шторы?

Семь лет назад они занимались любовью в доме его родителей, в спальне, которой он пользовался с детства. Шторы на окнах были тогда закрыты, и комната казалась им надежным убежищем. Но сейчас Кейт хотела совсем другого и потому отрицательно покачала головой.

— У меня есть чем предохраниться, — сказал Патрик.

— Решай сам, — чуть слышно ответила она. — Я хочу подарить тебе ребенка.

Его глаза полыхнули в темноте голубым пламенем. Он нагнулся и поцеловал ее в ложбинку между грудями.

— Я часто мечтал об этом. Лунный свет на твоем лице, твои волосы, разметавшиеся по моей подушке, и твоя улыбка, предназначенная только мне. Кейт, если бы я только знал...

— Но ты не знал, — перебила она, не желая, чтобы прошлое бросало свою черную тень на их близость. Их совместное будущее тоже пока было неясным, поэтому Кейт чувствовала себя уверенной лишь в этом прекрасном настоящем. — И прошлое уже ушло, а мы снова вместе.

Она подняла руки и расстегнула верхнюю пуговицу его сорочки, коснувшись пальцами крепкой шеи. Патрик резко втянул в себя воздух, пропустив его сквозь зубы. Когда Кейт прикоснулась к открывшемуся телу губами, она услышала громкие удары его сердца.

— Патрик, — прошептала она, стягивая с него сорочку, — ты даже не представляешь, как нужен мне.

Луна освещала бледным светом его обнаженный торс, который под острым углом суживался, от широких плеч к талии и бедрам, изгибы его длинных мускулистых рук, когда Патрик начал раздевать Кейт.

— Милая моя, — произнес Патрик, едва шевеля губами, — говорить о том, что ты красива, банально, но это единственное, что я сейчас могу сказать. Ты лишила меня сил и опустошила мой мозг, превратив меня в сгусток жгучих желаний. Ни одной женщины я еще не хотел так сильно, как хочу тебя.