Одинока и крайне жестока, или Как выйти замуж за один день - Полина Раевская

– Дай-то бог, – пробормотал Антон, утапливая педаль газа в пол, словно желая окончательно разделаться с терзавшими его сомнениями.

– Вот увидишь, так и будет, – в темном салоне выражение Натальиных глаз не разглядеть, но не сомневаюсь – они сияют азартным блеском. Возбуждение подруги передалось и мне, поэтому я только что не приплясывала от нетерпения в ожидании судьбоносной встречи. Правда, как выяснилось позднее, торопились мы совершенно напрасно.

* * *

– Нет, этого просто не может быть! – следователь и не думал скрывать свое негодование. Мы стояли перед ним словно провинившиеся школьники, скрестив руки за спиной и опустив глаза в пол. – А знаете что? – Яровой, до этого шагавший перед нами, словно командир перед строем солдат, неожиданно остановился и, сузив глаза, пристально посмотрел прямо на меня. – Пожалуй, вы мне надоели! Упеку-ка я вас всех в СИЗО, оттуда не сбежите. Оно и общественной безопасности на пользу: по крайней мере, глядишь, пару жизней удастся сохранить. Виноваты вы в чем или нет, но где вы – там смерть. И с этим определенно нужно что-то делать.

– Эй, эй, полегче, – Наталье надоело изображать из себя невинность, и она решила показать зубы и когти. – Не ты ли час назад нам толковал, что здешнее убийство, если это вообще оно, конечно, это не твоя юрисдикция? Так что не тебе и решать, кому и где сидеть. Мы свои права знаем. Вон у Польки с Антоном адвокаты – будь здоров! Их и запугивай. Они же тебе непременно поведают, что, пока дела не объединены, мы по этому делу исключительно как свидетели проходим. Когда приехали, Алена эта уже остывшая была. Так что наверняка, когда она умирала, мы еще в отеле находились. Это раз! А два – ты нас совсем за идиотов держишь, да? Думаешь, мы бы вызвали полицию, если бы хоть какое-то отношение к случившемуся имели? Да ты бы о нас и не услышал ничего – скрылись по-тихому, и поминай как звали.

Воздух в комнате сгустился настолько, что при желании его можно было резать ножом. Еще чуть-чуть, и между Валерой и Натальей полетят искры. Обстановку разрядил заглянувший в комнату опер.

– Эй, чего тут у вас? Слышь, залетный, – парень обратился к Яровому, – идем, пошушукаться нужно.

Бросив на нас полный негодования взгляд, Яровой покинул комнату.

– Да уж, – Антон отодвинул от стола стул и, оседлав его, обхватил руками голову. – С вами, девчонки, конечно, не соскучишься, что и говорить. Предупреждал же, не нужно сюда соваться, и что теперь?

– Ой, да не ной ты, – махнула рукой Наташка, – без тебя тошно. Кто ж знал, что все так получится? Зато теперь нам известно, что мы на верном пути!

– Ага, и что нам это дает? – взглядом окинув шикарную кухню, на которой нас заперли приехавшие сотрудники правопорядка, я нашла холодильник и решительным шагом направилась к нему.

– Ты что делаешь? – вскричал Антон.

– В горле пересохло, – пояснила я и, подойдя к холодильному шкафу, решительно его распахнула. На краю сознания промелькнула какая-то мысль, заставившая мою руку замереть в нерешительности. Подумав, я закрыла дверцу и внимательно ее осмотрела. Среди украшавших металлическую поверхность магнитов, явно привезенных из заморских стран, не сразу, но довольно скоро мне удалось отыскать тот, который, собственно, и привлек внимание.

Аккуратно выпиленную из фанеры фигурку разлапистой елочки венчала красивая надпись «Тихая сосна» – такие сувениры я видела в лавке на первом этаже отеля. Еще, помнится, удивилась – неужели их кто-то покупает? Выясняется, что по крайней мере один сувенир владельцам магазинчика продать все же удалось.

– Что ты там застряла? – грозный оклик Натальи заставил меня вздрогнуть. Я быстро сорвала с дверцы заинтересовавший меня предмет и сунула его в карман, сама не понимая зачем.

Ночью болит всё, а больше всего совесть.

Фаина Раневская

Из сладких объятий Морфея меня вырвал настойчивый стук в дверь. Разлепить глаза удалось не сразу. Словно Вий, пыталась я поднять тяжелые веки, но те не желали меня слушаться. Наконец кое-как мне все же удалось открыть очи навстречу новому дню. Взглянув на часы, чертыхнулась – по всему выходило, поспать мне удалось всего три часа. Если так дела и дальше пойдут, не избежать мне нервного истощения. Хотя, чего греха таить, причиной тому окажется не только недосып.

Стук усилился, повернувшись на правый бок, я посмотрела на лежащего рядом Антона, который и не думал пробуждаться. Ткнув его рукой, добилась только нечленораздельного мычания. Делать нечего, пришлось топать к двери. Проходя через гостиную, заметила, что Наталья соорудила из одеяла кокон и закуталась в него с головой. Оставалось только догадываться, слышит ли она грохот или действительно спит так крепко, что и из пушки не разбудишь?

– Интересно, это когда-нибудь закончится? – зевая, пробормотала я себе под нос, распахивая дверь.

Яровой фурией ворвался в комнату.

– Вы все еще в постели? – удивился он.

Несмотря на то, что разошлись мы с Валерой одновременно, выглядел он так, будто проспал сутки. Не человек – машина. Как ему только это удается?

– Вообще-то, – Наталья высунула нос из-под одеяла, – некоторым людям для отдыха нужно больше пары часов.

– Так было до того, как эти самые некоторые шагу не могли сделать, не наткнувшись на труп, – ехидно парировал Яровой.

– Как будто мы специально! – возмутилась подружка.

– Что за шум, а драки нет? – из спальни вышел всклокоченный Антон.

– Будет вам и драка, – усмехнулся незваный гость, – одевайтесь, карета подана, поедем в управление показания писать.

– Так мы вчера все твоему коллеге изложили.

– Ну, значит, вам будет легче восстановить ход событий. Привыкайте – вам теперь этот рассказ долго рассказывать. Сколько всяких допросов ждет, ой-ой. Наизусть выучите. На суде без запинки выступать станете. Дела мы объединим, так что по всему выходит – со мной вам придется общаться. И давайте, наконец, поторапливайтесь, вам и так, как вип-клиентам, особая честь оказана – обычно мы за свидетелями не выезжаем, сами являются.

– О! Так мы все-таки свидетели, – рассмеялся Антон. – Или это такой маневр, и возле входа нас ждет автозак с решетками на окнах?

Охнув, я прикрыла рот ладонью, а Яровой одарил меня сочувствующим взглядом разноцветных глаз.

– Успокойся, пока поедем на служебной «десятке», самой обычной, без металлической проволоки на стеклах.

– И на том спасибо, – пробормотала Наталья, выползая из-под одеяла. При виде длинных ног подруги, еле-еле прикрываемых пижамными шортиками, зеленый глаз следователя задергался. Сглотнув, он смущенно отвел взгляд, что, впрочем, не укрылось от опытного женского взгляда. Усмехнувшись, Наташка сладко потянулась, выгнувшись дугой и выставляя напоказ свою удивительно красивую для матери троих детей грудь. Подозреваю, в тот момент у Ярового все мысли, кроме одной, из головы выветрились – мужик есть мужик, даже если он следователь по особо важным делам. Хотя, возможно, правильнее было бы сказать: тем более если он следователь по особо важным делам?